Утерянные победы Красной Армии - Артем Ивановский

Однако самая трагическая судьба ожидала корпус Петровского. Командование Западного фронта ничем не поддержало его успех. Тем временем немцы перебросили на бобруйское направление восемь пехотных дивизий и закрыли брешь в своей обороне. 63-й корпус не смог продвинуться дальше. Тимошенко приказал закрепиться на линии Жлобин — Рогачев и удерживать занятую территорию. Немцы не преминули этим воспользоваться. Когда командующий 21-й армией ясно увидел, что корпус Петровского может быть отрезан противником, то обратился в Ставку с просьбой отвести его за Днепр. Но разрешения отступать там никому не давали. Поэтому немцы без помех сомкнули кольцо вокруг 63-го корпуса и приступили к его планомерному уничтожению. Командир корпуса пал на поле боя. Г.К. Жуков подчеркнул, что «он погиб смертью героя. Л.Г. Петровского я хорошо знал, как одного из талантливейших и образованных военачальников, и если бы не преждевременная гибель, думаю, что он стал бы командиром крупного масштаба».

Пока маршал Тимошенко наносил контрудары, танки Гота и Гудериана продвигались все дальше в тыл его смоленской группировке. «Все это было тяжело воспринято Государственным Комитетом Обороны, — вспоминал Г.К. Жуков, — и особенно И.В. Сталиным. Он был вне себя. Мы, руководящие военные работники, испытали всю тяжесть сталинского гнева»[114]. Но надо признать, что для гнева у Сталина были все основания. Двенадцать армий Западного и Резервного фронтов, в составе которых имелось 66 дивизий, не могли остановить две немецкие танковые группы, насчитывавшие только 20 дивизий. Этот новый жестокий провал под Смоленском окончательно привел Сталина к мнению о необходимости сменить начальника Генштаба. Благо, сам Г.К. Жуков в день своего назначения на эту должность сказал прямо: «Начальником Генерального штаба быть не могу».

16 июля 7-я танковая дивизия из группы Гота захватила Ярцево и перерезала стратегическое шоссе Минск — Москва. 17-я танковая дивизия из группы Гудериана заняла позиции южнее Смоленска, перекрывая дорогу на Рославль. В боях на подступах к Смоленску был смертельно ранен ее командир генерал Вебер. Гудериан, обладавший несомненным талантом подбирать людей, назначил новым командиром одного из лучших своих офицеров — генерала Эриха фон Тома. Наконец, 19 июля 10-я танковая дивизия 46-го мотокорпуса взяла Ельню. Таким образом, немецкие танковые клещи плотно зажали 19-ю, 16-ю и 20-ю армии Западного фронта. Связь с ними можно было поддерживать только через узкий коридор в районе Соловьево. Как водится, приказа на отход эти три армии не получили.

Немецкое командование стремилось выжать максимум из достигнутого оперативно-тактического успеха. Командующий 46-м мотокорпусом генерал Фитингоф по собственной инициативе решил продолжить наступление из района Ельни, чтобы захватить Дорогобуж и тем самым полностью отрезать три советские армии от основных сил. Гудериан одобрил его решение.

Однако на этот раз немцев удалось опередить. Для ликвидации создавшегося крайне опасного положения Ставка решила передать командующему Западным фронтом 20 дивизий из состава армий Резервного фронта. На их основе были сформированы пять усиленных армейских групп, которыми командовали генерал-майор К. К. Рокоссовский, генерал-майор В.А. Хоменко, генерал-лейтенант С.А. Калинин, генерал-лейтенант В.Я. Качалов и генерал-лейтенант И.И. Масленников.

Маршал Тимошенко по указанию Ставки поставил армейским группам задачу — нанести контрудары из района Белый — Ярцево — Рославль в общем направлении на Смоленск, уничтожить прорвавшиеся войска противника и соединиться с 19-й, 20-й и 16-й армиями, продолжавшими сражаться в окружении в районе Смоленска. Кроме того, части сил 24-й армии под командованием генерал-майора К.И. Ракутина ставилась задача не допустить прорыва танков Гудериана на Дорогобуж.

