Лолита: Сценарий - Владимир Набоков

ГУМБЕРТ: Указываю, чего не следует говорить.

Комната в мотеле.

ГУМБЕРТ: А теперь я хочу установить кое-что раз навсегда. Пусть я буду средних лет правонарушитель, поправший нормы морали, d'accord,[77] но кто в таком случае ты? Малолеточка, совратившая взрослого мужчину под кровом добропорядочной гостиницы. Я сажусь в тюрьму — d'accord. Но что тогда происходит с тобой, беспризорная, испорченная сиротка? Сейчас узнаешь. Отличная суровая надзирательница заберет твои наряды, губной карандашик, твою жизнь. Для меня уготована тюрьма. А что ждет тебя, сиротка? Дисциплинарная школа, исправительное заведение, приют для беспризорных подростков, где девочки вяжут всякие вещи и распевают гимны, и получают оладьи на прогорклом сале по воскресеньям. О ужас! Моя бедная заблудшая девочка (поди сюда, поцелуй меня) должна понять, по-моему, что при таких обстоятельствах ей лучше быть очень осторожной и не болтать с посторонними слишком много. Так о чем ты хихикала с теми двумя девочками?

Придорожный указатель: «Розовые Колонны. Национальный памятник». Другой указатель извещает: «Прогулки на лошадях. Индивидуальные экскурсии».

Медленная кавалькада туристов движется по вьючной тропе, проходящей среди пальцевидных и фаллических скал. Лолита тряско следует шагом за предводителем группы, долговязым всадником, который то и дело оборачивается к ней и подшучивает над ее самоуверенностью. Толстый хлыщеватый фермер в цветастой рубашке едет после Лолиты; за ним — двое мальчиков, затем — миссис Хопсон, а потом — Гумберт.

Эдда Хопсон (ее имя красуется у нее на спине), воспользовавшись тем, что тропа расширилась, поравнялась с Гумбертом и вовлекает его — принужденного — в светский разговор (о, тень Шарлотты!).

МИССИС ХОПСОН: Ах, что за прелестный у вас ребенок! Я восхищалась ею вчера вечером в холле. Эти скулы! Этот девственный пушок на руках и ногах! Я немного художник, у меня даже были выставки. Берегите ее невинность! Я очень надеюсь, что у нее доброе сердце. Я-то терзала своих родителей, как хищник терзает бессловесных тварей. А она нежна с вами? Она вас любит?

ГУМБЕРТ: Нет.

МИССИС ХОПСОН: О, эти подростки ужасно жестоки. Но какая юная прелесть! Вот вам совет: не позволяйте этому рыжеволосому грубияну-наезднику заигрывать с нею. Я как-то ехала с ним одна, и он показал мне свой… короче говоря, совершенный бесстыдник. Должна сказать, я подумала, что это уж слишком: зная, что я разведена, попытаться воспользоваться этим.

Довольно хороший ресторан. Скатерти и салфетки. Официанты. Музыкальное трио.

Лолита и Гумберт сидят за столом, полумрак.

ЛОЛИТА: (к Гумберту) Что значит жареный каплун?

ГУМБЕРТ: Цыпленок.

ЛОЛИТА: Нет, я возьму филе миньон на гриле.

Трио исполняет «Лолита! Лолита! Лолита!». Гумберт заказывает полбутылки вина.

ЛОЛИТА: Дай мне попробовать.

ГУМБЕРТ: Если никто не смотрит. Твое здоровье, жизнь моя, невеста моя.

ЛОЛИТА: Ладно, ладно.

ГУМБЕРТ: Как я хочу, чтобы ты была счастлива! Просто не знаю, что я могу для тебя сделать. Я скорее неуклюж, а иногда и груб. Но я обожаю каждый вершок твоего тела. Я хотел бы целовать твои почки и ласкать твою печень. Скажи, что мы предпримем завтра? Давай останемся здесь еще пару дней, посетим Фантомное озеро и, может быть, возьмем лодку? Что скажешь?

ЛОЛИТА: Лодку? А ты умеешь управлять лодкой?

ГУМБЕРТ: Почему ты смеешься?

ЛОЛИТА: Просто вспомнила. Как-то раз мы катались на гребной лодке, Филлис, Агнеса и я, и нашли бухту, и начали купаться, когда из леса вдруг явился Чарли. И конечно, он не собирался плескаться с нами, а Филлис сказала…

ОФИЦИАНТ: Не желает ли юная леди еще молока?

ЛОЛИТА: Пожалуй, да.

ГУМБЕРТ: Так что сказала Филлис?

ЛОЛИТА: Ничего.

ГУМБЕРТ: А я надеялся услышать еще одну колоритную историю из твоей лагерной жизни.

ЛОЛИТА: Все, больше не будет.

