Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс

Утро понедельника: Майло должен ехать на лекцию в Оксфорд. Ребекка с трудом дождалась, пока он выйдет из дома; она проснулась в семь, после беспокойной ночи, подала ему чай, потом приняла ванну и оделась. Пока он был в душе, она спустилась вниз. Солнечные лучи, проникая в холл через витражное окно над входной дверью, плясали на плитках сапфировыми и рубиновыми бликами. Их красивый дом как будто чего-то ждал — судьбоносных событий наступающего дня. В кабинете Майло Ребекка подняла жалюзи, присела за стол, выдвинула ящик и достала его записную книжку. Она провела пальцем по срезу страниц до буквы Н. Несбит, Нил, Нэш… фамилии Николсон там не было. Ребекка открыла страницу с буквой Т: Тейлор, Торн, Тэттерселл… Имени Тесса она тоже не увидела. Ребекка прикрыла глаза, опустила голову и услышала собственный громкий выдох.

Но что-то заставило ее перевернуть страницу. Там, отступив от списка фамилий, Майло написал букву Т. и телефонный номер: Хайбери, 259.

С аппарата в кабинете Ребекка вызвала оператора и попросила соединить ее с номером в Хайбери.

Последовала пауза, щелчки на линии, а потом женский голос ответил: «Квартира мисс Николсон. Могу я вам помочь?»

Ребекка бросила трубку, будто та ее ужалила, оборвав соединение. Прижав кулаки ко рту, она посмотрела в окно. Низкое утреннее солнце превратило росу на траве в россыпь звезд. Какой прекрасный день! Из своего убежища она услышала, как хлопнула дверь, и миссис Хоббс крикнула из холла: «Доброе утро!» Вот она поставила на плиту чайник, вот начала доставать из кладовой пылесос, ведро и веник…

Ребекка вышла из кабинета и поднялась наверх. Майло все еще был в ванной. Она оглядела свою спальню, останавливая глаза на носках, брошенных на спинке стула, флаконах с духами на туалетном столике, пиджаке Майло, висящем на дверце гардероба. Все вокруг казалось ей странным, незнакомым — как будто она впервые в жизни видела эти вещи.

Ребекка присела на краешек кровати. Потрясение сразило ее, будто удар тока, и теперь она чувствовала себя совсем слабой, обессиленной, выжженной изнутри.

В спальню вошел Майло. Сначала он ее не увидел; напевая себе под нос и вытирая полотенцем волосы, он подошел к гардеробу и начал одеваться. Потом, боковым зрением заметив Ребекку, сидящую на постели, обернулся.

— Что случилось?

— Тесса Николсон.

Он застыл на месте.

— Что?

— Ее номер записан у тебя в телефонной книжке.

Он быстро сказал:

— Мы как-то встретились на вечеринке в Лондоне, только и всего.

Она окинула его взглядом: в одних трусах, с волосами, клочьями прилипшими ко лбу, он выглядел немного смешным.

— Я тебе не верю, — сказала Ребекка.

Он уже натягивал брюки.

— Давай не будем ссориться, Ребекка, пожалуйста.

— Единственное, что я хочу знать — был ли у тебя роман с этой женщиной. И если да, ты ли отец ее ребенка.

Он слабо усмехнулся.

— Ребекка, бога ради… — Майло пересек комнату и взял ее вялые руки в свои. — Конечно, у меня нет с ней никакого романа. И никогда не было.

Она отстранилась.

— Тогда я ей позвоню. Спрошу у нее сама. — Ребекка поднялась на ноги.

С внезапным проворством Майло опередил ее, перегородив выход из спальни.

— Ребекка! — произнес он. — Прошу тебя!

Что-то у нее внутри увяло и умерло; она до последнего надеялась, что ошибается. Ребекка прошептала:

— Так мне позвонить ей, Майло?

На мгновение он будто окаменел. Потом покачал головой.

Отшатнувшись от него, она рухнула на кровать и закрыла глаза. Голос — ее голос — произнес «Как долго?», а когда он не ответил, она выкрикнула этот вопрос изо всех сил.

— Я тебя спрашиваю, как долго это длится?

— Год. Примерно год.

— Ты что, не знаешь точно?

— Миссис Хоббс, — прошипел он; дрожа, она прислушалась к реву пылесоса, которым миссис Хоббс чистила на лестнице ковер. Майло зашептал: — Мы познакомились в прошлом году в январе, но мы не… между нами ничего не было… некоторое время. — Голос его упал.

— В январе. — Ребекка вытерла ладонью пот со лба.

— Мюриель, — сказала она. — Вы познакомились через Мюриель.

— Нет.

