Горький шоколад (СИ) - Воробьёва Татьяна

— Вы не тронете детей, — Анжелика наклонилась к сыновьям, прижимая их к себе еще теснее.

Она судорожно размышляла, что ей следует предпринять в создавшейся ситуации. Слуги маркиза вряд ли решатся пойти против хозяина, даже если она начнет кричать и звать на помощь. Молин мог бы ей помочь, но увы, старик-гугенот уже ушел.

— Филипп, вы же не чудовище! Вы не тронете детей! — Анжелика пыталась найти хоть каплю сострадания в холодных голубых глазах кузена, одурманенных вином.

— Чем ваши сыновья отличаются от любых других мальчишек? — губы маркиза скривились в презрительной усмешке. — Поверьте, в захваченных городах я не щадил ни женщин, ни детей.

Анжелика вздрогнула. Белокурый Филипп с его небрежной походкой… он ведь был среди тех, кто истязал маленького торговца вафлями. Перед ее внутренним взором вспыхнула сцена погрома в таверне «Красная маска», в ушах зазвучали пьяный смех и непристойные песни, она вспомнила, как бросилась к столу, на котором лежало распростертое тело Лино… Разве не остался он тогда равнодушен к мольбам ребенка? Слово, однажды произнесенное Мари-Аньес про Филиппа, все же сорвалось с уст Анжелики: «Зверь!»

Зверь затаившийся, скрытный, жестокий… Если он захочет отомстить женщине, то не остановится ни перед чем.

Словно в доказательство своих слов, маркиз отдал короткую команду и, до этого смирно лежавшие у камина и у дверей огромные волкодавы, послушно встали и с рычанием начали приближаться к женщине и мальчикам. Флоримон попытался отогнать одного из псов, но тот щёлкнул зубами, едва не откусив ребенку руку.

— Я бы не делал резких движений. Эти собаки рвут горло жертве меньше, чем за минуту, — сообщил Филипп совершенно обыденным тоном, от которого холодок пробежал по спине молодой женщины.

— Отзовите собак, — наблюдая за каждым движением животных, произнесла Анжелика, стараясь прикрыть сыновей собой.

— Вы отдадите ларец, а я пощажу ваших щенков.

Анжелика с ненавистью посмотрела на мужчин, но, почувствовав как дрожит Кантор, казалось, намертво вцепившийся маленькими ручками в подол ее платья, и, оглянувшись на бледное от страха лицо Флоримона, который тоже дрожал, но продолжал защищаться своей игрушечной шпагой, произнесла:

— Хорошо. Только не трогайте детей.

Мужчины переглянулись. Филипп скомандовал собакам, и те замерли невдалеке, пристально наблюдая за своими жертвами. В руке Сен-Круа словно ниоткуда оказался пистолет, дуло которого было направлено на Анжелику.

— Пойдемте, мадам Шоколад, — слегка поклонившись женщине, Сен-Круа пропустил ее вперед. — Не волнуйтесь, маркиз дю Плесси-Бельер присмотрит за вашими детьми.

***

Жавотта быстрыми шагами шла по коридору. Она хотела разыскать хоть кого-то из слуг, но, как назло, замок словно вымер. Девушка уговаривала себя, что она зря беспокоится и что это обычная ссора господ, но напряженные голоса, рычание собак и особенно плач двух мальчиков тревожил и заставлял ее искать помощи.

Служанка уже собиралась выйти во двор, когда чьи-то руки схватили ее. Она испуганно вскрикнула, встретившись взглядом с незнакомцем.

— Успокойтесь, мадемуазель, — проговорил мужчина. — Я — полицейский. Что случилось?

— Там госпожа и два господина… — поспешно забормотала девушка. — Они о чем-то разговаривают. Господин маркиз очень пьян и собаки… Ох, бедные мальчики. Я всего лишь спросила про ларец, и они начали ругаться…

— Черт! — выругался Франсуа Дегре. — Хитрый мерзавец!

Из темноты небольшой ниши вышел второй мужчина. Он был одет во все черное, а щеку пересекал глубокий шрам. Девушка невольно отступила и перекрестилась.

— Что произошло, Дегре? — спросил мужчина, даже не посмотрев на дрожащую от страха девушку.

— Маркиз провел Сен-Круа каким-то другим способом, минуя нас, — коротко ответил полицейский.

