Лорд в кандалах (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Мелочиться с конспирацией я не стал. Волосы были высветлены, а затем перекрашены в рыжеватый русый оттенок. Для изменения необычных оттенков кожи мы с Момо приняли ванну с определенными составами, после чего моя шиноби обзавелась коричневато-желтым оттенком кожи, характерным для большинства китайцев, а я, наоборот посветлел, избывая родовую смуглость. Не до конца, так, чтобы можно было объяснить собственный нос-клюв, совсем не похожий на славянские «картошки», но достаточно, чтобы цвет кожи перестал бросаться в глаза. Несколько накладок за щеки слегка расширили мне лицо, а заодно ухудшили дикцию до вполне провинциального уровня. Редкая и довольно гнусная на вид бороденка в виде накладки, несколько накладных неприятных родинок, пара капель мерзкого эликсира, меняющего на время цвет радужки — и вот, готов новый человек. Захар Приматов, старший лейтенант, специальный уполномоченный графа Толстого, прибывший в Рубцовск по делу государственной важности.

Документы с фотографией и сопроводительный пакет мне передали через то же зеркало представитель одного из русских Древних родов, но не успел я с ними как следует ознакомиться, как поступил вызов через то же зеркало. Приняв его, я без всякого удовольствия обнаружил, что меня сверлит взглядом старый знакомый грек.

— Господин Октопулос, мое почтение.

— Лорд Эмберхарт, — проскрипел старик, — Вы действуете вразрез с нашими договоренностями или мне так кажется на старости лет?

— Где и когда вы увидели нарушения буквы и духа нашего договора? — тут же проявил я фамильную цепкость, ярко реагирующую на подобные обвинения.

— Может быть, я неверно выразился, — взгляд грека стал нечитаемым, — но вы не связались со мной, чтобы поделиться сведениями, извлеченными из своего брата. Это вызывает определенные сомнения.

— Демонстрация лояльности, господин Октопулос? — поднял я бровь, — Если моя тень не является объектом пристального внимания Грейшейдов, то не смогу вообразить, чем заслужил подобное доверие с вашей стороны.

— Ладно, малец, — оскалился старец, — Ты меня уел. Просто больно резво ты среагировал в Париже.

— С вашей подачи.

— Да, — кивнул могущественный грек, — Но не думаешь ли ты, что и наследника можно купить обещанием легкого посмертия?

— Именно так, — твердо заявил я, — Кристофер и Оливер были не при чем. У них нет иного выбора, как действовать по указке отца.

— Допустим, — сидящий в глубоком мягком кресле мужчина взглянул на меня исподлобья, — Но… а если нет? Если Роберт подстраховался? Ты собираешься дергать за единственную ниточку, ведущую к отцу, всего лишь с одним козырем?

— Я владею и другими средствами убеждения.

— Не сомневаюсь, мой мальчик, но хочу предложить тебе кое-что куда лучше, чем твои любительские навыки палача. Леди, прошу вас.

Тонкие девичьи пальчики, затянутые в дорогую белую ткань, нерешительно надавили на зеркальную поверхность, что чуть-чуть выгнулась, перед тем как пропустить ко мне в каюту высокую хорошо сложенную женщину, тут же сжавшуюся под моим взглядом. Из-за её спины раздался голос старого грека:

— Лорд Эмберхарт, будьте добры и обходительны с леди Мур. И да, вы можете ей доверять, у вас есть моё поручительство. Я всецело надеюсь, что ваше сотрудничество будет успешным. За сим откланиваюсь. Хорошей охоты.

Зеркало потухло. Воцарилась тишина, прерываемая лишь рабочими звуками летящего на всех парах дирижабля и тихого сопения Момо на диванчике.

Она стояла передо мной, определенно не зная, ни что сказать, ни куда себя деть. Страх, привычный ей и мне, как и всегда застыл на лице женщины восковой маской. Белоснежные волосы, белая кожа, слегка красноватые глаза, великолепная фигура потомственного целителя…

— Леди, — поднявшись с кресла, я выполнил полагающийся поклон.

— Лорд, — дрогнув голосом, присела в реверансе дочь герцога Эдвина Мура, принявшая участие в охоте на собственного отца.

И вновь неловкая пауза, черт бы её побрал. Я хотел раздраженно потереть лицо руками, но, вспомнив про макияж, отдернулся. Покрутил шеей, чертыхнулся. Прикурил сигарету. Элиза продолжала стоять деревянным манекеном у зеркала, исходя дрожью. С этим нужно что-то делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Леди Мур, я предлагаю вам три варианта, — фривольным жестом я продемонстрировал девушке три пальца, — Первый — зеркало за вашей спиной. Один ваш шаг, и вы в тепле и уюте замка Каллед, в безопасности от страшного меня…

— …нет.

— Хорошо. Второй вариант. Я собираюсь, как вы можете наблюдать, замаскироваться под русского служащего, прибывающего на постоянное место жительства в Рубцовск. В вашем нынешнем состоянии вы сможете лишь отыгрывать мою скорбную рассудком супругу, страдающую тревожностью. Для полноты образа мы добавим небольшой валик ткани на вашу талию, что будет изображать беременность. Правда, в этом случае, ваши передвижения будут ограничены размерами того жилища, что я сниму. Шансы, что я смогу притащить Оливера Эмберхарта пред ваши очи, откровенно невелики. Есть и третий вариант. Хотите его услышать?

— …да.

— Мы с вами, леди Элиза Мур, садимся в этой комнате, вот за этот стол, после чего пьем до того момента, пока вы не соблаговолите мне рассказать, с какой стати вы меня так боитесь столько лет подряд.

— Ч-что? П-пить?

— Да. Алкоголь. Крепкий алкоголь. Виски, коньяк, бренди. Хотя, если вам будет угодно, можно начать с вина. У меня тут есть неплохой запас саммского черного и филь-де-блад.

— Я… не…

— Элиза! — добавил я в голос жесткости, глядя на колеблющуюся женщину, — Вы сами-то… не устали?

Вопрос вызвал эффект удара под дых. Вздрогнув, женщина посмотрела на свои трясущиеся пальцы, судорожно вздохнула…, а затем, впервые за много лет, посмотрела мне в глаза.

— Бренди, лорд Эмберхарт, — её голос набирал силу и уверенность с каждым произнесенным словом, — Потребуется много бренди. Целителю сложно напиться.

— Тогда давайте поскорее приступим, леди Элиза Мур. У нас впереди только трое суток.

Глава 10

— Добро пожаловать, ваше благородие, добро пожаловать! Очень вам рады! Какой номер будет угоден? На какой срок?

— Пожалуй, возьму «купеческий», на две седьмицы. Свободные есть?

— А стеснены… не будете, ваше благородие? С супружницей всё-таки, да девкой еще заселяетесь. Может, чего получше?

— От стеснения и беру. Будьте любезны.

— Сию минуту! Сей момент!

Таким вот образом Захар Валерьевич Приматов с супругой Антониной и слугой-китаянкой Сяо Ли, снял себе тесный и никак не соответствующий его благородному статусу двухкомнатный номер в занюханном постоялом дворе на окраине Рубцовска. Если бы кто полюбопытствовал такой прижимистости приезжего, то быстро бы обнаружил, что русский вынужден платить немалую сумму за хранение на одном из местных складов малого грузового контейнера. Тут уже кому угодно станет понятно, что прибыл Приматов сюда на постоянное место жительства, а скопидомит, потому как переезд для небольшого чина — та еще растрата.

Сам Рубцовск был тем еще местом, помесью огромной военной базы и пограничного городка, где каждый первый местный, не носящий военную форму, был старателем, контрабандистом, пьяницей или браконьером, но чаще всего, всем вместе. Баланс между порядком и хаосом тут поддерживался неукоснительно, с помощью расстрелов, от чего большинство местных вели себя на улицах примернее, чем японцы перед ликом императора.

За окном тесного темного номера, в котором пахло пронафталиненными мышами, раздался ритмичный тяжелый топот, заставивший меня, курившего в данный момент в форточку, досадливо поморщиться, отгоняя совершенно неуместную мысль, что можно было б снять жилье попросторнее. Не ради себя, а ради Элизы, замаскированной под обрусевшую немку и до сих пор себя плохо чувствующую после нашей попойки. Топот начал отдаваться вибрацией в подошвах сапог, заставляя проявить любопытство к его источнику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мимо отеля шла патрульная «Цапля».