Граничный Орден. Стрела или Молот - Н.В. Сторбаш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пойдем или так закроем?
Марчук, не сказав ни слова, направился к выходу.
Два дня убили на эту купчиху! И все ради чего? Чтоб узнать, что соколик ее нашел другую голубку, моложе и щедрее прежней, что вовсе не удивительно. Адриана поразила доскональность Марчука. Тот не только поговорил с самим зазнобой, а также людей, что накоротке знались с купчихою. Выспрашивал, не поменялись ли вдруг привычки у соколика, вдруг он вместо сладкого чаю крепкий попросил налить, не разучился ли шейный платок повязывать, не забыл ли дорогу до службы. Даже исхитрился сравнить его почерк до охлаждения к купчихе и после. Не случилось никаких перемен в молодом повесе, окромя смены полюбовницы.
Лишь после этого Марчук закрыл дело, и Орден направил купчихе бумагу, где вежливо опроверг ее обвинения и поблагодарил за бдительность.
Карницкий подумал, что Аверий развел столь бурную деятельность только ради обучения, чтоб, значит, младший смог воочию узреть, что и как нужно делать при таких вызовах. Но и Молоты, и пара опрошенных чернильников в один голос заявили, что Марчук всегда поступает ровно так же, невзирая на наличие или отсутствие питомца.
Дней через шесть после купчихи в колчанную ворвался командор отделения. У Адриана упало сердце. Неужто опять что-то серьезное?
Впрочем, Молчан на сей раз выглядел спокойнее, чем тогда.
— Болт, из Поборга помощь запросили, хотят пятерку Молотов и пару опытных Стрел. Как по мне, жирно им будет, так что отправлю Чехоню, кого-то из молодых и тебя с питомцем. Что думаешь?
— Надолго? Что там стряслось?
— В письме немного сказано. Там же Путило главный, а он бумаге не доверяет. Мор у них в деревне, ее оцепили, но, судя по всему, иномирец ушел. Один Стрела у них уже ищет, а остальные либо в застенках после дел отсиживаются, либо по другим вызовам бегают. У нас же тихо пока. Поезд в Поборг вечером отправляется, еще успеваете.
— Ладно, — согласился Марчук. — Пойду кой-чего прихвачу. Пусть карету орденскую готовят.
Еле дождавшись ухода командора, Адриан выскочил вслед за старшим, бросился в свою комнату, наскоро собрал саквояж и выбежал во двор. Там уже стояли Молоты, в том числе и Чехоня. Карницкий буркнул приветствие и отвернулся. Он до сих пор не мог смотреть на Чехоню, который так равнодушно убил Крылатого. Даже не засомневался, не переспросил у Марчука, не дал вознести мольбу к Спасу, если иномирец верил в него.
А вот старшего Молота ничего не смущало. Он громко поздоровался с Карницким и добавил:
— Ну, дай Спас, в этот раз бумагомарания будет поменьше. Да, малой?
Адриан ничего не ответил, но понял, что поездка будет не из приятных. Сначала в карете до железной станции трястись, а потом в поезде всю ночь провести с Молотами в одном отсеке каретного вагона. Впрочем, Чехоня уснул, едва поднявшись в поезд, второй Молот почему-то побаивался Марчука и помалкивал, так что Карницкий сам не заметил, как задремал, прижавшись головой к стеклу.
Проснулся Адриан от яростного скрипа замедляющегося поезда. Проснулся и вспомнил, по какому поводу они ехали в Поборг. Мор! А это похуже огненных девочек и дальнострельных пистолей. От оружия и магии хоть как-то можно оборониться, на худой конец, убежать, а как убежать от дурного воздуха? Вдруг будет, как с маменькой? Мало того, что умираешь, так и еще и столь неприглядной смертью, с испачканным исподним.
На Поборгской станции Марчука с Карницким уже ждала надежная карета с орденским знаком на дверце, и еще полдня они ехали до нужной деревни. А там нынче было людно. На дороге заслоны, солдаты с длинными ружьями, на которых грозно поблескивали трехгранные штыки. Унтер-офицер прохаживался рядом с заслоном, то и дело поглядывая в сторону селения. От Ордена там был всего один человек, худенький парнишка с первыми неаккуратными усиками, которые он явно растил, чтоб казаться старше. А выглядело скорее нелепо, будто он отрезал прядь волос с головы, причем не со своей, и прилепил на верхнюю губу.
Карету со старопольскими орденцами он встретил радостно, подбежал к дверце, сам открыл и застыл перед ней, мешая выйти. Чехоня мощной лапищей отпихнул юнца и вышел, с кряхтением разминая поясницу.
— Добрались наконец. Ну, чего тут у вас? Где народ-то? Неужто молча помирает? Или через лес по-тихому бежит?
— Нет. То есть да. Не совсем, — засуетился юноша. — Я Паник Куликов, утром прибыл из Белоцарска, а вы, значит, из Старополья?
— Вот что, Паня, кликни нам старшого. Пусть растолкует, что от нас надобно!
Марчук кашлянул, перебивая Чехоню.
— Паник, ты из магов, верно?
— Да-да! — закивал юнец.
Карницкий уставился на невзрачного и нелепого Паню, пытаясь разглядеть в нем магические способности. Почему у какого-то Пани они есть, а у благородного Адриана их не нашлось ни капельки?
Адриан помнил, как три лета назад в питомник приехали люди аж из самого Срединного хребта, чтобы определить, если ли у кого из воспитуемых необычные дарования. И все знали, что счастливцы даже с малой толикой магии отправятся на обучение в самое сердце Ордена, да и потом им дадут хорошее жилье в столичном городе, и посылать будут лишь на сложные вызовы, где замешаны иномирные маги.
Проверяли по-всякому. То нужно было углядеть что-то необычное в простой вещице, то влить силу в пустой амулет, то повлиять на огонь свечи или каплю воды. Адриан честно старался, смотрел и так, и сяк, пыжился над амулетом, сверлил взглядом свечу, но ничего не вышло. Напоследок мужик из приехавших, с густой курчавой бородой и взглядом многолетнего пропойцы, положил руку на лоб Карницкого, подождал чуток и качнул головой. Не подходит.
Да, в питомнике говорили, что этот мир не богат магией и какими-то потоками, потому отыскать мага почти невозможно. Лишь единицы обладают хоть каким-то сродством с чудесными силами, и то, чаще всего, лишь в чем-то одном. Кто-то умеет видеть те самые потоки и угадывать магические предметы, принесенные чужаками, кто-то может вливать силу в амулеты, превращая их из грубоватого украшения в подобие щита, кто-то умеет творить чудеса. И, увы, Карницкий оказался не из их числа, а жидкоусый Паня как раз из таких.
— Стрела приказал оцепить деревню, никого не выпускать, при попытке прорыва стрелять на поражение, сам же выспросил приметы чужака и уехал,
