В ожидании поцелуя - Пенни Джордан

Когда они дошли до двери, Сол бесцеремонно сказал:

— Я здесь с тобой попрощаюсь. Спокойной ночи.

Сердце Жизель упало.

— А как же ожерелье и серьги? — ухватилась она за соломинку.

— Отдашь утром.

— Боюсь, я не справлюсь с застежкой на ожерелье.

— Тогда спи в нем.

Голос Сола был сухим. Он отступил от нее. Еще несколько секунд — и он уйдет. Отчаяние наполнило Жизель.

— Я лучше…

«Я бы лучше переспала с тобой…» — эти слова чуть не вырвались у нее.

Но Сол не позволил ей закончить. Помотав головой, он сказал:

— Жизель, уходи, хорошо? Потому что если ты не… — Он остановился на секунду. — Если я зайду в эту комнату с тобой, если дотронусь до тебя, то уже не остановлюсь, пока ты не окажешься в постели подо мной и не станешь умолять меня…

Его голос стал шелковым, когда Жизель, дрожа, подошла и положила руки ему на плечи.

— Не говори, — прошептала она. Ее губы почти касались его. — Покажи.

Переступив порог, Сол схватил Жизель на руки, неистово целуя и одновременно захлопывая дверь за ними.

Не успел он положить Жизель на кровать, как ее руки проскользнули под его пиджак и начали расстегивать рубашку. Она была полна жадного желания смотреть на него, ощущать его запах, чувствовать его…

Сол расстегнул ее платье, освобождая от одежды безупречное тело. Страсть охватила его, как только ладонь обняла ее грудь.

— Ожерелье, — напомнила ему Жизель, пытаясь расстегнуть его.

— Оставь. Тебе идет.

Блеск бриллиантов на бледной коже придавал ей почти нереальный вид и заставлял его чувствовать, что он имел на нее право. Сол словно ставил клеймо. Он хотел сделать ее своей, как она сделала его своим, подчинив его желание себе.

Сол сел на кровати, намереваясь снять пиджак и рубашку, но Жизель покачала головой, останавливая его:

— Позволь мне. Я хочу это сделать.

Взгляд Жизель застыл на его теле, она быстро и прерывисто дышала. Она сняла его пиджак, ее дрожащие пальцы справились с пуговицами на рубашке.

— Я хочу, чтобы ты лег…

Повинуясь, он сделал так, как она просила, пойманный мучающим чувственным желанием, когда она села на него, проводя руками по плечам и спускаясь ниже, к животу, и обратно. Она закрыла глаза, пытаясь впитать ощущения этого восхитительного момента. Ее соски затвердели, и Сол сначала обнял ее бедра, а затем провел руками по ее телу, но она тут же его остановила.

Ее лицо было решительным и серьезным, когда она произнесла:

— Я не могу концентрироваться, если ты будешь делать это, а я хочу узнать каждую клеточку тебя — то, как ты пахнешь, какой ты на вкус, хочу чувствовать тебя.

Еще ни одна женщина так не возбуждала его, желание разливалось по его венам. Он убрал руки, жестом показывая, что повинуется.

Когда она наклонилась, чтобы насладиться его поцелуем, Сол намотал ее волосы на палец. Он хотел ее всю — прямо здесь и прямо сейчас.

Ее язык скользнул по шее. Сол застонал и выгнулся, прижимаясь к ней, умоляя:

— Перестань мучить меня…

— Это ты меня мучаешь.

Ее признание звучало, когда он привлек ее к себе, целуя в рот и шею. Жизель даже не заметила, когда он успел раздеться, потому что там, где раньше была ткань, она чувствовала оголенную твердую мужскую плоть.

Руки Сола опустились, чтобы вознести Жизель на новый уровень чувственного наслаждения, касаясь влажной плоти между ее ног. Его пальцы двигались то вверх, то вниз, то по кругу, распространяя тепло по всему ее телу. Он чуть приподнял ее, подвинувшись ниже и беря сосок в рот.

Было ли это наслаждением или же мукой?

Она что-то выкрикнула, и Сол положил ее на спину. Он уже не мог сдерживаться, видя, как беспомощно она выгибается, предлагая ему себя.

Жизель хотелось прикасаться к Солу — так же умело и чувственно, как он делал это с ней. Хотела познать его, прочувствовать его…

Она поняла, что сказала о своих желаниях вслух, когда Сол прорычал и прошептал, что она переходит все границы, дразня его таким образом. И затем ее мольбы были услышаны. Он позволил ей почувствовать свой вкус и запах, одновременно мастерски лаская ее.

Прикосновение ее рта и рук к его возбужденной плоти сводило Сола с ума. Он прервал эту ласку, не обращая внимания на протест Жизель. Она тут же вскрикнула, но уже из-за того, что Сол резким толчком заполнил ее. Она обвила его бедра ногами, задыхаясь от тех ощущений, которые он дарил ей.

Еще никогда женщина не ласкала его так соблазнительно, заставляя желать ее все больше — по мере того, как она двигалась вместе с ним.

Затем Сол почувствовал незнакомую, но тут же узнанную преграду, напряженность ее тела и учащенное дыхание. Какая невообразимая и нежеланная правда — она была девственницей!

Она почувствовала его испуг, его порыв отстраниться. Она обвила его руками и ногами и выгнулась под ним:

— Нет! Я не вынесу, если ты остановишься. Пожалуйста, не надо.

Ее честность взяла над ним верх. А еще столь открытое желание отдаться ему — первому и единственному мужчине в ее жизни. Вся сила его собственного возбуждения с новой волной разлилась по нему. Сол не ожидал и уж точно не был готов к почти атавистическому чувству мужского превосходства, которое наполнило его тело. Теперь он знал — из всех мужчин она выбрала его…

Он все еще волновался, даже когда она твердо сказала:

— Все в порядке, я принимаю таблетки.

У него было еще столько вопросов к ней! Но она двигалась, прижимаясь к нему, открываясь и приглашая. И вскоре добилась своего. Их тела задвигались в одном ритме — постепенно приближаясь к одной цели.

Жизель достигла ее первая, закричав. Ее тело сжималось и отпускало Сола, вызывая взрывную реакцию в нем, доводя его до критической точки, пока Жизель не почувствовала серию горячих, пульсирующих толчков его тела.

«Это произошло», — подумала Жизель, лежа в объятиях Сола. Ее голова покоилась на его все еще быстро вздымающейся и опускающейся груди. Теперь она знала все, что можно было узнать, — испытала силу взаимных ласк и удовольствие, которое, как она подозревала, не многим удавалось получить. Теперь она пересекла барьер и стала настоящей женщиной.

— Я хотела, чтобы это произошло… Я хотела, чтобы это случилось… Я хотела тебя…

Жизель понятия не имела, почему ей так хотелось сказать эти слова. Они не были ни защитой, ни оправданием — Жизель не нуждалась ни в том, ни в другом. Они просто были утверждением, гордой декларацией ее радости, ее веры в правоту того, что случилось.

Она достигла вершины, и теперь это знание будет с ней, память будет всегда согревать ее в холодной темноте дороги, которая лежала впереди. Каким-то образом она набралась смелости принять подарок судьбы, которая бросила ее в объятия Сола, мужчины, который не хотел ни длительных отношений, ни детей. Да, она достигла вершины, но теперь другой дороги нет, как вниз…