Ведьмино отродье - Сергей Булыга

- Я дешево отдам.

Да Рыжий и не думал торговаться. Отсыпал горсть монет, схватил коньки - а это и был тот желанный товар - и побежал с ними на реку.

Коньки! Вот выдумал! Зачем они ему? Коньки, известно, детская забава. Но - небо! Ветер! Снег! Жадно дыша морозным, чистым воздухом, Рыжий неспешно шел вдоль берега. Внизу, на льду, на замерзшей реке, резвилась детвора. Смех, визги, крик. Вон как им хорошо да весело! А увидят его на коньках - так вообще вот будет шуму, а! И, чтобы их лишний раз не дразнить, Рыжий прошел подальше, за бугор, сел и старательно надел коньки, встал, осторожно сделал шаг, второй - получилось неплохо - тогда он, осмелев, уже уверенно шагнул к откосу, оттолкнулся - и быстро покатился вниз, к реке...

И там сразу упал. Больно упал, но сразу встал и опять оттолкнулся, опять покатился... И снова упал. И снова ему было больно, но в то же время почему-то хорошо. А лед под ним холодный был, гладкий, прозрачный. И, главное, он был совсем без запаха. Он - это просто лед, замерзшая вода. А под водой, там что? Вот интересно, рыбы его сейчас видят? А если видят, то, наверное, смеются, ведь он все падает да падает...

И пусть! Он снова встал. Сразу упал. Но также сразу встал и сразу, резко оттолкнувшись, покатился... О, хорошо, уже намного лучше! А так еще! А так - еще! И наконец приноровился, разогнался - и укатил к другому берегу. Вернулся. Вновь укатил - теперь уже быстрей. А вот еще быстрей! А вот еще! Лед певуче хрустел под железным коньком. Солнце! Мороз! И - никого вокруг! И он катался - до изнеможения. Уже в кромешной тьме Рыжий пришел в казарму, свалился на тюфяк и тотчас же заснул...

Но и во сне - всю ночь - он продолжал кататься по реке. Ну а назавтра, сразу от стола, схватил коньки и поспешил на берег. Так и на третий день. На пятый. На десятый. То есть теперь всегда, с обеда и до полной темноты, он бегал на коньках. Там, на реке, он был один, совсем один - и не скучал. Ему там было хорошо. А почему? Да разве это важно?! И пусть приятели хихикают, и пусть косится князь, и пусть даже Лягаш тебя намеренно не замечает. И что с того? Ну, выгонят тебя из лучших, так и выгонят. Да ты и сам от них уйдешь, если захочешь. Да вон твой дед, муж Старой Гры, был кузнецом - и жил себе, не голодал, не попрошайничал, ни перед кем не унижался - и не пропал. И ты не пропадешь. С ремнем ли, без ремня, ты - это ты. Сам по себе. Утром - подъем, потом на Гору, на обед - и когти рвут. А ты бежишь на реку. Там тихо, никого, только коньки - вжик, вжик. А интересно, рыбы тебя слышат? И как там им, на дне, сейчас, в самый мороз, не холодно? Спросить, что ли? Но кто тебе ответит? Ведь рыбы - бессловесные и неразумные. И вообще, на всей земле лишь только мы, бывший Лесной народ, рыки и южаки, наделены сознанием и связной, осознанной речью. Все остальные - это просто звери. Они конечно же все чувствуют, но ничего не понимают. Хотя как знать! Вдруг бабушка не зря...

Нет, это глупости! Рыжий, запыхавшись, остановился, немного постоял и отдышался, посмотрел по сторонам - на реке по-прежнему никого не было видно, потом случайно глянул вниз, под самые коньки...

И чуть было не закричал от неожиданности. Ну, еще бы! Ведь там он совершенно ясно увидел, как кто-то неизвестный, очень странный с виду, смотрит на него из-подо льда! Точней, приник ко льду с той, нижней стороны и широко раскрыл свои и без того немалые глаза. А вот уже и его рот теперь тоже раскрыт... А больше ничего там, подо льдом, не видно. Рыжий застыл, насторожился. Прикинул - нет, это не рыба. Но это и не зверь. А кто же тогда?.. Или, может, это вновь одно только видение, обман - как и тогда, в Лесу? И потому, чтобы как можно скорей от него избавиться, Рыжий топнул коньком...

