Собрание сочинений в 15 томах. Том 10 - Герберт Уэллс

— Вас подождать, сэр? — опросил шофер.

Мистер Брамли, не подумав, совершил роковую ошибку.

— Нет, — сказал он, помня, что у него осталось только серебро. — Мы вернемся поездом.

Обычно, когда шофер отвозит пассажира в Хэмптон Корт или еще куда-нибудь за город, он получает плату и ждет. Счетчик не отщелкивает двухпенсовики, которые почти целиком достались бы отсутствующему хозяину таксомотора, и шофер с пассажиром улаживают дело к обоюдному удовольствию. Но на этот раз шофер, отпущенный мистером Брамли, сразу нашел другого пассажира и уехал…

Я не достиг своей цели, если не убедил читателя, что мистер Брамли был человек крайне деликатный; он любил, чтобы внешне все было прилично, и боялся обнаружить малейшую стесненность в деньгах, как только может бояться этого человек, воспитанный в английской закрытой школе. Ему была невыносима мысль, что эта чудесная прогулка, после которой между ним и леди Харман должно возникнуть беспредельное доверие, может быть чем-то омрачена. Все, от начала до конца, должно быть возвышенным. Но сколько же стоит билет в первом классе от Хэмптон Корт до Путни?.. Кажется Путни по той же линии, что и Хэмптон Корт… И можно ли обойтись без чая? Так что пока леди Харман рассказывала о деле своего мужа — «нашем деле», как она его называла, — тщательно избегая более интимного вопроса, который интересовал ее гораздо сильнее — вопроса о пределах повиновения жены мужу, — мистер Брамли был занят денежными подсчетами, с выражением напряженного внимания на лице, что было ей очень приятно. Несколько раз он даже терял нить разговора и был вынужден вместо ответа прибегать к жалкому заменителю — многозначительно хмыкал.

(Решительно невозможно уехать без чая, думал он. Ему самому ужасно хотелось чаю. Выпив чаю, он скорее найдет какой-нибудь выход…)

Катастрофа разразилась за столом. Они пили чай в ресторане на лужайке, который показался мистеру Брамли недорогим, и он сделал вид, будто выбрал его потому, что из окон открывался тривиально красивый вид. Но ресторан оказался дорогим, и когда мистеру Брамли подали счет и он получил наконец возможность вынуть деньги из кармана и пересчитать их, то обнаружил, что дело обстоит еще хуже, чем он ожидал. Счет был на пять шиллингов (Протестовать? Но до чего некрасиво спорить с официантом, и к тому же он еще чего доброго на смех поднимет!), а в руке у него было четыре шиллинга шесть пенсов.

Он притворился удивленным, а официант стоял рядом и смотрел на него. (Попросить, чтобы поверил в долг? Но в таком захолустье может выйти ужасная неприятность!)

— Вот так так, — сказал мистер Брамли, вынул с некоторым запозданием пустой бумажник и заглянул в него. Он понимал, что плохо играет роль, и чувствовал, как горячая краска заливает его уши, нос и щеки. Другой официант в противоположном конце зала заинтересовался и подошел поближе.

— Никак не ожидал, — лицемерно сказал мистер Брамли.

— Что-нибудь случилось? — спросила леди Харман с нежным сочувствием, как сестра.

— Дорогая леди Харман, я попал в… смешное положение. Не дадите ли вы мне взаймы полсоверена?

Он был уверен, что два официанта переглянулись. Посмотрел на них — новая ошибка — и покраснел еще больше.

— Ах! — сказала леди Харман и взглянула на него, не скрывая улыбки. Сначала это показалось ей шуткой. — У меня всего шиллинг восемь пенсов. Я не думала…

Она покраснела, мило, как всегда. Потом достала маленький, но дорогой кошелек и протянула ему.

— Мне, право, так неловко, — сказал мистер Брамли, открывая кошелек и вынимая оттуда шиллинг. — Но этого достаточно, — сказал он и отпустил официанта, дав ему на чай шесть пенсов. Потом, все еще держа в руке открытый кошелек и собрав последние силы, он притворился, что все это очень забавно, и попытался быть непринужденным, хотя не мог отделаться от мысли, что после всех перипетий, красный, как рак, он имеет очень глупый и смешной вид.

— Право, мне ужасно неловко, — повторил он.

— Я не подумала о… об этом. Как глупо с моей стороны, — сказала леди Харман.

— О нет! Ради бога! Уверяю вас, это моя вина. Я не нахожу слов для оправдания… Какая нелепость!.. Ведь это я уговорил вас приехать сюда.

— И все-таки мы расплатились, — утешила она его.

— Но ведь вам надо домой!

Об этом она не подумала. И ей сразу же представился сэр Айзек.

— Да, к половине шестого, — сказала она с некоторой неуверенностью.

Мистер Брамли посмотрел на часы. Было без десяти пять.

— Официант, — сказал он, — когда будет поезд в Пути и?

