Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

Поднявшись на ноги, Егор всмотрелся в ночь и снова передернул плечом – ну, никак не выходил из головы недавний сон, и мертвая жена так и стояла перед глазами! Господи, Господи, Пресвятая Дева…

Так, может, это не простой сон, а вещий? Вожников задумался – обычно-то он только для самого себя опасность предвидел, а тут вдруг – для супруги любимой… Ну, а почему бы и нет? Колдовство – дело тонкое, и его приобретенные благодаря ведьминому зелью способности иногда пропадали (как давно заметил князь – от неумеренного потребления хмельного), правда, потом все же быстро восстанавливались. Вот и здесь – вдруг да приснившийся недобрый сон – вещий? Вдруг да супруге грозит какая-то страшная опасность, от которой не спасет и охрана… не сможет спасти… почему-то не сможет. Гроб, отец Симеон, плачущие дети – все так отчетливо, явно. И этот колокольный звон, мокрый, с дождем, снег, голые деревья…

Стоп! Когда такое может быть? В ноябре, в конце октября… а сейчас…

Так ведь есть еще время!

– Эй, кто тут есть?

– Я здесь, государе!

Подбежав, лихо отрапортовал дозорный сотник – плечистый, в кольчуге, при сабле, молодец с обрамленным небольшой бородкой лицом, вовсе не выглядевший заспанным. Ну, еще бы, как-никак – дежурный по роте!

– Вестового ко мне, живо. Какой побыстрей.

– Может, и голубей, княже? – осмелился посоветовать сотник.

Егор отрывисто кивнул:

– Да! И голубей тоже. Посмотрим, кто быстрей добежит-долетит.

– Сделаем!

– И поход труби как можно раньше! До рассвета еще… пока соберемся, пока отчалим. Долго нам рассиживать нечего, торопиться надо.

Действительно, нужно было поторапливаться – ибо вчера явился гонец из Сарая, от великой ханши Айгиль. Принес весть нехорошую – войска царевича Джелал-ад-Дина, явившись «в неимоверном числе», осадили ордынскую столицу, вот-вот возьмут, может, уже и взяли. Да, скорее всего – так. Хотя, по жизни оптимист, Вожников всегда надеялся на лучшее, но готовился к худшему – та же жизнь и научила. Вот и сейчас князь решил немедленно выступить к Сараю, отправил и пешую рать, оставив в Булгаре лишь пару отрядов, о чем слезно просил градоначальник Исмаил-мирза. Хлыновцы тоже пошли с княжеским флотом, и первым выступил Онисим Бугай, за ним еще несколько атаманов, не из самых крутых. Остальные что-то не торопились, и это сильно тревожило князя, настолько сильно, что он даже велел выставить вдоль реки конные разъезды, да зорко смотреть, чтоб ежели что, доложить немедля. Дня два пусть постоят, посмотрят, а потом… потом уже все равно поздно будет.

Ближе к утру и случилось. Прискакал по берегу вестник, тайное слово выкрикнув, доложил:

– Беда! Огонь у Булгара-града – великое пламя!

– Может, пожар? – почесав голову, задумчиво переспросил сотник. – Велик ли огонь-то?

Вестовой хмыкнул:

– А я его видал, что ли? Мне гонец передал, а ему – другой. Говорят – велико!

– Так что ж мне – будить государя?

– Можешь не будить, – вышел из каморки кормщика Вожников. – Давно уж бодрствую.

– Так, княже, тут…

– Слышал! – Егор зябко потер руки. – Значит, так. Буди воевод, живо… Азат?

Князь с удивлением посмотрел на вынырнувшего из темноты молодого татарского воина:

– Тебе что, тоже не спится?

– Просто услыхал голоса… – юноша поспешно пригладил ладонью растрепанные со сна волосы и поклонился: – Дозволишь ли молвить, великий государь?

– Говори, – махнул рукою Егор.

– Пламя… Я знаю, что может в Булгаре гореть. Догадываюсь – ворота, те, что к реке. Там, в башнях – порох, нападавшие подожгли – вот и рвануло, вот и пожар… Это хлыновцы, государь, больше некому!

– А, может, кто-то из царевичей, – задумчиво произнес князь. – Ладно! Сам разберусь. Полста стругов – со мной, остальные – на помощь Сараю. А. вот и воеводы… Слышали?

– Слышали, великий государь.

Воеводы поклонились в пояс.

– Ну, вот и славно. Эй, глашатаи, бирючи! Трубите сбор, живо!

