Прикладное лоховедение - Егор Белогородский

И вот лохи сшибаются лбами. Одни нападают — другие отбиваются. Например, купит себе лох iPhone, и ходит на понтах гоголем, уязвляя своим новым образом безайфонных лохов, а сам сладостно думает: «У кого нет айфона — тот лох и нищеброд, который не может себе позволить». Если выпадает подходящая возможность, он эту мысль не прочь и огласить, ещё и пояснит, что всякие рациональные аргументы против — не более чем оправдания тех, кто не может, дабы сбавить горечь от этого печального факта. Что обо всём этом думают безайфонные лохи? — что iPhone себе покупают только лохи, клюнувшие на распиаренный бренд, и переплачивают втрое за тот же функционал только потому, что это называется элитным и крутым; они думают, что типа выглядят круто, а производитель над ними ржёт — как развёл лошков на их денежки, а особенно смешно — когда на этот самый iPhone ещё и копят. И данный взгляд безайфонные лохи при случае так же не прочь огласить.

Как видим, аргументация сторон прямо противоположная. Кто же из них прав? Да, в общем-то, правы обе стороны — на счёт друг друга. Как уже говорилось, обыкновенно лохи чужое лоховство способны видеть прекрасно. Своё только не видят — но именно так и надо: видеть чужое, чтобы понадёжнее спрятать от себя своё. Вот они друг про друга и правы. Всё дело в том, что стремление выглядеть — круто или хотя бы не лохом — чисто лоховское. Айфон, чтобы было круто — однозначное лоховство. Попытка же встать в активную оборону с позиции якобы благоразумия, то есть попытка сделать хорошую мину — это то же самое стремление выглядеть и подать себя самому себе в виде не лоха. Распознать всё дело немудрено. Лох с айфоном — лох, потому что таким образом пытается выглядеть круто. Лох без айфона — лох, потому что его болезненно задевает, что у других он есть.

В процессе всех этих ударов, контрударов и их активного парирования лох сам рассчитывает нужное количество баллов и сам же их себе начисляет (или списывает). При этом он активно задействует интерпретации — разумеется, максимально благосклонные к себе любимому. Скажем, взять того же лоха с айфоном. Кто-то ему откровенно позавидовал — лох радуется. Кому-то пофиг — лох заключит, что тот просто желает не подавать вида, что завидует. Кто-то высказался неодобрительно: дескать, купил втридорога распиаренное говно для быдла — это он просто злится от зависти. Кто-то ещё купил айфон — лох горделиво констатирует: «Я был первый». Кто-то купил прежде него — у него более старая модель, а это отстой.

Это происходит во всех сферах. Взять отдых. Ездить в Египет — лоховство, несолидно. Потому в рамках соревнований по понтам и выпендрёжу, кто кого уделает и переплюнет, лохи могут копить целый год на поездку в место куда-нибудь попрестижнее. В какую-нибудь Европу, а кому по силам — то и вовсе куда-нибудь в Доминиканскую Республику или на Тенерифе. Потом будут рассказывать. Ещё специально привезут коллегам сувениры — чтоб для рассказов был пущий повод. Чтоб те из вежливости расспросили и из вежливости же послушали. Потому что окружающим лохам обыкновенно не особо интересно слушать чужие понты — для них гораздо интереснее и важнее понты свои собственные. И даже более того: внимать чужим понтам скорее нежелательно. Потому что если перед тобой кто-то успешно попонтовался, то он тебя как бы приопустил, указав на то, что ты больше лох, чем он.

В общем, лохи соревнуются друг с другом в «крутости». У них своя особенная лоховская крутость и они в ней соревнуются. Ни в коем случае не следует путать лоховскую крутость с крутостью настоящей. Потому что совершенно неверно считать, будто разделение на лохов и крутых — это разделение на более крутых и менее крутых. Как неоднократно указывалось на протяжении всей этой книги, различие между лохами и крутыми не количественное, а качественное. Соответственно, крутых можно как-то сравнивать друг с другом. Можно сказать, что достижения одного крутого человека более выдающиеся, чем другого, а следовательно сам он — тоже круче. Но невозможно так же по общей шкале сравнивать количественно крутых с лохами. Потому что у крутых — шкала крутости. Относительно лохов уместно говорить разве что о шкале лоховства. И лоховская крутость, в которой они соревнуются — она гораздо ближе к перевёрнутой шкале этого самого лоховства, хотя, если говорить строго, лохи соревнуются, кто лучше сумеет собезьянничать крутость настоящую. И само это соревнование — заведомо соревнование ущербов. Как у спортсменов бывает Олимпиада, а бывает Паралимпиада — для инвалидов. Вот у лохов примерно такая паралимпиада и происходит. Только в реальной жизни инвалидов меньше, а лохов — больше.