В этом месте они проводят три дня, совершив несколько поездок по окрестностям. Гумберт фотографирует Лолиту среди скал в Дьявольском Крашеном Каньоне — горячие источники, малютки-гейзеры, булькающая грязь, пузырящиеся лужицы. Другая поездка приводит их в Пещеру Рождественской Ели, глубокое сырое место, где Гумберт ёжится от холода и клянет свой путеводитель. Долгая поездка к разочаровывающей цели — выставке домодельных статуэток местной скульпторши — не улучшила Лолитиного настроения. Она делает вид, будто ее тошнит. Они пересекают необыкновенно скудную и скучную пустыню. Вновь появляются лесистые холмы.

Ранчо «Лисий Ручей». Это последний и самый претенциозный мотель на их пути: двухэтажное сооружение очень модного и уродливого типа, стоящее среди железнодорожных путей и автомагистралей, заполненных грузовиками. Контора мотеля ярко освещена. Время — где-то глубоко ночью.

УПРАВЛЯЮЩИЙ: Так-с, всё, что мы можем предложить, — это комнату с двойной кроватью.

Лолита рассматривает сувениры, расставленные на конторской стойке.

ЛОЛИТА (к Гумберту, который занят регистрацией) Я хочу этот ридикюль.

ГУМБЕРТ: Погоди, дорогая.

ЛОЛИТА: Я хочу этот ридикюль.

ГУМБЕРТ: Mais c'est si laid.[78]

ЛОЛИТА: Si laid или не si laid — а я хочу.

ГУМБЕРТ: Ну хорошо, хорошо.

УПРАВЛЯЮЩИЙ: (рассчитываясь с Гумбертом) Пятьдесят и, позвольте взглянуть, три девяносто пять за это. Один серебряный доллар и новенький пятицентовик. Желает ли юная леди свою монограмму на нем?

ЛОЛИТА: Да. Мои инициалы — Д. Г.

УПРАВЛЯЮЩИЙ: Ага. Очень хорошо. Куда мой старик сунул эти инициалы? Папа! Ах, вот же они.

ЛОЛИТА: Д. Г. Долорес Гейз.

В эту минуту Гумберт пишет свое имя на регистрационном бланке. Он уже написал: «Гумберт Г…», но с величайшим самообладанием спохватывается и дописывает «…ейз».

УПРАВЛЯЮЩИЙ: Попроси у своего папы доллар, Долорес. Это как в скороговорке: доллар — Долли, не правда ли?

У входа в «Ранчо». Управляющий показывает Гумберту, куда поставить автомобиль.

Комната. Полы покрыты ковровой тканью, от пола до потолка — венецианские окна; платяной шкаф в нише, ванная выложена кафелем; проносящиеся грузовики и поезда аккомпанируют диалогу.

ГУМБЕРТ: Эта «Гейз» была досадной оговоркой твоего прелестного язычка. Пока мы останавливаемся в гостиницах, ты — запомни — Долорес Гумберт. Оставим «Гейз» для исправительного заведения.

ЛОЛИТА: Говоришь об этой школе в Бердслее?

ГУМБЕРТ: Ты поступишь в очень хорошую частную школу в Бердслее. Но всего одно на ушко сказанное подруге слово, одна минута глупого бахвальства, и я могу отправиться за решетку, а ты — в детское исправительное заведение.

ЛОЛИТА: Кстати, ты сказал «частная». Это что, школа для девочек?

ГУМБЕРТ: Да.

ЛОЛИТА: В таком случае, я там учиться не стану. Я хочу учиться в нормальной школе.

ГУМБЕРТ: Не будем ссориться и препираться сегодня. Я измотан. Нам надо будет отправляться в дорогу рано утром. Прошу тебя, Долли Гумберт.

ЛОЛИТА: Ненавижу твое имя. Это клоунское имя: Хамлет Хамберт. Омлет Гамбургович.

ГУМБЕРТ: Или просто «Гамлет». Могу предположить, что меня ты ненавидишь даже больше, чем мое имя. Ах, Лолита, если бы ты знала, что ты делаешь со мной. Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.

ЛОЛИТА: Пожалуйста, можешь валять дурака сколько хочешь.

ГУМБЕРТ: Ну хорошо, давай-ка попробуем совладать с этими жалюзи. С этими венецианскими окнами. Война с Венецией. Не могу справиться с этими планками.

ЛОЛИТА: Я не слушаю, что ты там бормочешь.

ГУМБЕРТ: Жаль. Это наша последняя ночь в пути. Интересно, какой дом для нас подыскали в Бердслее. Надеюсь, он будет кирпичный, увитый плющом.

ЛОЛИТА: Мне все равно.

ГУМБЕРТ: Но неужели тебе не кажется, что это было волшебное путешествие? Скажи, что тебе больше-всего понравилось? Думаю, вчерашний каньон, а? Я никогда не видывал таких радужных скал.

ЛОЛИТА: А по мне так радужные скалы омерзительны.

ГУМБЕРТ: (имитируя добродушный смешок) Пусть будет по-твоему.

Она снимает ботинки. Ее движения сонно-замедленны.