Пара из дома номер 9 - Клэр Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боже мой, – вздыхает мама, глядя на другую фотографию.
Я заглядываю ей через плечо. На ней мама тоже совсем маленькая, она стоит перед коттеджем, а над ней виднеется сиреневая пена глицинии. К ней наклонилась не знакомая мне женщина. Снимок сделан с некоторого отдаления, поэтому трудно различить черты лица женщины, но это явно не бабушка. Мама поворачивается и смотрит на меня, ее карие глаза широко раскрыты.
– Кто эта женщина? Как ты думаешь, это может быть Дафна?
– Не исключено. – Я беру у нее снимок и переворачиваю его. На обороте написано: «Лолли, апрель 1980 года. Дом 9, Скелтон-Плейс». Я хмурюсь. – Кто такая Лолли?
– Я, – отвечает мама. – Так я называла себя в детстве. Видимо, не могла выговорить «Лорна».
– Я никогда не слышала, чтобы бабушка так тебя называла.
Мама смеется.
– Наверное, я ей запретила. Думаю, в более поздние годы это имя смущало меня.
Я передаю фотографию Тому; он смотрит на нее, а потом начинает смеяться.
– Стрижка «под пажа» была вам к лицу, Лорна!
– Меня тогда стригла мама… Ох уж эта челка!
Я возвращаюсь к коробке, документы из которой просматривала до этого, и достаю конверт, надеясь найти еще фотографии. Но вместо этого обнаруживаю пожелтевшую газетную вырезку.
– Что это? – удивляюсь я, вытаскивая ее. Мне страшно, что она рассыплется у меня в руках, настолько бумага старая. – Январь семьдесят седьмого года, какая-то газета под названием «Эхо Танет»…
– Что? – На этот раз мама придвигается ко мне, и мы читаем вместе.
Женщина из Бродстерса, пропавшая более недели назад, предположительно,
ТРАГИЧЕСКИ ПОГИБЛА В МОРЕ
Шейлу Уоттс, 37 лет, в последний раз видели в канун Нового года в местном пабе «Шайр». Поздней ночью, по словам отдыхающих, она присоединилась к ним на берегу Викингской бухты, чтобы продолжить празднование.
Свидетели рассказали полиции, что мисс Уоттс пребывала на пляже сразу после полуночи и была замечена входящей в море. Ее одежда была найдена на берегу, однако после этого мисс Уоттс никто не видел.
Алан Хартолл, 38-летний сосед мисс Уоттс, сообщил: «Шейла была несколько замкнутой. Держалась особняком, хотя я знал ее довольно хорошо. Поскольку это был канун Нового года, она решила выпить с нами в нашем районе, а потом мы все вместе пошли на пляж. Она была единственной, кто зашел в море. Мы были заняты выпивкой и совсем забыли о ней. Только когда Шейла не вернулась домой, я понял, что произошло, и сообщил в полицию».
Береговая охрана безрезультатно прочесала бухту, а местная полиция выступила с заявлением, в котором говорится, что, по их мнению, мисс Уоттс погибла в результате несчастного случая.
Я поворачиваюсь к маме.
– Шейла… Как ты думаешь, это та, о ком сегодня говорила бабушка?
Мама выглядит такой же озадаченной, какой я чувствую себя.
– Может быть, они были знакомы?
– В Бродстерсе? Но мне казалось, что бабушка родом из Лондона.
– По-моему, до моего рождения она жила то тут, то там.
Я передаю статью Тому, и он начинает читать. Угасающий свет из окон в свинцовом переплете отбрасывает тень на одну сторону его лица. Из-за этого нос моего мужа кажется кривым. Затем Том возвращает заметку мне.
– Это, должно быть, важно, – говорит он, переводя взгляд с меня на маму и озвучивая то, о чем мы все думаем. – Иначе зачем хранить эту статью сорок лет?
15
Тео
Тео внимательно наблюдает за отцом с тех пор, как на прошлой неделе наткнулся на газетную статью. Он находит предлоги, чтобы в перерывах между работой заглянуть в мрачный особняк, и набирается смелости затронуть тему той пары в Уилтшире. Его отец и в лучшие времена не был откровенен с ним, но в последнее время каждый раз, когда Тео появляется в доме, отец ведет себя так, словно сын здесь незваный гость, и задает резкие вопросы о том, зачем он пришел. Тео хотел бы, чтобы его отец был хоть немного рад его видеть – хотя бы иногда, – и теперь эта резкость ранит еще сильнее. Но он пообещал Джен, что спросит его. Джен, которая не побоится спросить у своей теплой, открытой семьи о чем угодно.
И вот он снова здесь, во вторник, в обеденное время, перед началом работы в ресторане. Почему так трудно поднять эту тему в разговоре с отцом? Тео – взрослый мужчина, но рядом с отцом он снова чувствует себя зашуганным подростком, которому мать постоянно напоминает держать рот на замке и делать то, что говорит отец, чтобы не расстраивать его. Вести себя так, как всегда вела себя она сама, – чтобы отец не злился.
– Мне не нужно столько еды, – сердито заявляет отец, когда Тео заходит на кухню со своей надежной сумкой-холодильником, наполненной куриным карри и пирогом с творогом. – У меня ее полный морозильник. Я все равно чаще всего ужинаю в гольф-клубе.
Честно говоря, Тео не знает, почему он так старается сдерживаться. Боже, как бы он хотел послать отца куда подальше!.. Но не может заставить себя сделать это, несмотря на то что мама умерла четырнадцать лет назад. Она бы разочаровалась в нем, и он это знает.
– Вообще-то, – говорит Тео, бросая сумку на стол, – я пришел сюда, чтобы спросить тебя кое о чем. – Его сердце отчаянно колотится под футболкой. Он представляет себе Джен, стоящую позади него и призывающую его не отступать.
– И о чем же? – Отец держит в руке одну из своих клюшек для гольфа и полирует ее конец тряпкой. Однажды, когда Тео было тринадцать лет, он пытался научить его играть в гольф. Купил ему отдельный набор клюшек и рассказал, как называется каждая из них. Тео ненавидел каждую минуту этих тренировок, однако продолжал заниматься больше года, чтобы доставить отцу удовольствие. А когда тот понял, что из Тео никакого толка в этом отношении не выйдет, то потерял всякий интерес к его обучению.
Тео делает глубокий вдох.
– На прошлой неделе, когда пришел, я нашел у тебя на столе газетную статью. В ней рассказывалось о паре из Уилтшира, которая делала какой-то ремонт и нашла два скелета
