Барочный цикл. Книга 6. Золото Соломона - Нил Стивенсон

Адское зарево на востоке сегодня, в раннем часу утра, известило всех лондонцев, которым случилось взглянуть в ту сторону, о бедствии в Ротерхите. Вы и сейчас можете наблюдать поднимающийся оттуда столб, состоящий более из пара, нежели из дыма, ибо пожар потушен, — после того, впрочем, как он уничтожил один из кораблей Его Императорского Величества. Меня, естественно, спешно вызвали на место. Моё письмо (за торопливость которого я приношу извинения) доставит Вам наёмный экипаж. Прошу известить кучера, присоединитесь ли Вы ко мне в Ротерхите (в каковом случае он доставит Вас за мой счёт) или нет (в каковом случае соблаговолите любезно его отпустить).

Кикин

Даниель не знал, с какой стати он должен отзываться на завуалированный призыв господина Кикина. На верфи мистера Орни случился пожар — весьма прискорбно. Однако Даниель тут человек практически сторонний. Кикин очень неглуп и прекрасно это понимает. Тем не менее он пошёл на некоторые затраты и пустил в ход свой самый дипломатический английский, чтобы пригласить Даниеля в Ротерхит.

В конце концов Даниель решил ехать не потому, что видел в этом какой-то смысл, а потому, что не видел причин не ехать. Даже такое развлечение казалось предпочтительнее сидения в Крейн-корте. По дороге он совершенно убедил себя, что поступает в корне неверно, однако тогда уже поздно было что-нибудь менять. До места добрались примерно к полудню. Даниель вышел из кареты на Лавендер-стрит и с её олимпийской высоты обозрел всю верфь.

Стояла безветренная тишь, белый дым стлался по земле, превращая штабеля досок в прямоугольные острова. Их пожар не затронул. Даниель отыскал взглядом поддон, на который сложил натурфилософский груз из Крейн-корта. Если не считать подпалин от упавших угольев на брезенте, здесь тоже ничто не пострадало.

Успокоившись, Даниель перевёл взгляд на стапели, где стояли три царских корабля. Пожар начался в среднем из трёх корпусов. Насколько понял Даниель, его даже не пытались спасти. Два других были накрыты мокрой парусиной. Холст теперь явно не годился на паруса, однако видно было, что он почти не горел. По следам на берегу и другим признакам можно было заключить, что рабочие передавали вёдра по цепочке, чтобы смачивать парусину и, возможно, заливать средний корпус. Надо думать, кто-то поднял тревогу, мистер Орни и рабочие прибежали на верфь. Однако центральный корабль они спасти не успели. Видимо, огонь вспыхнул в трюме, и его заметили не сразу. Обшивка обоих бортов прогорела насквозь; не оставалось сомнений, что киль тоже поврежден. Страховщики мистера Орни должны будут констатировать полную гибель объекта.

Воздух над сгоревшим корпусом по-прежнему колыхался от жара. Сквозь него можно было рассмотреть странно искажённые фигуры людей в лодках, которые глазели на сгоревший остов, как другие смотрят медвежью травлю.

Даниель отыскал лестницу и спустился на верфь. Между штабелями пахло, как на обычном пожарище, однако к запаху гари примешивался едкий химический дух, которому здесь неоткуда было взяться. Последний раз Даниель обонял его не так давно в Крейн-корте, сразу после взрыва адской машины, и неоднократно до того, но впервые — сорок лет назад на собрании Королевского общества. Почётный гость: Енох Роот. Тема: новый элемент под названием фосфор. Светоносный. Вещество с двумя примечательными свойствами: оно светится в темноте и склонно к самовозгоранию. У Даниеля сжалось сердце: может быть, это он виноват в несчастье, среди вещей из Крейн-корта случайно оказался образец фосфора, который и стал причиной пожара. Кикин вызвал его, чтобы предъявить иск. Допущение было совершенно фантастическое, из разряда нелепых страхов, мучивших Даниеля в последнее время. Он подошёл к поддону и убедился, что ничего такого не произошло.

Кикин и Орни отыскались на одном из уцелевших кораблей. Оба спасённых корпуса были до сих пор укрыты мокрой парусиной, вероятно, на случай, если огонь разгорится снова. Кикин и Орни расхаживали по продольным мосткам, настеленным для того, чтобы работники могли добраться до верхней части шпангоутов, а теперь служивших командным и наблюдательным пунктом для хозяина и заказчика.