— Боюсь, сэр, что отсюда в Путни поезда не ходят…

Принесли железнодорожный справочник, и мистер Брамли впервые узнал, что Путни и Хэмптон Корт — это станции двух разных и, судя по расписанию, совершенно не связанных одна с другой линий Юго-Западной железной дороги, так что им никак не попасть в Путни раньше шести часов.

Мистер Брамли был очень смущен. Он понял, что не следовало отпускать такси. Для него было долгом чести не позднее чем через час доставить эту леди домой благополучно и с соблюдением всех приличий. Но мистер Брамли не знал, как исполнить этот долг, и, разволновавшись, не нашел никакого способа его исполнить. Он не привык оставаться без денег и, упав духом, попытался напустить на себя деловой вид. Он потребовал, чтобы официант нашел такси. Потом попытался вызвать такси силой внушения. И, наконец, выйдя вместе с леди Харман из ресторана, пошел к воротам Хэмптон Корта искать такси. Но тут он спохватился, как бы не пропустить поезд в пять двадцать пять. И они поспешили через мост к станции.

Мистер Брамли питал робкую надежду, что кассир даст ему билеты в долг, если он покажет свою визитную карточку. Но кассиру его просьба, как видно, пришлась не по душе. Должно быть, ему не понравилась та часть мистера Брамли, которую он видел через маленькое квадратное окошечко, и у мистера Брамли создалось впечатление, что он держался нелюбезно и пренебрежительно. Мистер Брамли, как это бывает с людьми чувствительными, был уязвлен, заговорил властно и самоуверенно, потом вышел из себя, начал угрожать и потерял драгоценные секунды, а леди Харман ждала на платформе, и ее веру в него несколько омрачила тень сомнения, когда лондонский поезд в пять двадцать пять отошел у нее на глазах.

Мистер Брамли вышел на платформу, исполненный решимости ехать без билетов, несмотря на все препятствия, как раз в тот миг, когда уехать этим поездом было уже невозможно, и тут, как ни грустно мне об этом рассказывать, он вернулся к кассе и стал укорять кассира, доказывая, что должностное лицо обязано помогать людям, попавшим в затруднительное положение, а кассир тоже в долгу не остался, но все это нисколько не приблизило леди Харман к дому.

Потом, взглянув на расписание поездов, он увидел, что, если даже уладить дело с билетами, все равно они с леди Харман доберутся до Путни не раньше чем в двадцать минут восьмого, потому что Юго-Западная железная дорога возмутительно пренебрегла удобствами пассажиров, едущих из Хэмптон Корта в Путни. Он, как мог, объяснил все это леди Харман и увел ее со станции, чтобы сделать последнюю отчаянную попытку найти такси.

— Уехать следующим поездом мы всегда успеем, — сказал он. — Это будет только через полчаса. — Я кругом виноват перед вами, — повторил он в восьмой или девятый раз…

Было уже без четверти шесть, когда мистер Брамли вспомнил о трамвае, который ходит от ворот дворца. Билет стоит всего четыре пенса, а на конечной станции наверняка будут такси. Должны быть такси! Трамвай довез их кружным путем, по бесконечным улицам — увы, им казалось, что он еле ползет! — до Хаммерсмита, и когда они доехали, сумерки давно уже сгустились в темноту, а все улицы и магазины осветились, — чувствовалось, что час был поздний. Сев в трамвай, они некоторое время сидели молча, а потом леди Харман засмеялась, и мистер Брамли тоже засмеялся — ему уже больше не нужно было лезть из кожи вон и суетиться, — и обоих охватило то веселье, которое наступает по другую сторону отчаяния. Но эта короткая вспышка быстро угасла, и душу леди Харман грызло мрачное беспокойство, а мистера Брамли мучила совесть, что он свалял дурака, сцепившись с кассиром…

Они вышли в Хаммерсмите — два путешественника без единого пенни в кармане — и, пережив несколько тревожных минут, нашли такси. Доехали до Путни. Леди Харман вышла у ворот и пошла по дорожке через темный сад, а мистер Брамли поехал в свой клуб, чтобы снова обрести платежеспособность. Когда он вошел в двери клуба, было пять минут девятого…

Леди Харман рассчитывала вернуться домой не позже четырех часов, выпить чаю с матерью, а когда приедет муж, сообщить ему о своем вполне приличном и благопристойном неповиновении его нелепым запретам. А потом, когда он убедится в своем бессилии, она заявит, что намерена отобедать у леди Вайпинг и нанести еще несколько обещанных визитов, и все будет как нельзя лучше. Но вы сами видели, как далеко могут несчастное стечение обстоятельств и безрассудство увести женщину от столь достойных намерений, и когда она наконец вернулась в Путни, в свой викториански-средневековый дом, было уже около восьми, и весь дом, от кухни до детской, был охвачен отчаянным волнением. Даже три старшие девочки, которые привыкли, чтобы «мамусенька» целовала их на сон грядущий, еще не спали и, чувствуя беспокойство, витавшее в воздухе, плакали. Даже низшая прислуга недоумевала: «И куда это подевалась госпожа?»