Мои путешествия по Сибири - Владимир Обручев

Между подножием хребта и дорогой слева в стороне виднелось большое озеро Кенон, затем справа осталась уединенная скалистая гора, закрывшая нам вид на р. Ингоду, так как она расположена на ее левом берегу. Немного далее начался город Чита, похожий на довольно большую деревню. За исключением нескольких двухэтажных каменных домов в центре, все остальные дома были деревянные, большею частью одноэтажные, а улицы немощеные и покрытые песком, довольно глубоким.

В Чите пришлось прожить несколько дней, чтобы представиться вице-губернатору и заручиться его содействием горной партии в отношении найма лошадей и проводников и ночлега на земских квартирах, в случае надобности. Я побывал также в начавшем уже функционировать отделении Приамурского отдела Географического общества и познакомился с его главным деятелем Кузнецовым, бывшим политическим ссыльным, оставшимся работать в Забайкалье.

Закончив дела в Чите, я направился по почтовому тракту, чтобы пересечь второй раз Яблоновый хребет; дорога пересекает его не поперек, а наискось и долго поднимается по восточному склону на маловыраженный перевал, с которого короткий и некрутой спуск приводит в широкую долину с болотами, лугами, редким лесом и несколькими большими озерами; южные озера принадлежат к бассейну р. Хилка, а северные — к бассейну р. Конды, впадающей в р. Витим. В этой долине расположена станция Беклемишево; при взгляде из нее на восток Яблоновый хребет казался невысоким и ровным валом, сплошь покрытым лесом.

Из Беклемишева я повернул назад и поехал вверх по долине речки Рушмалеи, чтобы пересечь Яблоновый хребет в третий раз по новому направлению между перевалами почтового тракта и трассы железной дороги. В Чите я узнал, что вблизи деревни Жипкошино имеется минеральный источник Кислый ключ, и посетил его. Он находится в устье боковой пади долины речки Зун-Куки, где среди болота в ямке вытекает холодная вода кисло-вяжущего вкуса с температурой + 6° Ц. Возле ключа стояло несколько изб и балаганов, в которых жили лечащиеся от глазных и желудочных болезнен. Вторая экскурсия была на восток к р. Ингоде, где в высоком обрыве левого берега, в горизонтально залегающей толще отложений, видны были в двух местах по вертикали нетолстые пласты угля. Это место, расположенное недалеко от трассы железной дороги, было отмечено для постановки в следующем году разведки на уголь.

Из Жипкошиной я поехал дальше вверх по долине р. Ингоды, чтобы видеть южную часть Яблонового хребта, которую географы издавна протягивали в глубь Монголии. В долине Ингоды, выше поворота трассы железной дороги через хребет, чередовались небольшие села, пашни, выгоны и поредевший лес. Мы ночевали на земских квартирах, где можно было получать провизию и корм для лошадей. На востоке эту. долину окаймлял еще один хребет, покрытый тайгой и не имевший особого названия. А. П. Герасимов наименовал его хребтом Черского в честь исследователя, нашего предшественника по изучению Восточной Сибири. Подобно другим хребтам, упомянутым выше, он не был живописен, формы были мягкие, сглаженные, без выдающихся вершин, глубоких седловин, красивых скал; сплошной темнозеленый кудрявый покров тайги еще более смягчал формы. На западе тянулся Яблоновый хребет, но с дороги видны были только ближайшие его отроги, заслонявшие вид на гребень, также сплошь лесистые.

Путь по долине р. Ингоды дал немного геологических наблюдений; отроги Яблонового хребта редко доходили до самой дороги, а обрывы террасы к руслу р. Ингоды также оставались в стороне. Здесь нужно было бы ездить зигзагами от отрогов к руслу и обратно, чтобы видеть больше обнажений коренных пород. Но изучение самой долины реки не входило в мою задачу, и на четвертый день этого маршрута из Читы я повернул от ст. Ходакты на запад в глубь хребта по долине речки Улятуй восточного склона, поднялся вверх по ней на довольно высокий перевал и спустился на следующий по долине западного склона к р. Хилку у оз. Могзон. Это пересечение дало не много наблюдений; склоны обеих долин и перевал были пологие, покрытые лесом и бедные выходами коренных пород. Контраст между восточным и западным склонами Яблонового хребта был здесь не такой резкий, как на трассе железной дороги, так как долина р. Хилка у устья речки Хилы была врезана немного глубже, чем у Сокондо, и хребет при взгляде с запада не казался таким низким и плоским.