Де Пейрак, не произнеся ни слова, поспешно двинулся по коридору вглубь замка. Дегре последовал за ним. Громкий женский крик и лай собак заставили их свернуть в одну из галерей, которая заканчивалась просторной залой. У входа, привалившись к стене, стояла на коленях полная молодая женщина и рыдала, о чем-то умоляя между всхлипами. Мельком взглянув на нее, граф перевел взгляд и увидел то, что творилось в комнате. На долю секунды он остолбенел — никакие пытки палачей в застенках Бастилии, никакие угрозы и нападения многочисленных врагов не вселяли в него такого ужаса. Три огромные собаки, рыча, наступали на Флоримона с Кантором. Старший сын отважно защищал себя и брата маленькой серебряной шпагой. Рукав камзола мальчика был разорван и успел окраситься в бурый цвет. Младший уже даже не плакал, а только в каком-то оцепенении смотрел на страшных волкодавов из-за плеча брата. Пьяный же маркиз вовсю веселится, то отпуская поводки собак, давая им волю, то чуть натягивал, оттаскивая разъяренных псов. Мужчина смеялся, отпивая вино прямо из бутылки, и заплетающимся языком говорил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— После того, как я получу ларец, мы разберёмся с вашей матерью-шлюхой, а уж после и с вами, — он сплюнул на пол. — Она с детства была испорченной девчонкой: наглой, распущенной и неотесанной деревенщиной. Такой же, как и вы, глупые щенки.

Услышав эти слова, Флоримон напрягся и ринулся к обидчику, несмотря на опасную близость раззявленных пастей огромных собак. Несколько выстрелов заставили животных взвизгнуть, отскочить от детей и, жалостливо скуля и оставляя за собой кровавую дорожку, уползти в угол.

— Кто вы?! — увидев человека в дверном приеме, маркиз, казалось, резко протрезвел.

— Я отец этих детей. Граф де Пейрак, — медленно проговорил мужчина, опуская дымящийся пистолет.

Услышав эти слова, женщина у дверей вздрогнула и подняла глаза на человека в черном. Маркиз, словно не веря своим ушам, покачал головой. На бледном лице Флоримона, обращенном к вошедшему, расцвела несмелая улыбка.

— Где ваша мать? — спросил Дегре, обращаясь к мальчикам.

— Он увели ее наверх, — кивнул в сторону лестницы Флоримон.

— Вы, — приказал де Пейрак женщине у дверей, — забирайте детей и уходите.

Флоримон и Кантор бросились к няне.

— Ангелочки, мои, хорошие мои, — запричитала над ними женщина. — Я же всего на минуту пошла на кухню за молоком и ужином для вас. Оставила под присмотром Флипо. Я не знала…

Жоффрей, убедившись, что сыновьям не угрожает больше опасность, поспешил к лестнице. Путь ему преградил маркиз дю Плесси-Бельер со шпагой в руке.

— Вы ворвались в мой дом! Перестреляли моих собак! — зло закричал мужчина, размахивая шпагой перед лицом де Пейрака.

Граф с удовольствием пристрелил бы сейчас маршала Франции, красавца кузена Анжелики, как только что его собак, но дворянская честь не позволила ему совершить столь бесчестный поступок. Он достал шпагу и скрестил ее со шпагой маркиза. Дю Плесси-Бельер был неплохим дуэлянтом, но ему не хватало гибкости и быстроты соперника, плюс выпитое вино давало о себе знать. Филипп не был бы маршалом Франции, если бы отступил и легко сдался. Он спотыкался, рычал, грязно ругался, но продолжал наступать.

Дегре, мельком взглянув на дуэлянтов, не стал терять времени и направился к лестнице.

***

Анжелика шла, словно на казнь, хотя, если подумать, так оно и было на самом деле. Разум пытался найти хоть малейшую возможность спасения, но не находил. Каждый шаг давался с трудом, страх сковывал движения и отнимал последние силы. Поворот дверной ручки и едва слышный скрип петель показался оглушительным в пронзительной тишине. Окно в комнате все так же было открыто, и занавеска колыхались под легкими порывами ветра. На подоконнике черным пятном маячил покрытый паутиной ларец. Сен-Круа толкнул женщину вперед.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Открывайте, — приказал мужчина.

Анжелика глубоко вдохнула, пытаясь унять нервное дрожание рук, но все равно ей пришлось приложить немало усилий, чтобы привести в действие изъеденную ржавчиной пружину. Наконец крышка откинулась, и перед глазами возникла изумрудного цвета склянка с ядом, покоившаяся на сложенных листах бумаги.