Под пение труб пятьдесят стругов отвалили от берега и, поднимаясь вверх по реке, ходко заработали веслами. Все добрые корабли, с пушками, с воинскими людьми, с боевыми припасами. Шли быстро, хоть парусов и не поднимали – и ветер был не особо попутный, да князь приказал таиться – ежели в Булгаре заварушка, так ударить неожиданно, с ходу!

В развевающемся плаще и сверкающей на солнце байдане великий государь стоял на высоком, щедро украшенном позолоченной резьбою носу головного струга, меж двух небольших пушек – гаковниц, у которых уже суетились артиллеристы. Заряжали, готовились к выстрелу… как все, на всех стругах.

– За тем мысом – Булгар, княже! – браво доложил молодой воевода, стоявший сразу за Вожниковым.

Князь оглянулся:

– Добро. Всем готовиться к бою!

– Выслать вперед разведку, государь?

– Не надо. Сами на ходу разберемся… скоро уже.

– Скорей бы! – княжич Димитрий в нетерпении поигрывал вытащенной из ножен саблей. – Как там брате? Осилит, выстоит ли?

Родной брат его, молодой княжич Василий, был оставлен Егором в Булгаре в качестве верховного командующего, ну и так – для пригляда за хитрым Исмаилом-мирзой. Оставлен, конечно, не один – какой от подростка толк? – с советниками, с воеводами. Они и решали все, княжич же оставался за главного – так принято было, так Исмаилу-мирзе и булгарам его приказам подчиняться не зазорно – все ж таки не какой-нибудь там воевода, а князь!

Струги княжеской рати неслышно обогнули мыс и…

У стен древней крепости и впрямь шла хорошая заварушка – тут нечего было и гадать! Чадя черным дымом, догорали ворота и башни. Толпились на стенах горожане и воины в блестящих на солнце шлемах, готовясь лить вниз смолу из котлов, кидать камни. Пока же только постреливали – метали стрелы, громыхали пушками, да пару раз метнули из катапульты огроменные камни. Неудачно: юркие разбойничьи ладьи-ушкуи – хлыновцы, хлыновцы! – обступили пристань, словно пираньи, готовящиеся вот-вот сожрать невзначай забредшего в воду буйвола. Часть молодцов уже бросились к воротам – там уже шла схватка, слышались крики, блестели на солнце наконечники копий, сабли и брони. Ушкуйников явно было больше, да и действовали они активнее.

– А ведь город-то они возьмут, – надвинув на лоб шлем, воевода тут же поправился: – То есть взяли бы, кабы не мы. Прикажешь наступать, государь?

– Прикажу!

Обернувшись, князь махнул рукой трубачам и, опустив на лицо сверкающее золоченое забрало – личину, вытащил тяжелую саблю.

Затрубили трубы, загрохотали боевые барабаны, ударили пушки – внезапно метнувшаяся из-за мыса судовая императорская рать атаковала инсургентов с ходу, сразу же разнеся в щепки десяток вражеских ладей точными попаданиями ядер.

Нарушившие присягу хлыновцы пришли в замешательство – такого поворота событий они явно не ожидали.

– Что?! – махнув саблей, захохотал княжич Димитрий. – Думали, уйдет государь к Сараю, а вы тут все пограбастаете? Как бы не так! А Вася-то не сдался еще. Молодцом, оборону держит.

Словно привидевшиеся в страшном сне призраки, щетинясь копьями и жерлами пушек, корабли великого князя вынырнули из густо-зеленых клубов порохового дымах, врезаясь, тараня, топя приземистые разбойничьи ушкуи! С высоких бортов стругов прыгали ратники, завязалась рукопашная битва – со звоном клинков, с воплями, проклятиями и кровью.

И, хоть и ясно было, что пиратам не устоять, все равно ушкуйники сражались храбро, лишь пара-тройка ладей трусливо повернули вверх по течению, желая поскорее скрыться из виду. Их никто не преследовал – пусть уходят, пусть редеют ряды врагов, предателей, нарушивших данное государю слово!

Часть стругов, по главе с императорским, повернули к причалам – ударить по штурмующим ворота и стены пиратам, коих тоже насчитывалось немало.

– А-а-а-а!!!

Едва Егор спрыгнул на берег, как прямо на него, с громким, каким-то утробным воплем ринулся здоровенный детина с огромной дубиной-ослопом и непокрытою головой. Не дожидаясь, пока детинушка махнет дубиной, князь незамедлительно выхватил из-за пояса кинжал, метнул, угодив противнику в правый глаз… На войне как на войне – что поделать?