Svadba drakona - Елена Помазуева

«Как же это мерзко, низко влюблять в себя по расчету! Ненавижу! До какой степени нужно быть жестоким, чтобы планомерно влюблять, оставаясь настолько равнодушным?» — терзала себя горькими мыслями Мирабель.

Герцогиня металась по своей спальне и швыряла все, что ей попадалось под руку. В какой-то момент подбежала к зеркалу и замерла. Да, в гневе она выглядела еще прекраснее. Но это лишь расстроило девушку сильнее. Что ей, зачем эта красота, если ее не любят? К чему все это?.

Горькая усмешка пробежалась по губам. Мирабель подняла руку к высокой прическе и потянула розу из волос. Еще только утром эти цветы принесли столько радости и счастья, а теперь было абсолютно ясно, что все было подстроено. Очень хитрый, проверенный и выверенный ход, чтобы влюбить в себя неопытную в любовных делах герцогиню.

— Госпожа, вас разыскивают. Ужин ждет на столе, — ворвалась в спальню Мирабель Рита.

На звук открываемой двери и голоса своей верной помощницы, герцогиня резко обернулась и дернула розу из волос, при этом больно уколов пальцы. Рассерженная герцогиня бросила цветок на пол и спалила его магией. Едва заметная горстка пепла осталась на полу.

— Что случилось?! — встревожено воскликнула Рита и кинулась к своей госпоже.

Герцогиня стояла в одной нательной легкой рубашке, щеки были красными, а глаза полыхали. Весь вид говорил о том, что мирная и добрая Мирабель сейчас в гневе и кого-то люто ненавидит. Рита не привыкла видеть такой свою госпожу, а потому встревожилась не на шутку.

Мирабель, будто с последним действием — сожжением цветка — как будто выдохлась и рухнула на колени рядом с пеплом, разметав его по полу своей рубашкой. Мирабель склонила голову и почти беззвучно заплакала, прижимая ладони к лицу.

— Да что произошло?! — совсем перепугалась Рита.

Слезы стали пробиваться сквозь пальцы, смешиваясь с капельками выступившей крови от укола, и потекли по ладоням.

— Боги! — потрясенно произнесла Рита и рухнула на колени рядом со своей госпожой.

Вид темно-багровых слез, стекающих по рукам герцогини, испугал преданную помощницу. Рита отвела ладони от лица плачущей Мирабель и стала рассматривать откуда взялась кровь.

— Вот и хорошо, — неожиданно удовлетворенно произнесла Рита.

— Что хорошего? — подняла заплаканные глаза герцогиня на свою верную помощницу.

— Это кровь из пальцев. А то я уж испугалась! — голос был деловой и помощница стала поднимать свою госпожу, — Госпожа, теперь магией залечивайте ранки, чтобы кровью ничего больше не перепачкать и умываться. Вас там на ужин жду. Что это вы тут решили раздеться? Платье вон на кусочки порвали. Позвали бы меня, я переодела бы. Не понравилось платье — другое наденем!

Говорок Риты заставлял отвлекаться и не чувствовать настолько сильно пронзительного одиночества и отчаяния.

— Я не пойду к ужину, — каким-то сорванным голосом ответила Мирабель.

Нос после слез был заложен и голос получился каким-то бубнящим.

— Весь день на воздухе, вам нужно поесть, — тут же возразила Рита.

— Нет аппетита, — ответила герцогиня и больше, несмотря на вопросы и реплики горничной, не произнесла ни слова.

Рита сноровисто умыла свою хозяйку, переодела в ночную, кружевную рубашку, сшитую специально для медового месяца. После этого верная помощница уложила в кровать Мирабель.

— Я скажу, что вам нездоровиться. А вы отдыхайте! — уже тише произнесла Рита и вышла из спальни своей хозяйки.

Свечи верная помощница потушила и направилась в столовую, чтобы сообщить о состоянии герцогини. Застала обоих лордов уже за столом в ожидании Мирабель.

— Где твоя госпожа? — нахмурившись, спросил Рион.

— Ей не здоровиться. Я раздела ее и уложила спать, — проговорив это, Рита присела в легком реверансе и вышла из столовой, так как других вопросов не последовало.

— Что произошло? — посмотрел на Риона Риш.

— Не знаю, — ответил художник и сжал вилку в руках.

Герцог Винзор сидел в том же кресле с высокой спинкой. Напротив, через стол, сидел лорд Гирдон и кидал встревоженные взгляды на своего друга. Спрашивать что-либо было бесполезно. За последние два часа герцог не ответил ни на один вопрос. Риш делал предположения, выдвигал версии, но Эрган остался глух к его словам. В итоге верный друг так же замолчал и теперь лишь с беспокойством поглядывал на герцога.