23 июля армейская группа генерала Качалова нанесла удар из района Рославля с целью овладеть населенным пунктом Починок и выйти в тыл сосредоточенному в ельнинском выступе 24-му немецкому мотокорпусу. Хорошо осознавая опасность, немцы оказывали частям 28-й армии яростное сопротивление. Дополнительной головной болью для Гудериана стали очередные разногласия с фельдмаршалом фон Клюге. Тот считал, что главная угроза от русских исходит в районе севернее Смоленска. Гудериан же полагал, что наибольшей опасности следует ожидать с рославльского и ельнинского направлений. Как это неоднократно случалось в прошлом, ему пришлось вылететь в штаб фельдмаршала и там вести с ним многочасовой спор. Тогда Гудериан решил пустить в ход свой военный опыт. При столкновении со слишком упорным противником он обычно совершал обходной маневр. В данном случае таким маневром стало обращение к фельдмаршалу фон Боку в обход фельдмаршала фон Клюге. Выслушав Гудериана, командующий группой армий «Центр» согласился с его оценкой обстановки и направил в штаб 4-й армии приказ передать 2-й танковой группе все требуемые резервы. Более того, к крайнему раздражению старого фельдмаршала, фон Бок распорядился вывести танковую группу Гудериана из подчинения 4-й армии. Последствия этих решений очень скоро ощутили на себе советские войска.

В тот же день части армии Ракутина начали наступление на ельнинский выступ. Сдавленный с двух сторон 24-й мотокорпус сразу оказался в критическом положении. Бросок на Дорогобуж пришлось отложить до лучших времен. Под Ельней начались ожесточенные бои, потребовавшие напряжения всех наличных сил генерала Фитингофа.

24 июля удар в направлении Ярцева нанесла армейская группа Рокоссовского. Находившаяся здесь 7-я немецкая танковая дивизия была отброшена на 20 километров. Но выполнить поставленную задачу — овладеть Духовщиной и развить дальнейшее наступление на Смоленск — Рокоссовскому не удалось.

25 июля из района города Белый в наступление против танковой группы Гота перешла 30-я армия генерала Хоменко и группа войск 24-й армии генерала Ракутина. Как и в случае с Рокоссовским, на первоначальном этапе их продвижение осуществлялось успешно. Они прошли 50 километров до реки Вопь, где были остановлены немецкой 18-й мотодивизией. Продвинуться дальше советские войска не смогли. А на следующий день танковые дивизии Гота завершили полное окружение 16-й и 20-й армий северо-восточнее Смоленска. В котел угодили десять советских дивизий. Тогда же, 26 июля, немцы завершили ликвидацию окруженных в Могилеве войск 61-го стрелкового корпуса.

По еще более худшему сценарию развивались события на рославльском направлении. 28-я армия продвинулась далеко вперед, на 80 километров. При этом ее левый фланг ничем не обеспечивался. Чем и воспользовался Гудериан. Получив из резерва 7-й и 9-й армейские корпуса, он теперь мог себе позволить маневрирование. 10-я танковая, 263-я и 268-я пехотные дивизии, дивизия СС «Рейх» и гренадерский полк «Великая Германия» оставались в ельнинском выступе. 3-я и 4-я танковые дивизии были оттуда выведены и включены в состав ударной группы, сосредотачиваемой западнее Рославля. 137-я и 292-я пехотные дивизии получили приказ развернуться фронтом на запад в междуречье Остера и Десны.

1 августа ударные части 24-го мотокорпуса форсировали реку Остер. Гудериан вспоминал: «Генерал Модель сообщил мне, что он занял мосты через эту реку нетронутыми… 23-я пехотная дивизия продвигалась, не встречая серьезного сопротивления противника. Главная цель нашего наступления — Рославль — была достигнута»[115]. Так без особых помех армейская группа Качалова была полностью окружена. В ловушку Гудериана попали пять советских дивизий. Немцы захватили 38 000 пленных, 100 танков, 250 орудий. Генерал В.Я. Качалов погиб в бою. Но так как подтвердить его гибель было некому, в Москве посчитали, что он сдался в плен. По войскам Западного фронта объявили приказ, в котором Качалов назывался «предателем и дезертиром». Правдивая картина событий прояснилась только после войны. Тридцать лет спустя Г.К. Жуков написал: «В этих сражениях пал смертью героя командующий группой генерал В.Я. Качалов»[116].

Наступление советских войск приостановилось везде, кроме Ельни. Здесь назначенный командующим Резервным фронтом генерал армии Г.К. Жуков решил добиться успеха любой ценой. Поставленной цели он достигал с присущей ему силой воли и настойчивостью. Только 30 июля немцы отбили тринадцать атак. Но интенсивность боев на ельнинском выступе не снижалась. Со всех направлений сюда перебрасывались дополнительные войска.

Тем временем Гудериан горячо убеждал прибывшего в его штаб адъютанта Гитлера полковника Шмундта повлиять на мнение Верховного Главнокомандующего. Необходимо, доказывал он, продолжать наступление на Москву и отказаться от проведения каких-либо операций на других направлениях, которые не имеют решающего значения. Но вечером 30 июля офицер связи ОКХ майор фон Бредов привез Гудериану приказ о переходе группы армий «Центр» к обороне. В Ставке фюрера, сообщил он, окончательного решения о ходе дальнейших операций пока не принято.