Откровения Дженифер - Сталимир Виейра

Дженифер взяла сумочку из рук Паулиньи и, обняв ее за талию, повела в дом. Закрывая дверь, Дженифер увидела тело подруги, обтянутое джинсами. Да, оно изменилось, но не утратило того очарования, которое однажды свело их вдвоем в постели. Паулинья упала в кресло. Единственная горевшая лампочка испускала сквозь абажур таинственное, романтическое свечение. Дженифер подошла к Паулинье, любовно взяла ее за руку.

– Что-нибудь съешь?

– Нет, я бы лучше выпила.

Дженифер направилась к бару. Она ничего не понимала в напитках, узнав лишь бутылку виски, из которой иногда отпивал отец. Дженифер налила немного на дно винного бокала и протянула Паулинье, взявшей его двумя руками, бережно, как драгоценность.

– Виски в бокале для вина?

– А что, нельзя?

Паулинья поднесла бокал к губам, выпила все одним глотком. Потом отняла руку, не открывая глаз, втянув голову в плечи. Дженифер отобрала у нее бокал, села на колени перед подругой. Покачала головой, точно имела дело с нашалившим ребенком. Поставила бокал на пол, взяла Паулинью за руки, чтобы та подвинулась.

– Паулинья…

– Ох, Дже…

Паулинья явно изменилась. Раньше она была подростком, вот-вот готовым превратиться в зрелую женщину. Теперь же черты ее лица выражали нескрываемую печаль. Дженифер глубоко вздохнула, уселась на пол, не отрывая взгляда от Паулиньи.

– Знаешь, что сейчас делает моя мать?

– Нет.

– Занимается любовью с Реем.

Паулинья недоверчиво поглядела на нее. Дженифер встала и обняла Паулинью. И почувствовала, что все ее тело содрогается от глухих рыданий. Тогда Дженифер прижалась губами к уху подруги.

– Успокойся, ты же со мной.

Судя по движению головы, Паулинья утвердительно кивнула, но все-таки еле сдерживала слезы. И внезапно ее тело начало сотрясаться еще сильнее.

– Дженифер, это невероятно…

– Давай не будем о нем.

Паулинья подняла голову, посмотрела на Дженифер. Сколько боли было написано у нее на лице! Красные глаза, мокрые от слез щеки, дрожащие губы, морщины на лбу, спутанные волосы… А ведь она была немногим старше Дженифер. Целуя Паулинью, Дженифер ощущала соленый вкус ее слез.

– Он тебя недостоин.

Паулинья закрыла лицо руками и в отчаянии разрыдалась. Дженифер снова прижала ее голову к себе. Она ненавидела Рея, но в ней росло и легкое презрение к Паулинье: залететь вот так бездумно, отдаваясь на волю своих порывов… Как Паулинья могла оказаться такой слабой? Дженифер вспомнила Стефанию: та, по крайней мере, знала, чего хотела, извлекая выгоду из связи с мужчинами, жадными до ее молодого тела. Но Паулинья… Нет, Паулинья залетела как последняя дура, и только из-за полного своего незнания жизни. Она была влюблена, ей нужен был ребенок от Рея. В то же время Дженифер чувствовала себя покинутой. Но она не сомневалась в своей власти над подругой. Беременность Паулиньи была всего лишь детским приключением, в конце концов та вернется к Дженифер. Паулинья уже не раз возвращалась. Но теперь она ждала ребенка. «Кто знает, – заключила Дженифер про себя, глубоко вздохнув, – может, все это не так серьезно». Она отстранилась от Паулиньи, намереваясь повести ее в свою комнату, и в этот момент раздался звук ключа, открывающего дверь с улицы: мать возвращалась домой. Паулинья вздрогнула. Дженифер встала, подошла к двери в гостиную и, с высоко поднятой головой и невозмутимым лицом, встретила мать.

– Привет, Дженифер, ты уходишь?

– Нет, мама.

Войдя в гостиную, мать стрельнула взглядом в сторону Паулиньи и перевела глаза на Дженифер.

– Послушай, Дженифер, разве я не говорила тебе, что…

– Мама, где ты была?