Оба с интересом смотрели, как Даниель карабкается по приставной лестнице, затем, поскольку он не упал и не умер по пути, а вылез наверх, поздоровались. Орни улыбался, как на похоронах, Кикин — какие бы чувства ни испытал он сегодня утром — был собран и точен. «Вы приехали», — повторил он несколько раз, как будто видел в событии нечто знаменательное. Наконец Орни вытер измазанное лицо мокрой парусиной. Тут же подбежал мальчик с ведром пива и подал хозяину полный черпак.

— Да благословит тебя Бог, сынок, — сказал Орни и в несколько впечатляющих глотков перелил пиво в себя.

— Пожар начался рано утром? — предположил Даниель.

— В два часа ночи, брат Даниель.

— Значит, горело долго, прежде чем кто-нибудь заметил.

— О нет, брат Даниель, тут вы попали пальцем в небо. Я держу ночного сторожа, потому что в этих краях полным-полно жохов.

— Сторожам случается заснуть.

— Благодарю, брат Даниель, за столь ценные сведения; вы, как всегда, зорко видите расхлябанность и непорядок. Так знайте: у моего сторожа две собаки. В начале третьего обе подняли лай. Сторож учуял едкую вонь, увидел дым и поднял тревогу. Я был здесь через четверть часа. Пламя распространялось с невероятной скоростью.

— Вы подозреваете поджог? — спросил Даниель. Мысль эта только что пришла ему в голову, и, не успев её высказать, он устыдился собственной глупости. Орни и Кикин вежливо постарались скрыть недоумение. Уж Кикин-то подозревал бы поджог, даже если бы всё свидетельствовало об обратном; как-никак, корабли были военные, а Россия вела войну.

Что теперь Кикин будет думать о Даниеле?

— Видели вы либо сторож кого-нибудь чужого?

— Исключая вас, брат Даниель? Только грабителей, которые подошли позапрошлым вечером на лодке. Собаки залаяли, и грабители поспешили скрыться. Однако они тут ни при чём — корабль загорелся не вчера, а сегодня.

— Не могли ли эти люди подбросить небольшой предмет в такое место — скажем, в льяло, — где он бы пролежал незамеченным двадцать четыре часа?

Орни и Кикин смотрели на него во все глаза.

— Корабль очень… был очень велик, брат Даниель, и в нём много укромных уголков.

— Если в трюме сгоревшего корабля найдут часовой механизм, сделайте милость, поставьте меня в известность.

— Вы сказали «часовой механизм», брат Даниель?

— Он может быть искорёжен до неузнаваемости в результате сгорания фосфора.

— Фосфора?!

— Ваши люди каждое утро должны осматривать трюмы и другие помещения уцелевших кораблей.

— Так и сделаем, брат Даниель!

— У вас есть страховщики в Сити?

— Контора по страхованию от огня «Общее дело» на Сноу-хилл!

— Располагайте мною, брат Норман, если контора по страхованию от огня «Общее дело» заподозрит в поджоге вас.

— У тебя есть скрытые достоинства, брат Даниель. Прошу забыть моё упорное нежелание их видеть.

— Прошу простить, что я прятал свечу свою под сосудом, брат Норман.

— И впрямь, в вас много чего сокрыто, доктор Уотерхауз, — сказал Кикин. — Буду премного обязан, если вы проясните ваши слова.

— Едкий запах, на который жаловался ваш сторож и который по-прежнему здесь ощущается, происходит от горящего фосфора. Последний раз я обонял его тридцать первого января в Крейн-корте. — И Даниель коротко пересказал события того вечера.

— Весьма занимательно, — сказал Кикин. — Однако корабль не взорвался. На нём вспыхнул пожар.

— Те, кто способен создать адскую машину, приводимую в действие часовым механизмом, могут настроить её по-разному, — отвечал Даниель. — Я предполагаю, что в ней используется фосфор, который должен вспыхнуть в определённое время. В одном случае огонь воспламенил бочонок с порохом. Во втором случае он мог просто поджечь большее количество фосфора или иного горючего вещества, например ворвани.

— Коли так, обе машины изготовлены одними людьми! — воскликнул мистер Орни.

— Этим должны заняться ваши констебли! — провозгласил Кикин.

— Поскольку злоумышленники скрылись, констебли тут не помогут, — указал Даниель. — Обращаться следует к судье.

— И что он сделает? — фыркнул Кикин.

— Ничего, — признал Даниель, — пока к нему не приведут обвиняемого.

— И кто его должен привести?

— Обвинитель.

— Так идём к обвинителю!

— В Англии не идут к обвинителю, как к констеблю или сапожнику. Обвинителем становится истец. Мы как потерпевшие от адской машины должны возбудить преследование против злоумышленников.

Кикин по-прежнему недоумевал.

— Вы хотите сказать, что каждый из нас должен возбудить свое преследование, или…