Понятно, что сами лохи эту разницу знать не обязаны. Они могут верить в своё соревнование вполне искренне — что если в нём победить, это покажет, что ты крутой. И даже наоборот — что настоящие крутые — это как раз победители лоховского соревнования и есть. То есть это такая разновидность карго-культа тихоокеанских дикарей, которые верили, что если тщательно воспроизводить внешние атрибуты действий белых людей, можно получить тот же результат. Во время войны с Японией в 40-ых годах XX-ого века американцы устраивали на островах в Тихом Океане авиабазы. Прилетали самолёты, привозили разные полезные вещи — например, тушёнку, которой солдаты угощали и местных дикарей. Потом война закончилась, самолёты с тушёнкой прилетать перестали. Тогда дикари смекнули, что для вызова железных птиц надо повторять все те же самые ритуалы, которые исполняли белые люди. Построили из веток и соломы аэродромы с радиовышками и даже копии самолётов, надели на головы кокосовые наушники и произносили заклинания в деревянные рации.

Дикари на фоне своего «самолёта».

Дикарям их карго-культ ожидаемого результата не дал — железные птицы не прилетели. А вот лохи убеждены, что если они хорошенько в своём лоховском соревновании постараются — воспроизводя атрибуты крутости, то станут крутыми. Расчёт сей, разумеется, неверен. Как мы помним, лоховство — это неизбывная данность, которой лох наделяется от рождения. Если человек родился лохом — именно лохом он свою жизнь и проживёт. Побеждай, не побеждай в лоховском соревновании — лоховство останется при лохе и крутым он всё равно никогда не станет — так же, как детёныш мыши никогда не сможет превратиться в собаку. Успешно выступая в соревновании, лох может только подниматься в лоховской турнирной таблице, может даже перейти в следующую лигу — но эта лига будет лигой всё равно лохов.

Если спортсмен участвует в Паралимпиаде — это значит, что он инвалид. И даже если такой безногий инвалид завоёвывает золотую медаль — ноги у него от этого не отрастают. Так же и лох напрасно надеется, что если успешно выступит в лоховской паралимпиаде, это покажет, что он крутой. То, что он в ней участвует, уже показывает, что он лох.

Так что соревнование лохов не выявляет из них крутых. Крутые в этом соревновании банально не участвуют. В результате состязания происходит разве что ранжирование лохов — и тогда появляются их градации: просто лохи, мегалохи и совсем уж галимые лошки. Если кого это соревнование и выявляет — то, так сказать, лучших из худших, как выразился кот кардинала из мультфильма «Пёс в сапогах». Лучший из худших в любом случае уступает худшему из лучших, а в случае крутых и лохов расстояние между ними составляет пропасть.

Отберите лучших из худших!

В СССР одно время делали попытки побороть в местах лишения свободы фено́мен опущенных, чтобы как-то облегчить жизнь этих последних — избавить их от унижений и издевательств, которым их подвергали сокамерники. Пробовали собирать петухов из разных мест и сажать отдельно. И знаете что вышло? Такие петухи моментально воспроизвели у себя стандартную тюремную иерархию и у них сразу появились свои собственные опущенные. То есть петухи из петухов.

Тут что мы видим? — что петухи стали подражать тюремным паханам, воспроизводя их повадки. Устроили между собой соревнование — у кого это лучше получится. Очень знакомая картина. Ну точь-в-точь наши лохи. И что же можно в первую очередь сказать о победителе этого петушиного соревнования? Что он петух. И уж понятное дело, такой главпетух на вершине петушиной иерархии вовсе не становился настоящим паханом, а так и оставался петухом, каким был до этого.

Вот у лохов примерно то же самое. Не участвовать в этих петушиных игрищах лох не может. У него просто нет выбора — участвовать или нет. Он в них участвует автоматически по факту принадлежности к лохам — независимо от того, что сам об этом думает. Фигурально выражаясь, если ты не играешь в эту игру, это ещё не значит, что она не играет тобой.

Лоху важно убеждать себя в том, что он вовсе не лох, постоянно пряча от себя своё лоховство. А проиграть в соревновании лохов — это как раз лоховство. Причём отказаться тоже нельзя — это автоматически засчитывается как техническое поражение — ввиду неявки: капитуляция, сдался. Приходится играть и стараться — чтоб не остаться петухом из петухов.