В ожидании поцелуя - Пенни Джордан

После разговора с Альдо ему стало ясно: ситуация гораздо хуже, чем он думал. Альдо не только вложил свои деньги, или, вернее, деньги, которые Сол дал ему, в мошенническую схему со слишком высокими процентами. Альдо вложил туда и казенные деньги. Деньги, предназначенные на выплату зарплат учителям, докторам. Деньги, предназначенные для развития инфраструктуры и общественных учреждений.

Когда Сол спросил Альдо, почему он ему ничего не сказал, прежде чем пойти на такой шаг, почему не попытался спросить его совета, Альдо стыдливо ответил: ему было велено не обсуждать схему ни с кем, потому что доступ был ограничен для всех, кроме нескольких специально выбранных инвесторов.

— Наташа была уверена — ты тоже решишь вложить деньги. Пожалуйста, не вини ее! — умолял Альдо. — Вина полностью на мне. Из любви ко мне Наташа хотела доказать тебе, что я способен быть независимым от твоей щедрости. У нее гораздо больше гордости, чем у меня. Она думает, поскольку я великий князь, то должен…

— Быть богаче меня? — предположил Сол.

Но он знал — об этом его кузен не хотел говорить: Наташа жаждала, чтобы Альдо превзошел Сола во всем. Ведь это было ее наказание Солу за то, что он ее отверг.

Теперь же было необходимо спасать Альдо от пуб личного позора и объявления банкротства. Это важнее, чем злоба Наташи.

Он мысленно пересчитал все свои основные средства, которые мог отдать Альдо для спасения бюджета страны.

Жаль, что он купил остров, но теперь Сол не был намерен продавать его с убытком. Были и другие средства, которые он мог продать, — такие, как его доля в офисном здании в Сингапуре.

Альдо был его семьей, а семья всегда должна стоять на первом месте.

Глава 10

Жизель уже просыпалась один раз — и обнаруживала рядом Сола, обнимавшего ее так, что она не могла, не разбудив его, слезть с кровати. Это было приятное заключение, и она лежала, не двигаясь, боясь все испортить. Жизель вспоминала магические события прошедшей ночи и то счастье, которое они принесли ей.

Теперь она проснулась вновь и обнаружила, что одна в кровати и что может спокойно растянуться на ней и подумать.

Сол был идеальным любовником. К тому же Жизель не ощущала вины за то, что может в итоге причинить ему страдания. Не опасалась она и за себя. Она знала — удовольствие, которое заполняло ее, словно огромное розовое облако восторга, было только ощущением и длилось несколько минут. Всего несколько минут, драгоценных минут, за которыми последуют серые будни, но ей сейчас не хотелось заглядывать в будущее.

Их время, проведенное вместе, их близость не могли продолжаться, когда они вернутся в Лондон. Это невозможно. И Солу не надо было ей об этом говорить. Жизель надеялась, что он доверял ей достаточно, чтобы знать об этом. А Жизель хотела, чтобы ни одна секунда их особого времени не была испорчена недоверием.

Как ей справиться с реальностью жизни, когда они вернутся домой, она решит, когда уже будет под лондонским небом. Если Сол решит, что не хочет видеть ее своим помощником, то пусть так и будет! Это вполне практичное и понятное решение.

А эта давящая боль в груди — просто непроизвольная реакция ее тела, она ничего не означает.

Тем не менее этого было достаточно, чтобы Жизель вылезла из постели и направилась в свою спальню. Там она приняла душ и надела простой топ и юбку.

Она выбрала юбку вовсе не потому, что вчера вечером Сол провел по ее ногам рукой и восхитился, какими длинными и стройными они были, и сказал, что ей стоит носить юбки, а не джинсы.

Жизель видела, как сияло солнце за окном, деревья стояли в цвету, а легкая юбка только подначивала весеннее настроение.

Сол принял душ и оделся еще до того, как разбудил ее поцелуем и сообщил, что им придется остаться в Арецио дольше, чем планировалось, — из-за сложности финансового положения Альдо.

Жизель с радостью в сердце приняла новости, она сияла, словно бедняк, которого только что осыпали золотом.

Она расчесывала волосы, когда в дверь постучала служанка в черной униформе, с косичками, заплетенными вокруг головы. Она выглядела юной и, похоже, нервничала. Жизель прониклась жалостью к ней, когда та как-то неуклюже поклонилась и сообщила, что ее прислала великая княжна с предложением отправиться с ней в город на шопинг.

Сопровождать Наташу куда бы то ни было уже означало самое неприятное событие, от которого Жизель охотно бы отказалась. Но хорошие манеры предполагали принять предложение княгини и последовать за служанкой по уже знакомым коридорам и дальше вниз, по лестнице, пока она не оказалась в залитой солнцем комнате. Обстановка была декорирована лимонным и синим цветами. Здесь и сидела Наташа — на софе, покрытой покрывалом с золотой вышивкой.

— А, вот и ты! — поприветствовала она Жизель, одарив ее оценивающим взглядом, прежде чем провести рукой по явно дизайнерскому и дорогому наряду, сшитому из желто-золотого шелка.

Юбка ее платья была так коротка и узка, что Жизель была удивлена, как Наташе удалось сесть в ней, а потом и встать и пройти в босоножках с белыми и золотыми ремешками на высоченных каблуках.

Тяжелые, инкрустированные бриллиантами браслеты обнимали ее запястья, а макияж был еще ярче и тяжелее, чем прошлым вечером.

— Бизнес-партнер моего отца открыл магазин в центре и этим утром позвонил мне, чтобы сообщить — у него есть одежда от дизайнера, который, он просто уверен, мне понравится.

Было уже далеко за полдень. Поездка по магазинам не увенчалась большим успехом, по крайней мере, по мнению Жизель. Наташа провела время за флиртом со смазливым другом ее отца, который подталкивал ее надевать все новые и новые наряды, а затем дефилировать перед ним в этих одеяниях. И каждый раз, судя по всему, наряд требовал, чтобы он подходил, подтягивал и поправлял ткань. Он буквально облизывался, глядя на Наташу, что, в свою очередь, вызывало у Жизель тошноту и отвращение, а также жалость к Альдо.

Наряды, которые Наташа примеряла, больше подходили для модели из мужского глянцевого журнала, чем для княгини. Но конечно же Жизель не могла произнести это вслух.

Бедный Альдо! Он был так искренне рад, что Наташа имела возможность встретиться со старым другом. Жизель так и хотела спросить Наташу: знает ли она, насколько ей повезло? Ей также хотелось сказать княгине, что та слишком многим рискует.

Но Жизель вовремя напомнила себе: она не в том положении, чтобы читать лекции по чувствам. Не может она и связывать эти чувства с сексуальным желанием, когда сама не собирается этого делать.

Теперь все четверо сидели в желто-голубом салоне, и Альдо рассказывал, что когда-то это была любимая комната бабушки.