Разрушающийся мир (ЛП) - Стоун Кайла

Сайлас ухмыльнулся. Но скорее на автомате, чем всерьез. Он вытер кровь с лица. Из носа сочилась лишь тоненькая струйка. Салас уставился на свои окровавленные руки, шевеля пальцами, по очереди разминая костяшки.

— Я в курсе, что такое шутка.

— Я просто… — Она силилась подобрать слова, которые могли бы что-то значить для него. — Ты хороший учитель.

Уголок его губ дернулся.

— Я знаю.

— К тому же скромный.

— А еще очень привлекательный.

Уиллоу рассмеялась.

Напряжение покинуло плечи Сайласа. Он одарил ее ленивой полуулыбкой.

— Ты не один, — заверила она. — Не нужно продолжать притворяться, что ты один.

Уиллоу полагала, что он сразу нахмурится, бросит какую-нибудь язвительную колкость, но этого не произошло. Сайлас сжимал и разжимал кулаки. Но внутри него что-то оттаяло, в глазах появилась мягкость, которой она раньше не замечала.

— Я постараюсь это запомнить.

— В Убежище… не убивай себя, хорошо?

— И ты тоже. — Он осторожно потрогал свой нос. — Я знаю особенно классный удар, и мне не терпится приложить им тебя. Будет очень больно.

— Похоже на свидание.

Они улыбнулись друг другу. Искренне улыбнулись. Как настоящие друзья.

Уиллоу уже скучала по его ухмылкам и язвительным замечаниям. Ей не хватало возможности отражать удары ножом и выкалывать глаза, разрывать удушающие захваты и практиковаться в тонком искусстве пробивания горла. С Сайласом теперь не потренируешься, а Финну она не хотела случайно поранить руку, но упражняться все равно необходимо. Уиллоу не могла позволить себе расслабиться, даже на мгновение.

Здесь, в глуши, она отвечала и за Бенджи, и за Финна. Она была эйт. Она не могла допустить, чтобы с кем-то из них что-то случилось.

Тем вечером, после того как они разбили лагерь и насладились саморазогревающимся ужином из спагетти и фальшивых мясных шариков со смутным привкусом опилок, Уиллоу отыскала небольшую полянку между группами деревьев и занялась практикой.

Приняла боевую стойку. Ноги слегка согнуты в коленях, левый кулак поднят вверх и отведен назад, чтобы защитить лицо, правый — вверх и вперед, локти подтянуты. Пружинистые ноги, мышцы напряжены. Удар. Блок. Удар. Удар. Вращение, выпад. Удар. Повторить.

Она снова и снова била, пинала, делала выпады, выхватывала нож, нанося удары невидимым врагам, пока ее сердце не начало бешено колотиться, мышцы не разогрелись и не ослабли, а дыхание не стало рваным, исходящим паром.

— Отличные приемы ниндзя, — оценил Финн, когда она вернулась к костру. Уиллоу чувствовала, как он следит за ней.

Она подбросила в костер еще палок, а затем прислонилась к ближайшему дереву, вглядываясь в темноту, которая клубилась и сгущалась прямо за пределами кольца мерцающего света.

Финн все еще хотел что-то ей сказать. Она видела это по тому, как он изучал ее, как у него дергалась челюсть — нерешительно и неуверенно, чего раньше с ним никогда не случалось. Он начал разговор еще в канун Рождества, когда украл коробку со смесью для брауни и приготовил для нее торт без выпечки. Но Уиллоу не была к этому готова.

В глубине души она боялась, что между ними что-то изменится. Он был Финном, ее лучшим другом. Ее семья, ее человек. Она не могла допустить мысли о том, чтобы потерять его.

В некоторых отношениях она все еще оставалась трусихой.

Глава 20

Амелия

Амелия вскочила со своего места, толкнув кресло и едва не расплескав бокал с вином. Генерал Догерти бесстрастно наблюдал за ней. Сенатор Стилман неодобрительно нахмурилась. Сельма Перес напротив не оторвала глаз со своего голопада.

Амелия выпрямилась, разгладила платье и наклеила на лицо небрежную улыбку. Усилием воли она заставила себя повернуться.

— Отец.

Деклан Блэк держался столь же царственно и властно, как она помнила, если не еще более. Он притягивал к себе всю энергию комнаты. Высокий и широкоплечий, безупречно выглядевший в темном шерстяном пальто, черном дизайнерском костюме с бриллиантовыми запонками. Его каштановые волосы и окладистая борода отливали серебром. Но именно его глаза, темно-серые и твердые как камень, коварные и жестокие, не давали ей покоя.

