Когда молчит совесть - Видади Бабанлы

Они уже подъезжали к Институту нефтехимических процессов, как Зия вдруг сказал:

— Чуть не забыл! Вот получил бы из-за тебя нахлобучку! Ты очень нужен Мархамат-ханум. Сегодня утром она звонила к нам и просила передать тебе ее просьбу. Вечером, как только кончишь работу, сразу иди к ним… Они ждут тебя.

Вугар ничего не ответил, и Зия настойчиво, несколько раз повторил просьбу Мархамат-ханум, а на прощанье счел своим долгом предупредить:

— Обязательно зайди, не то это может повредить твоим делам. Мархамат-ханум женщина упрямая и… беспокойная. Не вздумай обидеть ее! Если невзлюбит… В семье она полновластная хозяйка. Что страшнее женских капризов? Возьмет восстановит против тебя Сохраба-дадаша! Салют, друг!

Вугар посмеялся в душе: «Зачем он меня пугает? Что может быть общего у меня с Мархамат-ханум?»

Выйдя из машины, он тут же выбросил из головы поучения Лалаева и быстрым шагом взбежал по лестнице в лабораторию. В эту минуту для него ничего не существовало, кроме работы.

Комната 102, в которой разместилась лаборатория Вугара, за минувшие сутки стала неузнаваемой. Окна, пол, полки — все вычищено до блеска. Желтые пятна на стенах и потолке выскоблены и забелены. Исчез даже запах тухлого яйца, который ударял в нос, едва переступишь порог.

Вугару поначалу показалось, что ошибся и попал не туда. Узкая комната словно раздвинулась, перед ним была просторная лаборатория. А когда Вугар увидел в углу новое оборудование, радости его не было предела. Седовласая Хадиджа, как и вчера, невозмутимо сидела возле окна. Но сегодня лицо ее казалось спокойным и довольным, — она видела, что угодили молодому ученому. Возле нее, гордо подняв голову, стояла Нарын, чистенькая, словно только что вымытая. Увидев Вугара, она, как девочка к матери, прижалась к Хадидже. Вугар благодарно взглянул на них и улыбнулся:

— Спасибо вам, сколько труда…

— Благодарите Хадиджу-халу, — тихо ответила Нарын. — Ее рук дело.

Хадиджа-хала усмехнулась:

— Чертенок ты, вот кто! Если хочешь солгать, лги так, что бы люди верили тебе. Что может сделать старая Хадиджа-хала по сравнению с молодой и расторопной девушкой?

Нарын не стала спорить, и Вугар сразу разгадал ее хитрость: самой неудобно хвалиться своими заслугами, вот и заставила Хадиджу-халу сказать о ее ловкости и трудолюбии. На минуту Нарын потупила глаза и вдруг, шаловливо разведя руками, мгновенно очутилась лицом к лицу с Вугаром.

— А знаете, как трудно было все это получить? — затараторила она, указывая на новейшие приборы и аппараты. — Отвоевала! С начальником снабжения буквально до драки дошло. Никак не хотел заменять старье! Уж я его так обругала… А потом побежала к директору и все, все рассказала. Но этому жадюге мало! Как говорится, пока звезды не выйдут, змеи не подохнут. Вижу, директор тоже что-то крутит, пытается заместителя под защиту взять. На меня напустился: мол, прав он… Тут я и на него накричала сгоряча. От неожиданности он даже поперхнулся, а потом говорит с улыбкой: «Ну и девушка! Не завидую я тому, кто на тебе женится…» А я ему в ответ: «Вы хоть и директор, а извольте разговаривать вежливо, не то ведь я и похлеще сказать могу!» Тут он вовсе присмирел. Говорю: «Не надейтесь меня сладкими словами подкупить. Ставьте резолюцию «выдать» или «отказать». Если откажете, пойду в ЦК, там разберутся!» Ни одного слова не проронил директор. Взял ручку и написал «выдать».

— Да, мать родила тебя с горячим сердцем. Не девушка, а огонь, метеор. Вокруг тебя пожар, — сказала Хадиджа-хала, многозначительно улыбнувшись.

Нарын возразила ей со всей серьезностью:

— А как же иначе, Хадиджа-хала? Человек должен быть огнем, пусть побаиваются и не смеют трогать. Будешь пеплом развеют по воздуху, потом иди собирай пылинки. Или я не права, брат Вугар?

Веселая, энергичная девушка забавляла Вугара. Таких еще не доводилось встречать. Он одобрительно кивнул головой, ему нравились ее смелость, настойчивость, резвость.

Нарын поглядела на него и вдруг, как взнузданный конь, сорвалась с места, засучила рукава и помчалась куда-то.

Признаться, новая аппаратура, приборы несколько озадачили Вугара. Надо было расположить их в строгом соответствии, приспособить друг к другу отдельные части, включить ток, запустить вакуумный насос, регулятор, определить точность состава реагентов. Все это требовало исключительного внимания и большого напряжения, нужна была инженерная сноровка. Вугару до сих пор подобными вещами заниматься не приходилось. Работал он в маленькой, экспериментальной лаборатории, где все было оборудовано заранее.

