Как Путин стал президентом - Дэвид Саттер

На самом деле решающее влияние духовных факторов на уровень смертности не было чем-то новым для России. В 1943 году, несмотря на тяготы войны, уровень смертности среди гражданского населения был вдвое ниже уровня смертности 1939 года. Причина заключалась в том, что после Сталинградской битвы появилась вера в окончательную победу.

После Второй мировой войны уровень смертности сократился вдвое, несмотря на экономический беспорядок. У людей было приподнятое настроение благодаря надеждам на новую жизнь. Уровень смертности снова начал расти только после завершения «хрущевской оттепели», когда в советском обществе стало распространяться чувство разочарования. В 1970-е годы, когда экономическое положение было довольно благоприятным, но не было надежды на перспективные изменения, смертность стала расти.

Когда к власти пришел Горбачев и начал свою политику гласности и перестройки, уровень смертности упал на 40 %. Несмотря на сложности экономического положения, сопровождающегося дефицитом продуктов и длинными очередями, наблюдался эмоциональный подъем в ответ на дарованную свободу слова и открытие границ.

Катастрофический рост смертности, начавшийся в октябре 1991 года, был настолько сильным, что сначала западные демографы даже не поверили этим цифрам, продолжался до 1994 года. В середине 1990-х годов уровень смертности упал, но лишь временно. После финансового кризиса в августе 1998 года он снова достиг уровня 1994 года, численность населения в 1999 году упала почти до 800 000 человек. В 2000 году число рождений в России упало до 750 000, а в первые шесть месяцев 2001 года — до 458 400 человек. На Митинском кладбище в Москве участки, покрытые надгробными памятниками, тянутся до самого горизонта. Корреспондент «Москоу Ньюс» разговорился с могильщиком, который сказал ему: «Даже невооруженным глазом видно, что количество смертей не стоит на месте. Сейчас умирает гораздо больше молодых людей, моложе 50 лет». Из-за высокого уровня смертности среди мужчин трудоспособного возраста в России непрерывно увеличивается доля нетрудоспособного населения — детей, инвалидов и пенсионеров.

Сокращение населения России также имеет геополитическое значение. Плотность населения в Европейской части России составляет 8,5 человека на квадратный километр, в 3 раза меньше, чем в Соединенных Штатах, в 14 раз меньше, чем в Китае, в 17 раз меньше, чем в Западной Европе, и в 38 раз меньше, чем в Японии. В Сибири плотность населения составляет 2,5 человека на квадратный километр. Если население России будет продолжать уменьшаться, соседним странам будет сложно противостоять искушению захвата пустых территорий; и даже без открытого присвоения территорий Россия будет вынуждена приглашать иностранных граждан, чтобы те помогали ей в жизненно важных отраслях промышленности.

Опасность новой диктатуры, краха экономики и надвигающейся демографической катастрофы заслоняет заметные изменения в экономическом положении России, которые непосредственно связаны с ценами на нефть.

Эти угрозы вызваны моральным вакуумом в российском обществе, и до тех пор, пока существует этот вакуум, будущее страны будет в опасности.

Как в России, так и в странах Запада существует тенденция говорить об успехах России только в экономических терминах. К сожалению, проблема России заключается в том, что в российском обществе отсутствует нравственная основа, и те, кто стоит у власти, часто интерпретируют свободу как возможность делать то, что они хотят, независимо от благополучия других. При таких условиях обыкновенные граждане не способны защитить свое достоинство, и униженность человека является основной причиной неблагополучия всей России.

Многие дискуссии об опыте реформ в России касались относительных достоинств «шоковой терапии» по сравнению с правительственными постановлениями. Но если 145 миллионам людей регулярно демонстрируют, что лучший способ приобретения собственности — это кража ее, такие диспуты имеют мало смысла. Любая экономическая мера, проведенная в такой обстановке, будет тут же извращена безнравственностью общества и его политической системы.

Вместо послесловия

Итак, близоруко ли это — оценивать российский прогресс на основе сугубо внешних материальных критериев?..