– Дженифер, я к тебе обращаюсь!

– Где ты была?

– Замолчи, Дженифер! Я в своем доме!

– Мама, где ты была?

Дженифер чувствовала, как кровь приливает к лицу, вызывая легкое головокружение.

Мать, побледнев, подошла ближе, в глазах ее сверкнула искорка ненависти. Дженифер поняла, что сейчас она для матери – не дочь, а просто другая женщина.

– Дженифер, пусть эта девчонка убирается!

– Куда, мама? К своему любовнику?

Пощечина была такой силы, что Дженифер едва не упала. Паулинья хотела ей помочь, но мать Дженифер уже наступала на нее, тыча пальцем.

– Вон из моего дома сейчас же!

Паулинья, в страхе, повалилась в кресло, закрывая живот руками. Дженифер, с красным – но без единой слезы – лицом, встала между ней и матерью, глядя на мать в упор, сжав зубы.

– Оставь ее в покое.

– Прекрати говорить со мной таким тоном!

Дженифер видела, что мать задыхается от гнева. Она повернулась к ней спиной и стала подниматься по лестнице.

– Паулинья, жди меня снаружи.

Мать подошла к лестнице, но наверх идти не стала.

– Дженифер, что ты делаешь?

Дженифер открыла шкаф, достала две блузки, джинсы, двое трусиков, положила все это в сумку и бегом спустилась вниз. Мать стояла у лестницы, шатаясь и потирая себе шею.

– Дженифер, куда ты идешь?

Похоже, она была в отчаянии и уже раскаивалась, но дотронуться до Дженифер не смела. Та прошла мимо матери, не поглядев в ее сторону. Паулинья ждала во дворе.

– Дженифер, если ты уйдешь, то больше не возвращайся!

Эти слова были для Дженифер как кинжал в спину. Стараясь скрыть боль, она взяла Паулинью за руку. Девушки вышли на улицу.

ГЛАВА 27

Продолжение истории Стефании и отца Паулиньи

Стефания достала из бара бутылку виски и теперь обе девушки пили его, перемигиваясь. Стефания продолжала рассказывать о том, что случилось у нее с отцом Паулиньи. Дженифер замечала, что иногда она дотрагивалась языком до разбитой губы, и тогда подмигивание становилось чуть дольше.

– Дженифер, я все так же лежала и смотрелась в зеркало, когда он вышел из ванной, в одних трусах!

На лице отца Паулиньи была широкая улыбка. Он сделал несколько танцевальных па.

– Ну как, тебе лучше? Если мы не добрались до моря, то надо хотя бы поплескаться в бассейне, правда?

Появление шампанского заставило его на время отказаться от этой мысли. Стефания задержала взгляд на его плечах и ногах и отметила, в какой хорошей форме находится этот человек, по возрасту годящийся ей в отцы. Отец Паулиньи вернулся, неся поднос, на котором звенели, сталкиваясь друг с другом, ведерко с шампанским и бокалы. Стефания не вставала: она не очень понимала, как нужно поступать. До этого момента он обращался с ней как с девочкой, как со своей собственной дочерью. Однако в зеркале Стефания видела необычайно чувственную женщину, еще совсем молодую, но чувственную настолько, словно ей было на десять лет больше. Отец Паулиньи, конечно же, должен был заметить это.

– Выпьешь немного? Чтобы расслабиться.

Стефания откинулась на подушку, взяла протянутый бокал. После чего подумала: а не слишком ли быстро она приняла этот бокал, ведь отец Паулиньи может вспомнить об истории с Реем и посчитать Стефанию просто доступной девчонкой, которая отдается первому встречному. Не двигаясь, сжимая в руке бокал, она оказалась во власти нахлынувших мыслей. Да, она поступала как доступная девчонка: без малейших колебаний взяла бокал, взяла деньги на платье и согласилась отправиться в поездку с этим человеком, ни о чем не спрашивая. В глубине души она удивлялась тому, с какой легкостью захватила ее эта красивая жизнь, так непохожая на унылое повседневное существование, где постоянно приходится ждать разных неприятностей и оскорблений. Вероятно, понимая ее смущение, отец Паулиньи встал со стула.