Цунами эмоций захлестнуло Амелию с головой. Деклан Блэк во всем, кроме генетики, был ее отцом, тем человеком, которого она боялась и обожала.

Он заставил ее жить в стыде и страхе. Он обижал и унижал ее мать и брата. Он намеренно разработал вирус «Гидра» как биооружие, намереваясь убить более ста тысяч человек, чтобы добиться своей цели и получить власть.

И все же какая-то детская часть ее души, которую Амелия не могла отрицать, по-прежнему его любила. Он был ее спасителем. Она одновременно ненавидела его жестокость и жаждала одобрения, испытывала ужас и восторг, радость и горе, ненависть и надежду, и все это сплелось в единый клубок, распутать который не было никакой возможности.

От волнения ей трудно было дышать.

— Отец, — снова прошептала она.

Деклан Блэк обхватил ее за плечи и прижал к своей груди. Потом отпустил ее и отступил назад, на его красивом, исполненном достоинства лице появилась широкая улыбка.

— Моя дочь. Выжившая. Я не сомневался, что ты жива.

— И мама тоже. И Сайлас, — не сдержавшись, выпалила Амелия. Может, это было ошибкой. Она не знала. Она вообще ничего не соображала, просто стояла и смотрела на отца. Его глаза светились гордостью и восхищением, Деклан смотрел так, как Амелия мечтала все детство, будто наконец одобрил ее, как будто она впервые сделала что-то достойное его любви.

— Мы найдем их и доставим сюда, где им самое место. Но сначала нам с тобой нужно поработать. — Его улыбка стала еще шире. — Я знал, что это будешь ты.

Она хотела спросить, откуда он мог это знать, но слова застряли в горле.

Он скользнул взглядом по ее волосам. Его улыбка слегка померкла.

— Мы можем что-то с этим сделать? — спросил он президента Слоан, хотя его слова прозвучали скорее как требование, чем вопрос.

— Конечно, — любезно ответила президент Слоан, жестом приказав обслуживающему боту убрать со стола. — Я пошлю своего личного стилиста в ее покои.

Амелия облизнула пересохшие губы. Она чувствовала на себе взгляды всех присутствующих.

— Не думаю, что сейчас время беспокоиться о моих волосах…

— Глупости, — взревел Деклан. — Я требую для своей дочери только самого лучшего.

Какая-то часть ее души дрогнула под напором властного присутствия отца. Но другая, более сильная, ненавидела себя за эту слабость. Амелия расправила плечи.

— Мне нравятся мои волосы.

Взгляд Деклана метнулся к президенту Слоан, затем на генерала Догерти и сенатора Стилман, а потом вернулся к Амелии. Он перевел внимание на ее горло, на кожаный шнурок, который она оставила вместо бенитоитового ожерелья. Глаза сузились, но широкая улыбка не сходила с его лица. На мгновение Амелии показалось, что отец начнет критиковать, укажет на ее непослушание, на все недостатки и изъяны.

Но он этого не сделал. Лишь пренебрежительно махнул рукой.

— Месяцы в дикой природе, должно быть, притупили твое чувство прекрасного, дочь. Но не беда, мы быстро приведем тебя в порядок.

Вера Лонгория-Кастильо прочистила горло. Она шагнула вперед, подняв глаза от своего смартфлекса. Расправила шерстяную юбку клюквенно-красного цвета. Ее волосы были уложены и снова собраны в тугой пучок у основания шеи.

— Президент Слоан, вас вызывают. Это срочно.

— Конечно. Прошу меня извинить. — Президент Слоан поднялась и пожала Амелии руку. — Очень приятно встретиться с тобой, Амелия. Ты будешь очень ценна для Убежища. Люди тебя по достоинству оценят.

— Спасибо, — скромно ответила Амелия, опустив подбородок.

Остальные члены Коалиции тоже поднялись. Они пожали руки Деклану и Амелии, выходя из комнаты.

— У вас прекрасная дочь, — заявила Деклану Сельма Перес и поспешила из комнаты вслед за президентом. Начальник службы безопасности Анджело Бейл молча последовал за ними, его движения отличались удивительной плавностью для такого огромного человека. Через мгновение они остались в комнате одни, если не считать рядовых агентов службы безопасности.