Нарын опять пришла на помощь. Весь день с утра до вечера трудились они, не отдыхая ни минуты. И на следующий день… В конце дня Вугара позвали к телефону. Говорил Зия. Его и без того неприятный, скрипучий голос звучал в телефонной трубке и вовсе противно:

— Хи-хи, это я, Зия… Ты не узнал меня? Ну и парень! Чем это тебя так захлестнуло, что даже друзей не узнаешь? Хи-хи-хи… Интересно… — Зия не давал собеседнику слова сказать, наслаждаясь переливами своего голоса. Вдруг он изменил тон и проговорил назидательно: — Довольно надрываться на работе! Гения не выйдет ни из тебя, ни из меня. Кончай! Поедем! Сейчас звонила Мархамат-ханум, просила напомнить, что сегодня ты должен быть у них. Спускайся, жду тебя внизу. Не задерживайся! Что? Приедешь сам? Хи-хи-хи… Я не привык доверять людям. Супруге твоего шефа я дал слово, что доставлю тебя. Теперь у меня нет иного выхода, не то Мархамат-ханум задаст мне такого перцу — вовек не опомниться. Не подводи друг, спускайся скорее.

Вугар повесил трубку. «Что за спешное дело? — с недоумением подумал он. — К добру ли?»

Глава восьмая

Вугару показалось, что Мархамат поджидала его у двери. Не успел он нажать кнопку электрического звонка, как дверь распахнулась.

— Наконец-то! Разве можно так? Хоть бы раз заглянули! Словно в воду канул! Ну, понимаю, нет времени, а по телефону-то позвонить хоть изредка можно? Так не годится, не ожидала я этого от вас! Клянусь жизнью, Алагёз, не ожидала!

Мархамат-ханум говорила так жалобно, что Вугар растрогался, смутился и подумал, что в самом деле он неправ, — почему было не зайти в дом, где к нему так хорошо относятся, так ждут. «В конце концов, это просто невежливо, бестактно с моей стороны», — краснея, упрекал он себя.

— Заходите же, заходите! — радушно приглашала Мархамат-ханум и, словно угадав ход его мыслей, добавила: — Да нет, вы ни в чем не виноваты. Времена изменились! Нынешняя молодежь получает иное воспитание. Преданность в дружбе, уважение к старшим — все забывается! В прежнее время считалось: если люди разделили хлеб-соль, дружба их нерушима до гробовой доски, а нынче… Ох, исчезают традиции наших пред ков. Вера, дружба, преданность какие старомодные понятия!..

Мархамат говорила серьезно, в голосе ее звучала грусть, а глаза блестели радостью. Ее упреки были похожи на весеннюю грозу: гром, молния, а дождя нет. Минута-другая — и пройдет стороной туча, и снова засинеет небо. Вугар смотрел на Мархамат-ханум и не узнавал ее. Прошлый раз она встретила его непричесанная, в домашнем платье. А сегодня… Легкий аромат дорогих духов наполнял переднюю. Волосы аккуратно уложены, видно, недавно от парихмахера, напудрена, принаряжена — хоть на свидание!

Пропустив гостя вперед, Мархамат крепко затворила дверь и, улыбаясь, повернулась к Вугару. Гнев ее как рукой сняло. Голос стал любезным и даже сладким:

— Я и в прошлый раз говорила вам и сейчас повторяю: наш дом — ваш дом. Не ждите особых приглашений, приходите, когда заблагорассудится? Если раньше вас любил только наш Сохраб, то теперь вся семья считает своим. Вы так понравились всем нам! Зачем скрывать от человека то, что известно аллаху? Даже дочка часто вспоминает вас. То и дело спрашивает, почему забыли нас. Правда, правда, несколько раз спрашивала: «Мама, а почему тот аспирант не приходит?»

Не успела Мархамат закончить свою тираду, как в переднюю вышел ее свекор в теплом пальто и папахе. Он собирался в город, на вечернюю прогулку. Мургуз сразу узнал Вугара и протянул ему руку:

— Рад тебя видеть! Добро пожаловать! Как самочувствие, как настроение?

Вугар почтительно пожал руку красивому высокому старику, от которого так и веяло спокойствием и мудростью.

— Благодарствую, — сердечно ответил Вугар. — А как ваше здоровье?

Султан-оглы грустно улыбнулся.

— О каком здоровье говоришь, сынок? Проводить жизнь на Приморском бульваре, ради того чтобы продлить свое существование, — какое уж тут может быть здоровье? Сказать откровенно, мои расчеты с миром покончены. Лишь бы вы были здоровы и счастливы…

Бросив быстрый взгляд на невестку и заметив, что она обеспокоена его словами, Мургуз Султан-оглы улыбнулся и, уходя, сказал, обращаясь к Вугару: