Смерть королей - Бернард Корнуэлл

Христиане рассказывают о чудесах, о людях, шагающих по воде и воскрешающих мертвецов, и утверждают, что эти чудеса есть доказательства их религии, хотя ни один из них не может сам совершить чуда. Здесь же, в этой сырой пещере под холмом, я узрел чудо. Я увидел Эрцию.

— Уходи, — сказала Эльфадель, и хотя она обращалась ко мне, ее совету последовала богиня — развернувшись, она скрылась в другом мире.

Я не стал убивать старуху. Я ушел. Я оттащил мертвых монахов в кусты ежевики, где, возможно, дикие звери поживятся ими. А потом зашел в ручей и пил, как одержимый.

— Что сказала ведьма? — спросил Осферт, когда я подходил к ферме вдовы.

— Не знаю, — сказал я таким тоном, что отбил охоту задавать любые вопросы кроме одного.

— Куда дальше, господин? — спросил Осферт.

— На юг, — отвечал я, все еще не прийдя в себя.

И мы выдвинулись во владения Сигурда.

Глава четвёртая

Я сообщил Эльфадель свое имя. И что еще? Рассказал ли я о плане своей мести Сигурду? И почему я так много говорил?

Лудда дал мне ответ, пока мы ехали на юг.

— Есть травы и грибы, господин, и есть плесень, которую можно найти в колосьях ржи, многое может вызывать видения. Моя мать применяла это.

— Она была колдуньей?

Он пожал плечами.

— По крайней мере, знахаркой. Она предсказывала будущее и варила зелья.

— А зелье, которое дала мне Эльфадель, могло заставить меня назвать свое имя?

— Может, это плесень ржи? Тебе повезло, что ты жив. Если неправильно приготовить, выпивший его умрет, но если она знала, как сварить зелье, то ты бы болтал как старая бабка, господин.

Кто знает, что еще я поведал aglæcwif? Я чувствовал себя дураком.

— Она и правда говорит с богами? — я рассказал Лудде об Эльфадель, но не об Эрции. Я хотел сохранить это в секрете, в своей памяти.

— Некоторые уверяют, что говорят с богами, — с сомнением ответил Лудда.

— И видят будущее?

Он ерзал в седле. Лудда не привык ездить верхом, и платой за путешествие для него были боль в заду и ноющие бедра.

— Если бы она действительно видела будущее, жила бы она в пещере, господин? У нее был бы дворец. Короли бы ползали у ее ног.

— Возможно, боги говорят с ней только в пещере, — предположил я.

Лудда услышал беспокойство в моем голосе.

— Господин, — серьезно сказал он, — если часто бросать кости, всегда можно дождаться, чтобы выпали нужные числа.

Если я скажу, что завтра будет светить солнце и пойдет дождь, и повалит снег, и небо закроют тучи, и подует ветер, и установится тихая погода, и гром оглушит нас, и что-то одно из этого всего сбудется, ты забудешь все остальное, поскольку хочешь верить, что я действительно могу предсказывать будущее.

На его лице промелькнула улыбка.

— Народ покупает ржавое железо не из-за убедительности моих речей, а потому, что хочет верить, что оно превратится в серебро.

Я отчаянно хотел разделить его сомнения насчет Эльфадель. Она предсказала, что Уэссекс обречен, а семь королей умрут, но что это значит?

Какие короли? Альфред Уэссекский, Эдвард Кентский, Эорик в Восточной Англии? Кто еще? И кем был тот сакс?

— Она знала, кто я, — сказал я Лудде.

— Потому что ты выпил ее зелье, господин. Это выглядит так, будто ты пьян и говоришь все, что приходит на ум.

— И она связала меня, — ответил я ему, — но не убила.

— Слава Богу, — покорно произнес Лудда. Вряд ли он был христианином, по крайней мере хорошим, но он был достаточно умен для того, чтобы не ссориться со священниками. Он нахмурился в замешательстве. — Я удивляюсь, почему она не убила тебя.

— Она была напугана, — ответил я, — так же, как и аббат.

— Она связала тебя, господин, — произнес Лудда, — потому что кто-то сказал ей, что ты его враг, и она знала только это, но не знала, что он хотел бы с тобой сделать.

Потому и послала за монахами, чтобы узнать. А они тоже очень боялись тебя убить. Не так-то просто убить лорда, особенно, если его воины неподалеку.

— Один из них не побоялся.

— И сейчас сожалеет об этом, — довольно сказал Лудда, — но это странно, господин, очень странно.

— Что именно?

— Она может говорить с богами, и боги не велели убить тебя.

Я хмыкнул, видя, к чему он клонит, и не зная, что еще сказать.

— Боги бы знали, что делать с тобой, и сказали бы ей, но этого не случилось. И это говорит мне, что она получает указания не от богов, а от ярла Кнута — говорит людям то, что он прикажет.

Он снова поерзал в седле, пытаясь унять боль в заду.

— Вот дорога, господин, — указал он. Он вел нас на юго-восток и искал римскую дорогу, пересекавшую холмы.

— Она ведет в старые свинцовые рудники, — сказал он мне, — но за рудниками дороги нет.

Я велел Лудде отвести нас в Китринган, где у Сигурда был дом для пиршеств, но не сказал, что я планировал там сделать.

Зачем я искал Эльфадель? Чтобы найти дорогу, конечно же. Три Норны сидят у корней Иггдрасиля, где они прядут наши судьбы, и в какой-то момент берут ножницы и перерезают нить. Мы все хотим знать, где оборвется наша нить. Мы хотим знать будущее.

Мы хотим знать, как сказал Беорнот, чем закончится история, поэтому я и пошел к Эльфадель.

Альфред скоро умрет, возможно, уже умер, и все изменится, я был не настолько глуп, чтобы думать, что моя роль будет ничтожна.

Я Утред Беббанбургский. Люди боялись меня. В то время я больше не был могущественным лордом, если говорить о землях, богатстве или людях, но Альфред знал, что должен дать мне воинов, если хочет победы. Именно так мы разбили силы Хэстена у Бемфлеота.

Его сын Эдвард, видимо, доверял мне, и я знал, что Альфред хочет, чтобы я присягнул Эдварду, но я ходил к Эльфадель, чтобы заглянуть в будущее. Зачем становиться союзником человека, которому предрекли падение?

Был ли Эдвард тем человеком, которого Эльфадель назвала саксом и который должен разрушить Уэссекс? Где была безопасная дорога? Сестра Эдварда, Этельфлед, не простила бы меня, если бы я предал ее брата, но, возможно, она тоже обречена.

Все мои женщины умрут. Не такая уж это великая истина, мы все умрем, но почему тогда Эльфадель сказала об этом? Она предостерегала меня против детей Альфреда? Против Этельфлед и Эдварда?

Мы живем в мире, который катится во мрак. Я увидел луч света на верном пути, но не нашел ничего кроме Эрции, видения, которое останется в моей памяти и будет преследовать меня.

— Wyrd bi fulræd, — сказал я громко — судьба неумолима.

Под действием горького зелья Эльфадель я выболтал свое имя, а что еще? Я не говорил о плане никому из своих людей, но сказал ли я Эльфадель? А она жила на земле Кнута и находилась под его защитой.