Я умею прыгать через лужи - Алан Маршалл

- Мы должны закалять его, Мэри. Пусть он учится принимать удары в лицо, как бы это ни было больно. А если ограждать его от них, то кончится тем, что его будут бить по затылку, да еще как! Все это очень невесело. Но что поделаешь! Сейчас мы должны уже думать не о ребенке, а о мужчине и его будущем. Я хочу, чтобы он пошел на эту драку, как бы ни пришлось рисковать. Ведь ограждая его голову от ударов, мы можем разбить ему сердце. Уж лучше пусть рискует. Так я думаю. Быть может, я ошибаюсь, но готов прозакладывать все, что имею, - мне кажется, я прав. Мать что-то возразила ему.

- Да, я знаю, - ответил он, - но мы должны рискнуть. Меня это тоже чертовски пугает, но самое страшное, что ему грозит, - это шишка на голове и одна-две царапины... Не хотел бы я быть на месте этого парнишки Макинтайра, - добавил он после короткой паузы.

Он откинул голову и тихо засмеялся, и свет лампы озарил его лицо; мать смотрела на него долго и внимательно.

ГЛАВА 16

Драки происходили после занятий. В тот день, когда должна была состояться драка, все в школе ходили с взволнованным, возбужденным видом. Девочки то и дело грозили: "Вот я скажу!" - а наиболее известным в школе ябедам приходилось выслушивать великое множество возмущенных и оскорбительных тирад, после чего обиженные девочки, задрав нос и упрямо встряхивая косичками, удалялись, провожаемые сердитыми взглядами всех тех, кто презирал доносы.

Однако требовалась большая храбрость, чтобы действительно "донести", когда вся школа с нетерпением ждала драки, и девочки, считавшиеся ябедами, сделав два-три заносчивых шага к двери, останавливались перед ней в нерешительности и принимались обмениваться явно клеветническими замечаниями по адресу "этих свиней-мальчишек", не спускавших с них осуждающего взгляда.

Девочки не ходили смотреть драки (это считалось слишком грубым зрелищем для их утонченных натур), но они следили за ходом событий издали и, как рассказывала мне Мэгги Муллигэн, от волнения ругались не хуже мальчишек.

Мэгги всегда приходила на драку. На этот раз она пошла на выгон Джексона вместе с толпой моих сторонников. Она воспользовалась случаем, чтобы быстрым шепотом засвидетельствовать мне свою преданность.

- Если он побьет тебя, я побью его сестру. Едва ли можно было красноречивей выразить свою приверженность.

Полный веры в себя, я сказал ей:

- Я исколочу его так, что только мокрое место останется... о

Исход боя не вызывал у меня сомнении. И был, скорей, заинтересованным наблюдателем, чем главным действующим лицом события, к которому так энергично готовились мои сторонники. Уже с самого начала было ясно, кто за кого "болеет". Каждому из ребят был задан вопрос, на чьей он стороне, и голоса разделились примерно поровну.

Стив Макинтайр сначала отнесся с презрением к моему предложению драться на палках, но оно было встречено мальчиками с таким восторгом, что отказаться он не мог, особенно после того, как я обличил его в трусости и "заклеймил его трусом", то есть три раза ударил по плечу, пропев при этом:

- Раз-два-три, меня боишься ты!

Итак, порешили драться на палках, и Фредди Хоук вырезал мне такую палку, что просто загляденье. Он тоном знатока сообщил мне, что выбрал акацию, которой не касались жуки-короеды. Палка была в три фута длиной и имела утолщенный конец.

- Держи ее за тонкий конец, - распоряжался Фредди. - Размахнись ею так, словно хочешь ударить корову. Стукни его сначала по уху, а затем по носу.

Я слушал Фредди с почтением, твердо уверенный в том, что нет на свете вещи, которой он не знал бы.

- Ухо - хорошее место для удара, - соглашался я.

Шпионы переносили сведения из одного лагеря в другой, и оказалось, что Стив собирается бить сверху вниз, "как рубят дрова".

- Все кончится в два счета, - хвастал он, - я тресну его, а он треснется о землю.

Фредди встретил это сообщение из достоверного источника презрительным возгласом:

- Черта с два! Что, Алан будет, по-вашему, сидеть сложа руки?

Мои секунданты Фредди и Джо Кармайкл измерили длину палок, чтобы ни одна сторона не имела преимущества.

Когда мы все собрались наконец у большого пня на выгоне Джексона, приверженцы Стива окружили его плотным кольцом. Мэгги Муллигэн заявила, что, по ее мнению, Стив не прочь бы покинуть поле боя. Фредди с ней не соглашался.

- Лучше всего он будет драться, когда заревет, а пока он реветь и не думает, - сказал мне Фредди.

Собираясь сесть напротив меня, Стив снял свою куртку, закатал рукава рубашки н поплевал на руки. Это произвело впечатление на всех, кроме Мэгги, которая нашла, что он "фасонит".