После многих лет бурных перемен в России Москва переживает «бум»: некоторые московские районы выглядят просто по-западному. Главная артерия Москвы — улица Тверская — заполнена прогуливающимися туристами, автомобилями самых последних моделей и открытыми кафе. В кофейнях на улице Новослободской не найти свободного столика; в новом российско-китайском торговом центре «Дружба» также полно народу. По всему городу восстановлено множество красивейших зданий архитектуры XIX века; по ночам подсвеченные иллюминацией фасады зданий и сверкающие купола православных церквей создают атмосферу динамизма и возвращающегося российского величия.

Нынешний стиль московских улиц, столь разительно отличающийся от уныло-обветшалого однообразия коммунистических времен, очень нравится западным наблюдателям. К сожалению, однако, реальное положение вещей в России не определяется одним лишь внешним блеском. Реформы, изменившие московский городской ландшафт, проводились без учета высших ценностей и ввергли Россию в некий моральный вакуум. За фасадом относительного благополучия, ставшего возможным благодаря некоторым успехам в экономике, скрываются многие нерешенные проблемы: рост преступности, беззаконие, безразличие к человеческой жизни и глубокая духовная депрессия; все эти факторы являются источником угрозы долгосрочному выживанию России.

Основой всей жизни в стране служит правовой беспредел. Российский бизнес развивается по законам джунглей: все основные функции могут выполняться лишь под защитой оружия и силы.

Рост преступности в России ощущается как на уличном уровне — в терроре, развязанном против общества гангстерскими группировками, так и в коррумпированности клановых структур на самом верху власти. Миллионы граждан не чувствуют себя в безопасности, выходя на улицу. В России невозможно просто открыть свой бизнес. Этот бизнес должен иметь защиту — так называемую «крышу» — предоставляемую какой-либо криминальной группировкой от других криминальных группировок (или от себя самой) за определенный процент от дохода.

Система «крышевания» настолько четко отлажена в России, что целые регионы поделены между конкурирующими преступными сообществами, и граждане обращаются к бандитам за помощью в урегулировании проблем и возврате долгов. При этом моральные границы оказались настолько стертыми, что многие россияне рассматривают требование «отстегнуть» часть своей прибыли как нечто вполне законное.

Единственной реальной оппозицией криминальным группировкам являются правоохранительные органы.

Довольно долго гангстеры фактически держали монополию на рэкет; однако со временем, оценив размер возможных доходов, главы правоохранительных ведомств также занялись «крышеванием» бизнеса. Сегодня охранные фирмы, связанные с системой МВД, управлениями борьбы с организованной преступностью (УБОП) и Федеральной службой безопасности (ФСБ), также предлагают защиту платежеспособным клиентам — особенно в Москве. Официальная «крыша» имеет ряд преимуществ перед бандитской: милицейские чиновники реже предают своих клиентов; кроме того, в отличие от бандитов, их можно уволить.

Однако участие милиции в охранном рэкете подрывает само понятие правоохранительной деятельности и подспудно способствует общественному восприятию вымогательства как нормы жизни.

Если охранный рэкет господствует в российском бизнесе на «уличном» уровне, то правительство предоставляет «крышу» компаниям олигархов, которые имеют собственные службы безопасности и могут защититься от грубых бандитских «наездов». Когда реформы в России только начинались, деньги были сосредоточены в руках гангстеров и спекулянтов черного рынка, а собственность — в руках государственных чиновников. Следовательно, главной задачей каждого вновь открывающегося предприятия был подкуп чиновников. Успешная попытка подкупить одного государственного чиновника открывала возможности для подкупа других; и достаточно скоро Россия оказалась под контролем олигархических кланов, которые фактически стали платить зарплату правительственным структурам. В результате возникла страна, характеризующаяся, с одной стороны, массовой бедностью, а с другой — поразительной концентрацией богатств. Сегодня восемь олигархических групп контролируют 85 процентов стоимости 64 крупнейших российских частных компаний; доходы от продаж продукции 12 крупнейших частных компаний в совокупности равны доходам всего государственного сектора России.