Том 14. М-р Моллой и другие - Пэлем Вудхауз

Генри усек.

��Когда она сказала, что человеку его уровня положено иметь камердинера, он не ответил: �Чего-чего?�, а позволил ей выбрать слугу, и в доме появился Кларксон.

Генри сочувственно прищелкнул языком. Так вот почему Уэнделл Стикни все время печален. Генри предполагал, что ему недостает пресс-папье, а выходит, его просто угнетает присутствие слуги. Сам Генри одевался без посторонней помощи, если не считать костюмеров в далеком прошлом, но мог себе представить, как это утомительно � иметь камердинера.

��Для него это, наверно, мучение?�� спросил он, но Келли объяснила, что все не так.

��Они отлично поладили. Вы, быть может, не заметили, Уэнделл обладает одной чертой. Он может быть бесхребетным червем, когда надо сказать Лоретте, чтобы не лезла в чужие дела, но у него есть этакая звериная хитрость, и в трудные минуты это выручает. Он сказал Кларксону, что удвоит жалованье, если тот не станет одолевать его своими заботами. Может чистить ботинки, и даже иногда гладить брюки, но дальше � ни на шаг. Понимаете, он боялся, что Кларксон, воспитанный на графах и герцогах, потребует заказать кучу новых костюмов, а Уэнделл любит носить костюм, пока не рассыплется. А что теперь? Лоретта наймет ему нового камердинера, возможно, не такого сговорчивого. Так что мы должны отыскать кого-то на место Кларксона, пока Лоретта в отъезде.

��Где она сейчас?

��Путешествует вокруг света.

��Значит, пока она не опасна.

��Да.

��И можно некоторое время не тревожиться.

��Тоже верно.

��Тем более, когда у нас хватает других забот.

��Золотые слова. В первую очередь � пресс-папье. Как быть с ним?

Генри задумался.

��Ну, на мой взгляд, лучше всего положить его в витрину, пока сыщик, если это действительно сыщик, не уберется, прочь.

��То же самое я посоветовала Уэнделлу, но он боится выпускать пресс-папье из рук. Говорит, если положить его обратно, вы передумаете.

��И упущу тысячу фунтов? Он � чокнутый.

��Это само собой. Чего ждать от человека, который коллекционирует пресс-папье? Ровно то же я ему и сказала, но он уперся. На почту идти отказывается, боится, что сыщик поймает его с поличным. И вам этого доверить не хочет, а то вы возьмете пресс-папье в руки и больше не захотите выпускать. Что нам теперь делать?

��Идти спать, полагаю, а там что-нибудь придумается.

��Наверное. Жарковато, что-то, идти в дом. Может, махнем на озеро, искупаемся?

��Не сегодня. Может быть, завтра.

��Ладно, в дом, так в дом.

У себя в спальне Келли закурила последнюю в этот день сигарету и задумалась. Думала она о том, как сильно любит Генри и как было бы здорово (поскольку женский инстинкт подсказывал ей, что чувство это взаимно), если бы он отыскал в себе решимость действовать с решительностью покойного Теодора Стикни. Теодор, как поведала она Джейн, сгреб ее в охапку и стал целовать так, что за ушами хрустело. Именно этого она хотела от Генри. Беда, полагала Келли, в том, что он � англичанин. Англичанин, горько думала она, не смеет поцеловать даму, не заручившись ее письменным согласием.