Заговор - Май Цзя

Молодой человек, как вам кажется, то, что я говорю, – годится?

Однако я уже выдохся, я устал, завтра продолжим разговор…

Ты пока не торопи меня с рассказом, взгляни сначала на эти фотографии.

На этих фотографиях – я молодой, вот эта – особенно четкая. Таким я был в молодости, вполне представительный, да? Некоторые говорили, что нос у меня хорош – высокая переносица, узкие крылья. Мужчина, которому можно доверять. Другие твердили, что у меня красивый рот с большими, четко очерченными губами, выдающие твердый, спокойный характер. А кому-то нравился мой лоб – правильной формы, со светлым междубровием; видно было, что это лоб мужчины с большим потенциалом. Взгляни теперь на это фото – какой я высокий и большой; поговаривали, что у меня телосложение настоящего мужчины, что женщины любят таких, как я, – молчаливых, серьезных, крепких, представительных, с блестящим будущим и обладающих силой духа. Но, по правде говоря, в молодости меня не любила ни одна женщина, мне было трудно завязывать отношения; я пробовал три раза и не преуспел, в итоге мне помогла организация. Я это к тому говорю, что хотя в глазах других людей я выглядел как настоящий мачо, но когда я встретил Хуан Ии, мне было уже далеко за сорок, у меня была жена и дети, и женщины не представляли для меня тайны. Я имею в виду, что, несмотря на то что она, словно цветок, распустилась рядом и говорила странно, но соблазнительно, меня это не волновало и не ввергало в панику, я не обращал внимания.

Нужно сказать, что дорога до подразделения 701 прошла без приключений, проблема возникла, лишь когда мы спешили на поезд.

В то время поездов было не так много, как сейчас. К тому же наше подразделение находилось в захолустном городке, как говорят, размером «не больше пули». До того как наша организация перебралась сюда, здесь и вокзала-то не было, поезда с грохотом пролетали мимо и никогда тут не останавливались. Поезда – это тебе не машины, поезда заносчивы и не остановятся, лишь завидев человека. Тут, правда, надо смотреть, что за человек. Что касается нас, сотрудников подразделения 701, поезда всегда следовали туда, куда и мы; где не было путей, их прокладывали, где не было платформы, ее возводили. Таким образом, на этом клочке земли благодаря нашему появлению поезда послушно стали останавливаться. Но из Пекина был лишь один поезд в день, к тому же останавливался он на очень короткое время, всего на три минуты. Его время отправления было ровно в одиннадцать часов дня. Из-за того что Хуан Ии не хотела ехать со мной, переживала это очень эмоционально и постоянно чинила какие-то препятствия – то какие-то дела доделывала, с кем-то хотела повидаться, она так затянула время, что мы в одиннадцать только влетели на платформу. Еще раз подчеркну, поезд – это не автомобиль, который можно остановить по желанию. Поезд глуп, и, как я ни кричал, он все равно тупо ехал вперед и не остановился. Я смотрел, как медленно, вагон за вагоном, проплывает мимо состав, наполненный огромным количеством людей, а затем он покинул платформу. Я так разозлился, что готов был вытащить рельсы из железнодорожного полотна!

Если упустишь поезд, то в обычной ситуации мы поехали бы на следующем, то есть пришлось бы задержаться еще на один день. Ключевым был вопрос не времени, а безопасности, моей безопасности и тех тайн, которые были при мне. За мою безопасность отвечала одна цепочка, я не знаю, как именно, но знаю, что точно они то были рядом, то далеко, иногда они были повсюду. В каком-то смысле они знали о моем месторасположении лучше меня самого. Я еще не прибыл, а они уже знали, во сколько я приду, я и не собирался уходить, а они были в курсе, когда это случится. Однако у меня есть основания полагать, что в тот день в одиннадцать часов, когда поезд, на который я должен был сесть, отходил от платформы, они с чувством выполненного долга уже вернулись домой и забыли обо мне. От таких мыслей у меня невольно на душе заскребли кошки. Когда человек паникует, то волей-неволей совершает импульсивные поступки. Я сам нашел службу безопасности на вокзале, показал свое удостоверение и потребовал, чтобы они позвонили по одному телефонному номеру. Я и сам не совсем точно знал, чей это номер, но знал, что если возникнет какая-то непредвиденная ситуация, требующая срочного вмешательства, то нужно по нему позвонить. Не успел я и пары фраз сказать, чтобы полностью описать ситуацию, как собеседник на том конце провода отдал мне два приказа.

Во-первых, ждать там, где я сейчас нахожусь.

Во-вторых, сейчас нам организуют отъезд.

Через десять минут начальник вокзала появился передо мной.

