НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Воевал что ли?

- Этого не знаю. Но книгу он написал про партизан Ленобласти. Вот всякие партизанские трюки и применяем - лихо выходит. Пока всех потерь - один человек. На банду нарвались. Мы к ним как к людям - нашто, он добродушный такой был мужик, доверчивый - рукой им помахал - а они заулыбались - и изза их спин ему в голову пуля прилетела. Сволочь…

- А вы?

- Нам бежать пришлось. У тех автоматы оказались. Вот тогда партизанские штучки и пригодились - Степан успел пару мин поставить. Эти суки и нарвались. Оружие, правда, они со своих сняли, не разжились мы ничем, да еще и на нашем дробовичок был, пропал.

- Погоди, а миныто откуда вы взяли? Они ж погнили все после войны.

- А у Степана с прошлого года осталась в воронке нычка - винтари тоже оттуда. Они тогда несколько наших бойцов собрали, мешок с останками вынесли, а железо оставили - саперы в этом году обещали все это грохнуть вместе с тем, что они бы этим сезоном собрали. Там и несколько минометок было. Вот он их и пользовал, переделал както. У него и сейчас пара осталась - если что прикрыть отход отлично можно.

- Тоже партизанские штучки?

- А чьи же еще. Был такой капитан Герман, Александр Викторович. Вот помоему Степан им и вдохновляется. Слыхал о таком?

- Ну а как же - у нас в Питере улица есть «партизана Германа». Он вроде Партизанский край организовал?

- Точно. У него сначала было 100 бойцов. А потом стало около 2500. Воевал отряд отлично - и устроился хорошо - рядом с базой был построен настоящий аэродром со всеми службами, такой, что мог принимать тяжелые транспортники, выставлены посты ВНОС и зенитные расчеты. Проблему снабжения и связи с «большой землей» решили.

Немцы своими истребителями стали мешать полетам. Атаковать немецкий аэродром было невозможно - охранялся отлично, так партизаны раздолбали базу с ГСМ в Порхове и склады в Пушкинских Горах, те охраной были обделены, справились достаточно легко, пожгли горючее, боеприпасы, расходные материалы. Люфтваффе намек поняло - и больше истребители уже не мешали.

Я вижу, что Коля навострил уши. Ну да - его тема.

- Смотрика ты прямо как пописаному рассказываешь - говорю я пассажиру.

- А Степа мне черновики показывал. Так что я в курсе. Да и запомнилось - пока перечитывал. Тем более - интересно же. Представь - в тылу врага создать не только базу с казармами, кухнями, банями, лазаретом, штабом, складами и т. п., так еще и аэродром. И немцев за год набили больше 9600. Мостов три десятка взорвали, танков грохнули с десяток.

- Им что, немцы не мешали?

- Мешали, конечно. Например, прислали команду спецов - егерей с опытным командиром - они на Смоленщине уничтожили полтора десятка партизанских отрядов.

В этой команде были толковые следопыты, собак грамотных много. Действовали грамотно - с убитых или захваченных партизан снимали обувкуодежку и шли, не торопясь с собачками. Если собачка нарывалась на махорку или еще что такое же - ее меняли. А саперы смотрели, чтоб песики с кинологами не нарвались на мины. Так на базы и выбирались. И ликвидировали там всех - хваткие были немцы, серьезные.

Пришлось устраивать ловушки, трепать эту команду, минировать дорожки, следы путать. Но это все только отсрочить могло неизбежное - егеря бы все равно рано или поздно на базу вышли.

Ну вот так и получилось, что взяли шустрого «языка» партизаны, не очень аккуратно провели - запомнил дорогу и даже заминировали они так, что он видел куда мины поставили. А потом прохлопали - у самой базы удрал. Да так ловко, что не подстрелили и не поймали.

Командир карателей из рапорта этого шустрого немца понял, как партизаны его дурили - гати у партизан были на болотах притопленные - настил под водой, не видно его.

Взяли егеря пехотное усиление и рванули.

И с концами пропали - практически две роты пехоты да егеря всей командой…

Гатьто подорвали фугасами - перед колонной и за ней, как втянулась. А авангард постреляли - на болоте не заляжешь. Остальных и стрелять не пришлось - болото съело. Гатьто была жидкой, фальшивой, не предназначенной, чтоб куча солдат на ней стояла, да еще и проложена там, где одна разведгруппа с шустрым «языком» могла проскочить. Хорошее местечко для этой гати выбрали, гиблое с гарантией. И базы там не была, одна инсценировка.

- Толково! - одобряет Коля, внимательно слушавший эту историю.

- Так а то же - отзывается рассказчик.

Поляк опять чтото бормочет. Пассажир внимательно осматривает ту часть лица больного, что не замотана.

- Живой пока. Скоро прибудем?