Я не снял своей курточки: на рубашке моей было немало дыр, и я не хотел, чтобы их видела Мэгги Муллигэн. Но я тоже поплевал на руки, показывая, что и мне знакомы правила, затем сел, скрестив под собой ноги, на манер чернокожего, и взмахнул своей палкой, разрезая воздух, точь-в-точь как мистер Тэкер тростью.

Перестав плевать на руки, Стив уселся напротив меня, но вне досягаемости моей палки, и его заставили придвинуться поближе. Я примерился, могу ли дотянуться до его головы, и, без труда дотянувшись, объявил, что готов к бою. Стив тоже сказал, что он готов, и Фредди преподал нам последние наставления.

- Помните, - говорил он, - обо всем, что произойдет, - ни слова Тэкеру.

Все обещали ничего не говорить Тэкеру, и Фредди дал команду:

- Начинай!

И в ту же секунду Стив ударил меня палкой по голове. Удар пришелся по волосам, затем палка скользнула по щеке и содрала кожу. Это было так неожиданно, что Стив успел ударить меня еще раз по плечу, прежде чем я сообразил, что бой уже начался. И тогда в слепой ярости я стал наносить удары, которыми, по словам Мэгги, можно было бы свалить быка.

Стараясь увернуться от них, Стив откинулся на спину, но я наклонился вперед и продолжал колотить его, пока он пытался откатиться в сторону. Из носа у него пошла кровь, и он так заорал, что я остановился в нерешительности, но Фредди Хоук крикнул:

- Кончай с ним!

И я начал снова наносить удары, приговаривая после каждого: "Хватит с тебя? Хватит с тебя?" - пока наконец сквозь рев Стива до меня не донеслось его "хватит!".

Джо Кармайкл подошел ко мне с костылями, и Фредди помог мне подняться: я дрожал, как молодая лошадь,

Все лицо у меня было изодрано, так что к нему было больно прикоснуться, а на голове вспухала шишка.

- Я побил его, правда? - сказал я.

- Ты его здорово отделал, - ответила Мэгги и, наклонившись ко мне, с беспокойством спросила: - А как твоя "плохая" нога?

Отец с матерью ждали меня у калитки. Отец, делая вид, что чинит ее, выждал, пока ребята пройдут, затем быстро подошел ко мне и, сдерживая волнение, спросил:

- Ну, как дела?

- Я побил его, - сказал я, и мне почему-то захотелось плакать.

- Молодец! - похвалил меня отец и с тревогой посмотрел на мое лицо. Здорово он тебя изуродовал. Вид у тебя такой, словно ты побывал под молотилкой. Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо.

Он протянул мне руку.

- Пожми ее, - сказал он. - У тебя сердце быка. Пожав мне руку, он сказал:

- Твоя мать тоже хочет пожать ее.

Но мама просто крепко обняла меня.

На другой день мистер Тэкер взглянул на мое лицо, вызвал меня к доске и избил тростью; затем он избил Стива.

Я помнил слова отца о том, что у меня сердце быка, и не заплакал.

ГЛАВА 17

Джо Кармайкл жил неподалеку от нас. После школы мы почти не расставались. По субботам всегда охотились вместе, в будни по вечерам ставили капканы и каждое утро чуть свет ходили проверять их. Мы знали названия всех птиц, обитавших в наших зарослях, знали их повадки, знали, где находятся их гнезда, и каждый из нас обладал коллекцией яиц, которая хранилась в картонной коробке, наполовину засыпанной отрубями.

У Джо было свежее, румяное лицо, и его застенчивая улыбка располагала к нему взрослых. Здороваясь с женщинами, Джо снимал шапку и всегда готов был услужить любому человеку. Он никогда ни с кем не бранился, но, высказав суждение, упрямо держался его, хотя и не отстаивал.

Отец Джо служил у миссис Карузерс, выполняя разные работы в имении; каждое утро на заре он проезжал мимо наших ворот на лошадке, по кличке Тони, и каждый вечер с наступлением темноты возвращался верхом домой. У него были рыжеватые усы. Отец говорил, что это самый честный человек в округе. Миссис Карузерс платила ему двадцать пять шиллингов в неделю, но пять удерживала в счет арендной платы. Кармайкл снимал у нее домик с участком земли в один акр и держал корову.

Миссис Кармайкл была маленькой худенькой женщиной с гладко причесанными волосами, которые, как два плотных крыла, расходились над ушами и затем соединялись в пучок на затылке. Она стирала белье в ушатах, сделанных из половинок бочек, и всегда напевала во время стирки одну и ту же мелодию, простую и нежную, как спокойная радость. В летние вечера, когда я выходил из рощи, направляясь к дому Джо, эта мелодия летела мне навстречу, точно приветствуя меня, и я всегда останавливался послушать.