Через полчаса он лично отвел нас в вагон первого класса экспресса со словами, что этот поезд специально для нас остановится на полминуты в нашем захолустном местечке. Я был поражен такой неожиданной честью и сразу подумал о том таинственном телефонном номере. Я действительно был не в курсе, что это за номер, и не знаю об этом и по сей день. Но чувствую и имею все основания считать, что это номер кого-то обладающего огромной властью. Может быть, кого-то из Чжуннаньхая40, а может, откуда-нибудь из еще более засекреченного места.

Не стоит и говорить о том, что этот звонок не только избавил меня от возможного тревожного ожидания, но и позволил мне вполне насладиться комфортом и спокойствием путешествия. Я и раньше ездил в мягких вагонах, но всегда в толпе незнакомых людей, но вот как сейчас, в отдельном купе, – это было впервые. Здесь были только я и Хуан Ии. Создавалось ощущение, что это был филиал подразделения 701, где мы могли без всяких запретов обсуждать рабочие дела. Если бы захотели объясниться в любви, то это тоже было бы возможно, не надо было прятаться, поджав хвост. Это были особые условия, подтолкнувшие Хуан Ии в ее вольной манере излить мне свои чувства.

Она сказала:

– Вы вот так насильно перевели меня в вашу организацию. Это ведь не потому, что я вам понравилась и вы хотите, чтобы я испытывала к вам чувства?

Честно говоря, за эти несколько дней я уже привык к ее манере говорить все что вздумается, не считаясь с мнением окружающих, и к манере вести себя, больше не пугался, поэтому спокойно ответил:

– Кем ты меня считаешь? У моей дочери уже бойфренд есть!

– Даже если есть семья, человек все равно может испытывать чувства.

– Разве это не будет аморально?

– Это не аморально, а романтично! Разве у вас никогда в жизни не было романтики?

– В крайне трудные военные годы мы опирались на оптимистический дух революционного романтизма и одну за другой одерживали победы над трудностями и опасностями.

– В итоге освободили весь Китай, – подхватила она, – чтобы у нас, эмигрировавших за границу патриотично настроенных интеллигентов, была своя страна, свой дом.

– Да, – ответил я.

– Но у меня сейчас нет дома.

– Будет.

– Вы меня утешаете?

– Нет.

– Но я чувствую отчаяние.

– Почему?

– Потому что тот, кто мне нравится, не любит меня.

– И кто же вам нравится?

– Вы!

Вслед за этим она сказала, что в гостиницу ко мне она пришла потому, что в тот день после обеда она шла со спортплощадки и увидела в окне меня, и, хотя расстояние было далеким, ей глубоко запали в душу моя красота и серьезный вид.

– Я уверена, что вы тоже смотрели на меня.

– Нет, – соврал я, – я вас увидел впервые, когда вы пришли ко мне.

– О, и что вы почувствовали, когда увидели меня? Какое было первое впечатление?

– Вы немного отличаетесь от других.

– Не возникло никаких тайных желаний?

– Нет.

– Я вам не нравлюсь?

– Нет.

– Вы боитесь, что я вам понравлюсь?

– Возможно.

– Вы – трус! Зря только носите личину настоящего мужчины.

– Возможно.

– Но мне-то вы все-таки нравитесь. Возьмите меня за руку, пожалуйста!

Естественно, я ей отказал.

Но проблема была не в этом, а в том, о чем обычно молчат. Меня раз за разом поражало то, что такие слова легко и непринужденно, без смущения и раздумий, откровенно и без околичностей слетали с ее губ, словно это было что-то обычное, нормальная просьба. Раньше я только слышал, но теперь испытал на себе это головокружение и напряжение, как будто погружаешься в пучину. Я отчетливо понял, что она – ангел в обличии демона. Да, как бы там ни было, у нее была и ангельская сторона, она была необыкновенно красива, и в то же время ее интеллект, личность, положение также были выше и значительнее, чем у других людей. Такие женщины являются незаурядными, словно вышедшими из снов и иллюзий. Как бы ты ни искал их, не найдешь, на них можно натолкнуться лишь случайно. Однако я чувствовал, что в ней таится и дух нечистой силы, это была любвеобильная колдунья – обжигающая своей красотой, обворожительная, сумасшедшая, смелая, острая на язык, с необузданным нравом, эгоистичная и непосредственная, не признающая ни человеческих законов, ни велений неба, без стыда и совести. Незаурядная личность – колдунья – красавица – любвеобильная – умная – необузданная – тук-тук – тук-тук. По мере приближения поезда к подразделению 701 все сильнее становились мои опасения, ведь я привез не математика, который взламывает коды и шифры, а «ядовитую траву», подвергшуюся тлетворному влиянию западного буржуазного мышления.