— Но Мюриель знает эту женщину. — Еще одна ужасная мысль: что если сестра знала, что Майло — любовник Тессы Николсон? Может, именно поэтому она сделала то странное замечание, когда они ехали в машине. «Совсем не обязательно, чтобы все всегда было прекрасно. Не обязательно, чтобы все было замечательно».

— Нет, — повторил он. — Я пошел прогуляться. Тесса была на пруду — сразу за школой. Она каталась на коньках. Мюриель тут совершенно ни при чем.

«Тесса». От того, как легко он произнес ее имя, сердце Ребекки чуть не разорвалось на части. Ее глаза застилали слезы. Она потянулась к тумбочке, взяла носовой платок, высморкалась и промокнула глаза.

— А ребенок? — прошептала она.

Майло не отвечал, и Ребекка заставила себя взглянуть на него. Вина была написана в его глазах. Она выдохнула:

— Он твой?

Муж кивнул, а потом опустил голову.

— Мне очень жаль.

Он сделал шаг к кровати — сейчас, если она позволит, он подойдет и прикоснется к ней.

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда, — она старалась говорить спокойно. — Оставь меня одну.

— Ребекка, прошу тебя…

Она закричала:

— Убирайся! Катись в свой чертов Оксфорд! Или в Лондон, к ней, если тебе этого так хочется! Мне плевать!

Заливаясь слезами, она свернулась клубком на кровати. Последнее, что она услышала, был стук двери, закрывшейся за ним.

Утро понедельника. У Ребекки началась мигрень. Она приняла несколько таблеток аспирина и сварила себе крепкий кофе. Потом села в дальней комнате с чашкой кофе и сигаретой. Она вздрогнула, услышав, как отворилась входная дверь. Майло заглянул по очереди во все комнаты, пока не нашел ее.

— Я не думала, что ты вернешься, — сказала она.

Он присел на низенький пуф у окна.

— Я не знал, захочешь ли ты меня видеть.

Она пожала плечами.

— Ты сказал, вы познакомились в прошлом январе.

Он уронил голову.

— Да.

— В школе у Мюриель.

— Да.

— А потом?

Молчание.

— Пару месяцев спустя я столкнулся с ней в Лондоне.

— Не лги мне, Майло.

Короткий вздох.

— Я ей позвонил.

— И лег с ней в постель. — Она встала. — Наверняка эта женщина шлюха, — злорадно сказала Ребекка. — Она ложится в постель с каждым, с кем познакомится? Тебе не пришлось дожидаться своей очереди, Майло?

Она вышла из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Весь день у нее во рту не было ни крошки; внезапно Ребекка осознала, что голодна. На кухне она отрезала два куска хлеба и плюхнула между ними ломоть ветчины. Потом прошла в гостиную, на максимальную громкость включила радио, чтобы Майло не решился последовать за ней, и съела свой сандвич.

В ту ночь он спал в комнате для гостей. Когда Ребекка проснулась на следующее утро, от ее былой решимости не осталось и следа. Слишком измученная, чтобы плакать, она лежала без сна, думая, как ей жить без него. Конечно, он от нее уйдет — теперь она это ясно понимала. Зачем ему оставаться с ней, когда его ждет эта красивая девушка, Тесса Николсон?

Ребекка знала, что без него она — ничто. Несмотря на его недостатки, несмотря на предательство, она все еще любила мужа. С первого дня их знакомства она знала, что хочет провести с ним остаток жизни. Ни с кем она не смеялась так, как с Майло. Ни с кем не чувствовала себя такой желанной, красивой, остроумной. Даже сейчас какая-то часть ее мечтала пойти в комнату для гостей, забраться к нему под одеяло, почувствовать объятия его рук, услышать заверения в том, что все будет хорошо — он по-прежнему ее любит и всегда будет любить.

Вторник: она ненавидела его. Ненавидела то, как он двигается, говорит, ненавидела слабость характера, написанную у него на лице, ненавидела все в нем.

Она взращивала свою ненависть до полудня, пока не ушла миссис Хоббс. Развал их брака — мрачно пошутила про себя Ребекка — зависел от графика работы прислуги.

— Я хочу знать все, — сказала она. — Ты должен мне рассказать. Она красивая? Как она выглядит? Она молода?

Они сидели за большим столом и ели ланч, оставленный для них миссис Хоббс. Точнее, делали вид, что едят.

Он угрюмо заметил:

— Не понимаю, чем это может помочь.

— При чем тут помощь, Майло? На самом деле, я хочу заставить тебя страдать. — Она отложила приборы. — Сколько ей лет? Это ведь простой вопрос, не так ли? Уж это-то ты должен знать?

— Двадцать два, — ответил он.

«Двадцать два».

— Бог мой! Дальше ты будет совращать школьниц? — Она закурила сигарету. — И как она выглядит?