Но незнакомец не исчез, а только боязливо вздрогнул, а после быстро-быстро заморгал, а после рот его раскрылся еще шире... и, значит, он кричал!.. Но вот что он кричал? Ведь совершенно ничего не слышно! Рыжий поспешно встал на четвереньки, склонил голову к самому льду - и замер, затаился. А незнакомец медленно моргнул сначала одним глазом, а после вторым, после разинул рот... И снова ни звука!

- Эй, ты о чем? - спросил у него Рыжий. - Я ничего не слышу! Эй!

Незнакомец опять заморгал, открыл рот...

- Не слышу! - крикнул Рыжий. - Громче!

Незнакомец надул толстые белые щеки, закрыл глаза...

И исчез! Сначала Рыжий просто не поверил.

- Эй, ты! - позвал. - Эй, ты! Не бойся, я твой друг. Эй!

Никого. Рыжий вскочил и осмотрелся. Ага! Там, вроде бы! Туда! Рыжий метнулся по реке, а после резко осадил и снова пал на четвереньки, глянул...

Нет, показалось, никого здесь нет. Рыжий опять вскочил, опять - уже поспешно - осмотрелся - и снова кинулся, припал, окликнул раз, второй, опять вскочил и снова... И опять! Р-ра! Р-ра-ра-ра! Рыжий метался взад-вперед, потом стоял, подолгу ждал, высматривал... Но все было напрасно! И, значит, с горечью подумал Рыжий, здесь никого и не было, а был, как и тогда, в Лесу, один только обман. Нет Незнакомца, нет Убежища, смирись и нигде ничего не ищи, и не ропщи на это, а лучше будь как все, то есть верь Солнцу, презирай Луну, пей брагу, когти рви. Да, видно, так и только так здесь и можно прожить. Да и не только здесь, а вообще везде таким, как и все, и хорошо. А остальным - хоть не живи!

И все-таки как только после трапезы князь уходил на Верх, а лучшие с истошным гиканьем срывались в город, Рыжий немедленно хватал коньки и сразу убегал на реку. Шли дни, недели, прошел месяц. Рыжий еще два раза мельком видел Незнакомца. А если это так, то это, значит, не видение, и Незнакомец действительно существует. И он разумен - это видно по его глазам. А еще он может разговаривать совсем как южаки и рыки. И Рыжий с ним еще поговорит, Рыжий поймет его, услышит, докричится. Вот только бы им снова встретиться, вот только бы ему найти его... Но как же тут найдешь - вон сколько места тут! Вот если б кто помог... Но кто это поможет? Что, лучшие, что ли? Ага! Приди в казарму, расскажи - так не поверят же. Но вслух об этом не признаются; будут кивать, поддакивать, а после, за спиной, хихикать да дразнить. Эх, если бы Лягаш уже вернулся, так, может быть, хоть с ним бы поделился, ведь больше-то и не с кем! Но где он, тот Лягаш, что теперь с ним, и зачем и куда он уехал?

И уезжал он очень странно! А было это так. После обеда лучшие поразбегались кто куда, а Рыжий как обычно задержался - точил коньки, перебивал на них заклепки. Потом, с коньками на плече, он вышел на крыльцо... И замер. Возле крыльца стояла волокуша, а возле волокуши - князь и Лягаш, а чуть поодаль - семеро догонщиков, на вид как будто бы копытовских. Лягаш, увидев Рыжего, сказал:

- Ну, наконец! А то я жду да жду.

Но ждал-то не один, а почему-то вместе с князем. Ну и ладно. Рыжий сошел с крыльца, остановился рядом с ними. Князь, глянув на коньки, спросил невозмутимым голосом: