ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности - Евгений Гильбо

С другой стороны, идеальна ли эта спираль? Для спирали, основанной на «Красной звезде», в 80–е годы стало ясно, что она будет не идеальна, не обязательно идет по идеальной траектории, если её не корректировать. Отсюда и возник этот самый эпицикл супервизинга, который тоже в реальном времени должен управлять оптимальностью траектории.

Автоматизированные, а в перспективе автоматические системы управления войной являются на сегодня главными боевыми средствами, идет война этих систем. Попытка сформулировать противодействие в терминах конкретных ударов, отражений ударов, противодействия оружию – это давно ушло в инфраструктуру. Если ты занимаешься отражением – ты проиграл войну.

Выигрывает тот, кто свою спираль проходит быстрее, за счет ускорения. Это — первый вариант, на который американцы делают ставку, они над этим работают. Второй вариант — победа за счет повышения адекватности. Внедрение цикла «Красная звезда» с его эпициклом супервизинга это позволяет.

При прочих равных, если два цикла равны по времени, то выигрывает тот, который обеспечивает более устойчивую оптимальную траекторию, то есть само направление спирали (ведь оно может идти к победе, а может из–за неадекватности образа театра военных действий отклонятся в сторону). Выигрывает тот, кто выдерживает направление более четко, на каждом цикле. Даже если он отстает, но выдерживает направление более четко, он побеждает: адекватность оказывается более важным фактором, чем скорость в этой самой концепции военного применения.

Кроме этого, возможен удар по самому циклу. Мы сейчас переходим на совершенно новый уровень, на совершенно новый этап, когда встает вопрос о срыве цикла Бойда. Сегодня главным условием победы является разрушение кибер–цикла противника. Неважно, сколько у него после этого останется военной техники. Главное – дезорганизовать систему. Остаётся лишь добивать, если у тебя система не дезорганизована, а у него дезорганизована. Это вопрос времени, и достаточно короткого. Решающий момент – у кого раньше рухнет система. И вот здесь–то мы уже переходим к совершенно новому подходу ведения войны.

Постинформационный переход

Я уже говорил, что начало мировой войны неизбежно пройдет не так, как этого ждут штабы. Они будут выведены из игры самим развитием процесса. У германского Генштаба в Первую мировую был самый лучший, самый проработанный, за всю историю военной мысли, гениальный план манёвренной кампании. План Шлиффена – это классика мировой военной мысли, лучше ничего не было. Но эпоха маневренных войн ушла. Вместо маневренной войны они получили войну окопную, войну фронтов. К этой войне германский генштаб оказался не готов. Там, где была какая–то маневренная война, в восточной Пруссии, там немецкие генералы развернулись вовсю и создали себе репутацию военных гениев. Как только там начался переход к позиционной войне, стало непонятно, что делать.

Наработки германского генштаба проваливались всю Первую Мировую. С этой окопной войной не знали что делать. Зато во Вторую Мировую французы к позиционной войне отлично подготовились, укрепили позиции. Построили гигантскую крепость, пяти–семиэтажную бетонную стену вдоль всей своей границы — много этажей огневых точек. И тут выяснилось, что война стала маневренной. Фриц мимо этой стены прошел.

То же самое сейчас происходит с нынешними главными штабами. Когда война перейдет в активную фазу, неизбежно выйдут из тени, сформируются, проявятся какие–то новые силы, которым не нужно иметь такие масштабы организации, но которые смогут сформировать у себя некий кибер–центр. У них будут военные средства и концепции их боевого применения, эффективные системы боевого управления.

Главное в предстоящей войне – это эффективность системы боевого управления. Она настолько важней боевой эффективности применяемых средств, что иногда это кажется парадоксом. Можно, используя не очень эффективные боевые средства, при помощи эффективной системы боевого управления выиграть кампанию.

Стабильная фаза Мировой войны — это фаза конкуренции систем боевого управления. Кто сможет создать у себя этот кибер–центр, тот и на коне, тот является активной единицей. Но выигрывать теперь будут не те кибер–центры, которые построены на разработках 70–х годов. И цикл Бойда, и цикл «Красная звезда», и цикл Варшавского с эпициклом – они концептуально основаны на том, что идет непрерывный процесс принятия решений и у тебя и у противника, что вы оба находитесь в системе боевой конкуренции. Это — конкурентная система. В ней ты можешь выиграть за счет ускорения, либо за счет повышения адекватности своих действий.

