SOSнание-1 - Андрей Петрович Черных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алло, – ответила она.
Далее было слышно, как что-то громко говорил мужской голос, не на секунду не останавливаясь. Лицо Надежды Константиновны из расслабленно-веселого превратилось в напряженно-тревожное. Она плотно сжала рот, наморщила лоб настолько сильно, что он практически полностью покрылся глубокими возрастными морщинами, а кончики пальцев от силы сжатия устройства побелели.
Все заметили данное изменение и восприняли как сигнал: это они! Поэтому Женя, приняв суровый вид, слегка толкнув Алину, проходя мимо нее, стремительно переместилась к маме, протягивая руку для того, чтобы та передала ей телефон. Однако, Надежда Константиновна лишь уклонилась, сделав дочери знак, мол, не мешай.
– Дай мне телефон! – безапелляционно прошипела Женя.
– Погоди, она же слушает, – попробовала вставить Алина и встретила разъяренный взгляд подруги.
– Дай телефон, повторяю! – еще настойчивее продолжала Женя.
Надежда Константиновна попыталась отстраниться от руки дочери, но та оказалась проворнее, поэтому в скорое время без особой борьбы динамик телефона был уже у уха девушки.
– Что такое? – спросила она.
– Евгения, как же Вы без приглашения врываетесь в диалог, который начался без Вас, длился без Вас и закончится без Вас? – ответил низкий мужской голос.
– Простите, с кем я разговариваю и откуда Вы знаете мое имя?
– Кто я – это знать Вам необязательно, а Ваше имя, как, впрочем, многие данные о Вас, я знаю в достаточном количестве. Имя – это только верхушка айсберга, – продолжал говорить голос с интонацией явной усмешки.
– Нет, я настаиваю на том, чтобы Вы представились, иначе с Вами по этому номеру больше никто и никогда не свяжется. Повторяю, кто Вы такой и откуда знаете мое имя? – начинала закипать Женя, лицо которой уже приняло багровый оттенок.
Алина попыталась взять подругу за плечо, но та умело увернулась, одновременно обойдя свою мать, которая жестами просила передать ей телефон. Было понятно, что теперь Женя не отступит и закончит этот диалог в конфликте.
– Евгения, условия буду ставить здесь я, а не Вы. Это, кстати, даже в Вашем интересе. Отвечать на какие-то вопросы я не намерен, да и у Вас ничего не спрашиваю. Только убедительно прошу передать аппарат матушке, дабы мы пришли к какому-либо согласию.
– Никакого согласия, утырок, не будет. Если еще раз ты или твои друзья-педерасты позвонят сюда и будут что-либо требовать, имейте в виду, что будете на прослушке, потому что прямо сейчас мы несем заявление о возбуждении уголовного дела! Мой совет: прихлопнуть форточку, сжать булки и купить себе кубик рубика, чтобы веселее коротать дни на зоне.
– Женя, чего ж ты так… – взмолила Надежда Константиновна.
– Ха-ха-ха, – из трубки послышался громкий смех.
– Я говорю это совершенно серьезно! Ваше прошлое – в говне, настоящее так же стремительно принимает форму каловых масс, но в будущем есть еще возможность вымыть жопу. Советую ей воспользоваться! – шагая взад-вперед по гостиной, кричала Женя, не обращая внимания на многочисленные замечания своей матери.
– Милая, судить о том, кто в говне, может лишь тот, кто видит ситуацию со стороны. Если Вы не в курсе, многоуважаемая Евгения Михайловна, мы здесь что-то типа коллекторов, которые вежливо и, кстати, довольно мило просим отдать то, что должно быть отдано. Не мы это придумали, не нам это менять. Поэтому я профильтрую Ваши креативные изрыгания, хотя в реальной жизни превратил бы милую мордашку молодой девушки в подобие тухлой сливы, на которой…
– Что ты сказал, мразь?
– Поэтому, радость моя, попрошу жаргонно, на Вашем уровне: варежку прикрыла и связала меня со своей матерью, пока я твою пизду-картошку в пюре не превратил, корнеплод ебаный, – голос в трубке зазвучал настойчивее.
– Да как ты смеешь такое говорить, маньяк!? Если я взяла телефон, значит, я буду продолжать разговор. Кажется, уже предупредила, что прямо сейчас на тебя, сука, будет заведено уголовное дело, поэтому мни свой musculus sphincter ani externus, ведь в тюряге в твоей жопе будет больше пенисов, чем говна!
– Женя, это что такое, а ну дай сюда! – закричала Надежда Константиновна, вырывая телефон и давая дочери подзатыльник.
Девушка попыталась сопротивляться, но борьба за телефон ничем дельным не увенчалась: он упал на пол, прокатился по ковру и улетел под ноги к Илье.
Пока мать и дочь, вновь зациклившись друг на друге, принялись доказывать свою правоту, мальчик, подняв упавшее счастье, поднес телефон к уху и прислушался:
– Идиотизм… Какой же идиотизм. Как знал, что с этими немощными еще годы будем базар развозить.
– Только попробуйте сделать больно маме или сестре, я тогда… – со злостью начал вопить Илья, чем привлек внимание всех лиц, находящихся в квартире. Естественно, телефон у него сразу же забрали. Сделала это Надежда Константиновна, одновременно с этим сбросив трубку.
– Что это за ужас, Женя? Ты понимаешь, что с нами теперь из-за твоего разговора будет? – округлив глаза из-за злости, восклицала она.
– А как иначе с ними разговаривать, мам? Ты же понимаешь, это настоящие мошенники, а?
– Я уверена, нам это с рук не сойдет. Ой, как не сойдет! – продолжала негодовать Надежда Константиновна.
– Давайте уже поедем! – уверенно сказала до этого стоящая в стороне Алина, подойдя к остальным. – Не будем тратить время на всякую ерунду.
– Зачем так с ними разговаривать? Жди теперь еще больше звонков! Спасибо большое, дочка!
– Выходи уже, нам нужно ехать! – сквозь зубы проговорила Женя.
Выйдя из подъезда, компания обнаружила, что погода слегка испортилась: небо заполонили тучи, а ветер стал еще сильнее и холоднее. Дойдя до лабиринта из гаражей, все, кроме Жени, остановились возле металлической коробки, которая со всех сторон была покрыта черепицей, покрашенной в зелено-голубой цвет. Это и был нужный гараж, в котором уже несколько месяцев стояла Лада Приора. Иногда Женя брала машину, допустим, когда надо было куда-нибудь далеко или долго ехать. Да и элементарная замена масла, заправка, кое-какая чистка необходима, поэтому совсем без внимания оставлять машину нельзя – прямо как с девушками.
В отличие от остальных Женя, открыв массивными ключами сначала один, а затем и второй замок, отворила одну из дверей. Вторую раскрыла Надежда Константиновна. Дневной свет попал внутрь железной коробки, обнажив содержимое. Те вещи, которые умерший использовал при жизни ежедневно либо хотя бы еженедельно, будто бы оставляют на себе след этого человека. Взаимодействуя с окружающим, мы фиксируем свое нахождение в мире, которое остается и после смерти. Даже сейчас, когда Михаил Федерович уже как год скончался, его дух словно остался на инструментах, многочисленных лампочках, удочках, военных вещах, на куче
