Люмен - Камиль Фламмарион

Существуют миры, где жизненные отправления: дыхание, пищеварение, органические периоды, день и ночь, времена года и годы длятся необыкновенно долго, хотя нервная система у тамошнего человечества очень развита и мыслительная деятельность очень плодотворна. Жизнь кажется там бесконечной. Те, которые умирают от старости, переживают тысячи таких лет, но такие люди очень редки, и в исторических воспоминаниях этого человечества сохраняется память только о нескольких из них. Войн между племенами там никогда не было, потому что все они представляют один народ и говорят одним языком. Природное сложение этих организмов удивительное: болезни у них почти неизвестны, и поэтому нет докторов. Из этого проистекает то, что для такой большой мировой деятельности жизнь представляется бесконечной перспективой и скоро делается тяжелым бременем. Поэтому там все кончают жизнь самоотравлением. Этот обычай вошел в нравы с глубокой древности, и на редких стариков, которые по какой-нибудь причине не умертвили себя, смотря как на нечто исключительное, оригинальное, более или менее экстравагантное. Обращение к яду есть общий закон.

Но, друг мой, мне невозможно пересказать тебе всех редкостей вселенной. Достаточно, чтобы ты настолько поднял завесу, чтобы получить возможность провидеть непостижимое разнообразие живых существ на всех планетных системах, рассеянных в пространстве.

Сопутствуя мне мысленно в надзвездном путешествии, ты провел несколько часов далеко от земли. Хорошо уходить иногда таким образом в небесные области. Душа овладевает лучше сама собой и в уединенных размышлениях глубже вникает в мировую действительность. Земное человечество, ты понял это, является и в физическом, и в духовном отношении результатом действующих сил земли. Сила человеческая, рост, вес зависят от этих сил. Органические функции определяются планетой. Если жизнь ваша состоит из труда и отдыха, из деятельности и сна, так это вследствие вращения земли вокруг оси и вследствие ночи; на светящихся шарах, или на тех, которые освещаются несколькими попеременными солнцами, — не спят. Если едят и пьют, так это вследствие несовершенного состояния атмосферы. Тело тех существ, которые не едят, устроено не так, как ваше, потому что им не нужно ни желудка, ни кишок. Земной шар заставляет вас видеть вселенную известным образом: сатурнинский глаз видит иначе; есть чувства, ощущающие не то, что вы ощущаете, и не видящие того, что вы видите в природе. Каждый мир населен непременно разным человечеством и иногда таким, которое не похоже ни на животных, ни на растения. Есть люди всевозможных форм, всевозможных размеров, веса, цвета, всевозможных чувствований и характеров. Вселенная есть бесконечность. Наше земное существование есть только фаза бесконечности. Неистощимое разнообразие обогащает эту чудесную ниву предвечного Сеятеля. Роль науки изучать то, что земные чувства могут провидеть. Роль философии заключается в том, чтобы образовать синтез из всех ограниченных познаний и развить сферу мысли. Теперь, мой милый земной друг, ты знаешь, что такое земля во вселенной, ты знаешь элементарно, что такое небо и знаешь также, что такое жизнь и что такое смерть.

Но вот уже приближается заря, обращающая духов в бегство; наш разговор померкнет подобно тому, как меркнет свет Венеры при наступлении земного дня. Но мне хотелось бы прибавить к уже высказанным взглядам одно очень интересное замечание, внушенное мне теми же наблюдениями. Вот оно: если бы ты ушел с земли в тот момент, когда сверкнет молния, и летел бы в течение часа или более вместе со светом, то ты бы видел молнию столько времени, сколько бы ты на нее смотрел. Этот факт основывается на принципах, изложенных выше. Но если бы, вместо того, чтобы лететь точно — со скоростью света, ты летел бы несколько медленнее, вот что ты мог бы заметить: предполагаю, что этот полет от земли, в течение которого ты смотришь на молнию, длится минуту. Предполагаю также, что молния длится тысячную секунды. Ты продолжал бы видеть молнию в течение времени в 60.000 раз превышающем ее продолжительность. В нашем первом предположении путешествие это тождественно с путешествием света. Свет употребил 60.000 десятых секунды, чтобы дойти от земли до той точки пространства, где ты находишься: твой полет и его совпали. Но если бы, вместо того, чтобы лететь точно с такою же скоростью, с какою летит свет, ты полетел бы немного медленнее, и употребил бы, например, на тысячную секунды больше, чтобы дойти до той же точки, то вместо того, чтобы видеть всегда один и тот же момент молнии, ты увидел бы последовательно различные моменты, составляющие всю продолжительность ее, равную одной тысячной секунды. В течение этой целой минуты ты имел бы время увидеть сперва начало молнии, рассмотреть ее развитие, фазы и продолжение до конца. Пойми теперь, какие странные открытия можно было бы сделать во внутреннем составе молнии, увеличенной в 60.000 раз в порядке продолжительности ее! Какие ужасающие сражения ты имел бы время увидеть в ее пламени! Что за пляска демонов! Что за скопление атомов! Что за мир, скрытый, благодаря своей кратковременности, от несовершенных глаз смертных! Если бы ты мог видеть мысль, разделить и сосчитать атомы, составляющие человеческое тело, то это тело исчезло бы для тебя, потому что там были бы миллионы и миллионы двигающихся атомов, и для глаз наблюдателя это было бы туманное пятно, приведенное в движение силами тяготения. Ведь выдумал же Сведенборг, что вселенная, если посмотреть со стороны на ее совокупность, имеет вид огромного человека. Это был с его стороны антропоморфизм. Но что мы знаем наверно, так это то, что вещи не суть то, чем они нам кажутся ни в пространстве, ни во времени. Но вернемся к замедленной молнии.

Когда ты летишь со скоростью света, ты видишь перед собою постоянно картину, существовавшую в момент твоего отлета. Если ты в течение года будешь двигаться все с тою же скоростью, то у тебя перед глазами будет постоянно, одна и та же картина. Но, если — чтобы лучше рассмотреть событие, длившееся всего лишь несколько секунд, как, например, падение горы, лавины, землетрясение — ты полетишь так, чтобы видеть начало катастрофы, и, отставая немного от движения света, увидишь не все одно только начало, но сперва первый момент, последовавший началу, потом второй и так далее, пока не дойдешь до конца события через час, идя почти следом за светом; таким образом, событие продлится для тебя час, вместо нескольких секунд, ты увидишь камни или утесы висящими в воздухе и можешь, таким образом, составить себе представление о том, как совершалось событие и об его замедленных перипетиях.