Магия окутывала правую руку, сдерживая темно-багровую кровь.

— Все шло хорошо. Она полюбила. Я видел это! — качнул кистью руки герцог.

Заговорил он совсем неожиданно. Глухой голос в полной тишине заставил вздрогнуть Риша от неожиданности, но перебивать, пока Эрган начал говорить сам, он не собирался.

— Может, передумала? — сделал предположение молодой лорд.

— Как можно передумать любить? — поднял красные, воспаленные глаза герцог на своего друга.

— Я лишь предположил, — тут же произнес Риш.

— Завтра последний день, — с тоской произнес Эрган.

— Поговори с ней! — внес предложение Гирдон.

— Она лишь возненавидит меня, — глаза герцога сверкнули магией.

— Пусть художник с ней поговорит, — предложил Риш, потом поерзал и все же решился, — А может ему герцогиню соблазнить?

Вопрос был робкий и молодой лорд долго на него не мог решиться.

— Нет! — отрезал герцог.

Повисла звенящая тишина. Риш едва сдерживался, чтобы не сказать: «Мне эта затея с самого начала не нравилась. Я был против», но участие к несчастью друга удержало. Герцог и так мучается, не нужно сыпать соль на раненную душу.

— Ведь все было хорошо. Она сама поцеловала, а сейчас кровь показывает, что проклятие забирает мою единственную, — очень эмоционально и горячо воскликнул в тоске герцог, — Что? Что случилось?

— Не узнаешь, пока не спросишь, — ответил философски и пожал плечами Риш.

— Ты прав. Нужно художника отправлять, пусть разговаривает и исправляет все! — решительно произнес Эрган.

Мирабель спала. Перед тем как уснуть девушка долго плакала, утирая слезы кулачком. Сердце опять болело и уже не понятно отчего. То ли как в прошлый раз, то ли от саднящего осознания обмана со стороны Риона.

Мирабель винила не только художника, себя она тоже винила в том, что позволила себя увлечь. Что ей стоило выстоять и не поддаться на ухаживания Риона? Тогда бы не было бы так больно от осознания, что художнику она нужна была как его очередная модель. Может быть, он специально влюблял в себя всех этих девушек, чтобы писать портреты? А она попала, как бабочка на огонек, поверив его глазам, его губам. При воспоминании о губах, Мирабель заплакала сильнее.

Как все было просто вчера. Она не вспоминала нежного поцелуя, не переживала об отношении Риона и вообще не была влюблена.

Мирабель утерла еще раз щеки и постаралась выбросить все из головы. Почти получилось. «Я люблю тебя» — раздался голос Риона. Воспоминание этого момента почти все время преследовало девушку, возвращая вновь и вновь к событиям этого дня. «Как герцогиня? — Все нормально. Она меня любит» — тут же эхом всплывали в памяти голоса.

«Жестоко! Как же жестоко. Влюбить в себя, а потом настолько холодно об этом говорить» — гоняла по кругу одни и те же мысли Мирабель.

Спасительный сон все же пришел, отложив переживания для реальности. Отдохновение после такого насыщенного дня было благодатью, ниспосланной богами уставшей и растерзанной эмоциями драконице.

Рион вошел через дверь. В темноте спальне он ориентировался отлично, помогало звериное зрение. Его интересовала спящая девушка на кровати. Дракон зашел тихо и прислушался. Мирабель тихо дышала, повернувшись к нему спиной. Темные волосы были раскиданы по подушке, а вот дыхания почти не было слышно.

Встревоженный такой тишиной художник подошел ближе и присмотрелся. Девушка мирно дышала, уткнув носик в уголок подушки. Тонкое покрывало обрисовывало контуры девичьей фигуры, и лишь небольшое колыхание вверх-вниз говорило о том, что герцогиня дышит, настолько было тихое дыхание.

Рион внимательно смотрел в лицо любимой и старался хоть что-то понять, догадаться. Что же произошло? Почему Мирабель так резко переменилась. Ведь он видел в ее глазах любовь, такие глаза не лгут.

Протянул руку к темным волосам и погладил. Шелк под пальцами приятно щекотил. Но дракон боялся разбудить любимую, хотя очень хотел поговорить и узнать, что же случилось? Что пошло не так? Ведь все было прекрасно и Мирабель открыла свое сердце навстречу своему чувству. Что же могло произойти вечером? Почему она так резко переменилась?

Допрос Риты ничего не дал. Все, что могла сказать перепуганная горничная, это то, что когда пришла в спальню герцогини, Мирабель очень горько плакала. Платье свое госпожа сняла сама, хотя отправилась перед этим на ужин. Рита самолично ее одела и видела, как герцогиня выходила из комнаты.