- Трави дальше, быстрее долетим. Я и так стараюсь и ветер попутный, кстати - отвечает пилот.

- Тогда расскажу про железную дорогу. Кроме аэродрома у Германа еще своя железная дорога была. Раньше узкоколеек много было, торф возили, лес. Вот одна такая ветка для перевозки торфа очень удачно была проложена - практически к линии фронта и достаточно близко от базы. Мало того - и подвижной состав был - паровозы, вагоны. И практически вся ветка по такой глухомани шла - милое дело ездить из немецкого тыла к нам за линию фронта. Только один кусок проходил у железнодорожной узловой станции - там как раз торф и перегружали раньше.

Ясно дело - гарнизон немецкий на станции. Сильный гарнизон. Разумеется, так просто состав не проведешь. Потому на первых порах как состав вести - так с другой стороны по гарнизону удар наносили - обстреливали. Немцы такую взаимосвязь обнаружили, сделали выводы. И перестали обращать внимание на составы, по узкоколейке шмыгающие. И нападения на гарнизон - прекратились. Партизаны ездят, немцы - не видят. Соответственно и те, и другие ведут себя прилично. Такое никогда не бывало, чтоб у партизан свой аэродром солидный, своя железная дорога и чуть ли не по расписанию все это работает. Партизаны тоже не хамели - ездили ночью, без песен и гармошек, немцы аккуратно светили не туда. Все довольны.

Комендант гарнизона убыл с повышением на новое место службы, прибыл сменщик - служакамайор. Намеков не понял, от того, что по вверенной его гарнизону территории регулярно и постоянно партизанские составы ездят, натурально очумел, той же ночью как он прибыл, очередной состав угодил в засаду, трассу перерезали.

На следующий же день гарнизон был атакован, смят, кто мог - удрал, станцию партизаны удерживали несколько дней, что смогли - вывезли, что не смогли - сожгли и взорвали, заодно снесли пять мостов. Один из них - стратегического назначения. Дорога на 12 дней встала. Майор погиб. Что странно - партизаны его в свои отчеты не включили, не они вроде его застрелили, получается.

А вернувшиеся на станцию немцы оттянули проволочные заграждения так, чтоб они до этой узкоколейки вообще не доходили и в упор перестали возобновившееся движение замечать. Тут еще момент - немцам было известно, что попавшие в плен к германовцам солдаты получали статус военнопленных и перевозились за линию фронта на Большую Землю живыми, что вообщето для партизанской практики совсем было нехарактерно. Еще и поэтому желающих плевать в колодец было мало. И возили как раз мимо этой станции.

Вот таким путем и образовался Партизанский край - Герман был грамотным организатором, местных жителей берег - вот Лекарю наверное будет интересно узнать, что лазарет на базе работал и для местных жителей и даже своя «скорая помощь» была - в деревни выезжала. Конечно и то, что налаженное снабжение позволяло партизанам не напрягать местных с провизией, а немцы попугивались там шариться, так что всем было хорошо.

- Идиллия прямотаки - хмыкает Коля.

- Это и погубило, в итоге. Слишком все уж стало хорошо и мирно.

- И? - поворачивает голову летчик.

- И немецкому командованию стало известно, что немецкие военнослужащие для передвижения по территории просят у партизан пропуск. Командование взбеленилось. Бросили на ликвидацию края полнокровную дивизию с танками, артиллерией, еще частей в усиление наскребли - даже сняв с фронта. Авиацией подкрепили. Устроили карательную операцию, стали жечь деревни, население побежало под защиту партизан, тем солоно пришлось. Вырвались из кольца, но Герман погиб.

- Както слишком уж на роман похоже - сомневается Коля.

- На войне и в любви все возможно - отвечает пассажир.

Ну да, действительно. Это мы свой опыт похерили, те же чечены и афганцы как раз опыт партизан - наших же - тщательно изучали. Рыгнулось нам это сильно…

- Все, прибыли, садимся - замечает летчик и начинает активно переговариваться с землей.

В больнице меня сразу отправляют на помывку. Санитарка подозрительно крутит носом, когда я складываю свои шмотки на стул в предбаннике помывочной.

- И чем таким необычным я озонирую воздух? - спрашиваю у санитарки.

- Паленой шерстью, горелой химией и еще какойто гадостью. Я сейчас еще мыла принесу.

Ну да, разумеется…

Поляка уже потрошат в операционной. Шансов у него не густо получается - по срокам, если память не изменяет 50 %. Но мы его кантовали не раз, трясли, так что вполне может быть и ниже. Впрочем, я его привез живым, уже хорошо. А с процентами - дело такое, что если бы ему прогноз давал 1 % на то, чтоб выжить - и он бы выжил - ему было бы плевать на остальные 99 %. И наоборот, соответственно.