От оз. Могзона у устья речки Хилы я прошел еще два перехода знакомым уже путем вниз по долине р. Хилка и затем повернул на север вверх по долине речки Хуртей, чтобы сделать пересечение хребта Цаган-хуртей по вьючной тропе, проложенной по долинам речек, текущих в обе стороны с перевала и носящих то же название Хуртей. Такое тождество названий речек, текущих в противоположные стороны, нередко встречается в Монголии, но там обычно добавляют к названию одной речки приставку «ара», а к другой «убур», что значит «передний» и «задний». Обе долины речек Хуртей были достаточно широки, с болотистыми лужайками по дну среди леса и почти безлюдны. Северная речка вывела нас в широкую долину р. Худун, впадающей в р. Уду, но текущей довольно долго параллельно р. Хилку вдоль северного подножия хребта Цаган-хуртей; перевал через хребет был довольно высокий, но не дал хорошего вида окрестности, закрытой соседними лесистыми вершинами.

Миновав р. Худун, мы перевалили через невысокий и плоский хребет без названия, отделяющий долину р. Худуна от долины параллельной ей речки Чесана, впадающей в первую дальше к западу. Это пересечение обнаружило только четвертичные отложения, покрывающие, по видимому, весь этот кряж. В долине речки Чесана расположен буддийский монастырь, у которого мы повернули вниз по долине и вскоре выехали опять в долину р. Худуна и следовали по ней дальше. Эта долина, очень широкая, богатая лугами и, естественно, бурятскими улусами, продолжается на запад (вернее на ЗЮЗ) и после того, как р. Худун уходит из нее на север и прорывает хребет Худунский, чтобы впасть в р. Уду, но орошена уже речкой Киченгой, впадающей слева в р. Худун. В долине Киченги я обнаружил большое развитие молодых вулканических излияний базальта и признаки железной руды.

В этой долине нам пришлось из-за дождя остановиться на ночлег в бурятской юрте. Она была деревянная, квадратной площади, с дверью, но без окна, которое заменяло отверстие в крыше для выхода дыма от костра, разводимого на земляном полу. На ночь в юрте нас оказалось восемь человек, включая хозяев, которые спали на нарах вдоль стен. Кроме этих нар мебель состояла из низенького столика, вокруг которого садились на пол; под нарами стояли сундуки. На этом столике и мне пришлось, сидя на полу, писать вечером свой дневник, так как мой походный столик имел только две ножки и прицеплялся к переднему столбику палатки. Моя стеариновая свеча возбудила большое внимание хозяев юрты, которые в этой уединенной долине не видели ничего подобного; они очень удивились, когда я сказал им, что из курдюков своих баранов они могли бы получать материал для освещения юрты.

Из долины р. Киченги мы повернули на юг вверх по долине ее правого притока, пересекли еще раз хребет Цаган-хуртей по высокому перевалу и вышли в долину р. Хилка недалеко от улуса, где был оставлен мой тарантас. Здесь кончился сплошной маршрут на вьючных лошадях, и далее я поехал опять в тарантасе вдоль трассы железной дороги через Петровский завод и по долинам речек Кижи и Ильки; в этих долинах также обнаружились молодые базальты, а в долине р. Ильки уже строился завод для изготовления цемента, необходимого при постройке железной дороги, из белого архейского кристаллического известняка, выступавшего поблизости.

Из Верхнеудинска я сделал сначала экскурсию верхом для осмотра обнажений правого берега р. Селенги, по которому пролегала трасса железной дороги, до места, где предполагалась постройка моста через эту реку в узком месте ее прорыва через хребет Хамар-дабан у Коноваловского утеса на левом берегу. Вернувшись в город, я проехал еще раз по почтовому тракту до ст. Мысовой, где уже начались работы в полувыемках косогора, вскрывавших гнейсы и кристаллические известняки архейской системы на берегу оз. Байкал. Из Мысовой, вспоминая свой проезд в Кяхту в 1892 г., во время которого я не мог вести геологические наблюдения, я проехал по кяхтинскому тракту до ст. Темникской и по р. Темник до Гусиного озера, чтобы осмотреть выходы угленосной свиты на его западном берегу и той же дорогой вернулся в Мысовую. Эта экскурсия дала мне сведения о строении хребта Хамар-дабан на этом пересечении в дополнение к полученным на обоих берегах р. Селенги ниже Верхнеудинска, где река пересекает тот же хребет значительно восточнее, а также познакомила со строением хребта Хамбинского (фиг. 23).