Но есть ещё один способ выиграть войну – сорвать киберцикл противника, то есть разрушить сам процесс управления у противника. Именно в рамках этой стратегии и будут воевать между собой группировки периода устойчивой фазы Мировой войны.

Как добиться этих сбоев цикла? Сейчас мы разберём несколько фундаментальных моментов, на которых основываются стратегии разрушения киберцикла соперника.

Для начала порекомендую Вам почитать книжку сирийского балагура, псевдоматематика, биржевого гуру Масима Николаса Талеба «Чёрный лебедь». Талеб там обсасывает вещь, для кибернетиков известную и очевидную, но совершенно непонятную для остальной публики. Он разъясняет, что наше представление о характере вероятностей в реальности неадекватно. Как только ты сталкиваешься с практикой, то оказывается, что характер распределения вероятностей описывается не нормальным распределением (то есть Гауссианой), а фрактальной метрикой. Метрика пространства вероятностей изначально фрактальна.

Когда мы смотрим издали процесса, то нормальное распределение оказывается хорошим приближением. Для описания процессов, которые уже произошли, для изучения форм процессов, математический аппарат Гаусса работает, но как только мы имеем дело с процессом единичных реализаций вероятности, то выявляется совершенно другой расклад. На примере биржевых и прочих случаев Талеб показывает, что на самом деле реализуется не та вероятность, которую мы можем предположить. На самом деле вероятность события, которое нам кажется невероятным, гораздо больше.

Талеб пользуется фрактальной математикой для описания распределений вероятностей и вероятностных процессов по причине отсутствия более адекватного аппарата для исследования дискретных по сути процессов. На краях Гауссиан начинает работать квантование. Там, где массовое скопление — гауссиана даёт хорошее приближение. На краю выплывают даже не нелинейные функции, и даже не фрактал, а не–функции. Когда начинаешь работать на уровне вот этих маловероятных событий – ты должен работать в других алгоритмах страховки и в других алгоритмах реализации.

В качестве отступления скажу, что книжка Талеба мне не нравится: там много лишнего. Много рассказывает о своем детстве, причём рассказывает как типичный представитель под всех прогибающейся ливанской нации, как шлюха умалчивает, что гражданская война в Ливане есть следствие не какой–то там случайности, а вполне определённых и подлых действий сирийских алавитов. У него в Ливане, родственники, вот он и боится назвать авторов этой случайности — вмешательство сирийских спецслужб. Поэтому с горя врёт, что реализовалась вероятность невероятного события. Смешно читать и про его любовь к Мандельброту. Это не относится к делу, просто пропускайте. Важно только общее впечатление относительно этих вещей. С учетом моих замечаний я вам советую эту книжку почитать, это интересная книжка.

Когда для вас станет ясно, что поле вероятностей устроено не так, как это кажется из нашего обыденного опыта, из нашего математического образования, тогда вы задумаетесь, как работать с этими самими потоками вероятностей. А дальше становится ясно, что ты можешь обыгрывать любого соперника, когда ты более адекватно управляешься с потоками вероятностей. Обыгрывать на тех крайних случаях, когда он ошибается в своей модели вероятностей, когда он неправильно оценивает вероятности.

Чем дальше от гауссианы – тем в большей степени она есть неадекват, и, соответственно, человеческие представления есть неадекват. Соперник выбрал неправильный алгоритм, принял неправильное решение – здесь ты его и обходишь. Если ты начинаешь обыгрывать соперника на управлении потоками вероятностей, то ты неизбежно за несколько циклов разрушаешь сам его базовый управленческий процесс. Ты бьешь по параметрам этого процесса. Твоя адекватность относительно поля вероятностей выше. На этом соперник проигрывает, его кибер–процесс разрушается.

Это один из методов разрушения управления — через вероятности.

Есть методы, связанные с так называемой дебилизацией управления. Они бьют по человеческому элементу в автоматизированных (но не автоматических) системах управления боем. В основе этой техники — создание такого количества информационных потоков, на обработку которых человеческий элемент принятия решений не рассчитан, не способен. Как только ты научишься бить по человеческому элементу в этой системе, по человеческой составляющей, при помощи создания нескольких разнонаправленных потоков – ты победитель. Есть достаточно много примеров современного боевого применения, они в кругу военных аналитиков известны, там их можно обсуждать. За пределами этого круга сложнее – мало кому интересно.