Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - Эндрю Нагорски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Путци вновь начал плотнее общаться с Гитлером в период усиления нацистов во время экономического кризиса, то обнаружил, что значительная часть его роли состоит в подавлении распространения ненужной информации. Одним из крупнейших скандалов, который ему надо было подавить в зародыше, касался отношений Гитлера с дочерью его сводной сестры, Гели Раубаль. По свидетельствам, живая и склонная к флирту Гели прибыла в Мюнхен из Вены в подростковом возрасте – как бы для учебы. Но вскоре она оказалась полностью занята своим дядей, который был старше её почти на двадцать лет. Она появлялась с ним в кафе, ресторанах, в опере и других публичных местах. Затем она переехала в новую большую квартиру на Принцрегентенплац, которая оплачивалась на деньги сторонников Гитлера. Хотя у нее была там отдельная комната, слухи об отношениях пары пошли по партийным кругам. Путци считал Гели всего лишь «пустоголовой шлюшкой», купавшейся в лучах дядиной славы. Хелен смотрела на нее более мягко. «У меня всегда было ощущение, что он пытается управлять её жизнью, тиранить её, что она все время была несколько подавлена», – говорила она, рассказывая про тот период жизни. Другие – особенно Отто Штрассер, брат главного соперника Гитлера внутри партии, – позже говорил, что Гитлер заставлял Гели возбуждать его при помощи унизительных сексуальных практик, поскольку к нормальному сексу он был не способен. Что бы ни происходило между этими двумя, 18 сентября 1931 г. Гели нашли в её комнате, убитую выстрелом в сердце. Ей было 23 года. Перед этим, по словам слышавших, у нее с Гитлером вышел какой-то громкий спор. Официально её смерть объявили самоубийством, но Путци и другим пропагандистам пришлось изрядно поработать, чтобы подавить слухи в левых газетах, писавших, что это лишь версия для прикрытия. «Пришлось заглушить и залакировать всю историю, насколько возможно», – писал он. Хотя Путци был занят поддержанием связей с американскими корреспондентами, он с ними не делился подробностями этой истории – ни о внутрипартийных слухах об отношениях Гитлера и Гели, когда они везде гуляли вместе, ни о её подозрительной гибели. Вместо этого он обычно выступал посредником для тех американских репортеров, что хотели взять у Гитлера интервью – чаще всего впервые. Пока домашняя драма Гитлера шла за кулисами, на сцене лидер нацистов успевал использовать народное недовольство, привлекавшее к нему новых сторонников. Чтобы укрепить статус Гитлера в глазах международного сообщества, Путци уговаривал его встречаться с американскими репортерами, особенно со знаменитыми.
Одной из самых знаменитых, конечно же, была Дороти Томпсон. Она уже не жила в Берлине, но и не оставалась постоянно в Нью-Йорке со своим мужем, Синклером Льюисом. Европа – и особенно Германия – тянула её назад, когда она готовила длинные публикации для Saturday Evening Post и других изданий. Она пыталась встретиться с Гитлером еще после Пивного путча в 1923 г. Услышав, что он нашел убежище в доме Ганфштенглей за пределами Мюнхена, она бросилась к дому «той американки» – но услышала от Хелен, что Гитлера уже увезли. Она вспомнила, что видела Хелен в Нью-Йорке еще во время Первой мировой войны – и писала потом, что та была «немецкой пропагандисткой». После того, как Гитлер был выпущен из тюрьмы, Томпсон сделала несколько попыток встретиться с ним, но списала свою неудачу на то, что он «высокомерен и мало общается с иностранцами»,
Как и многие американские журналисты, Томпсон обнаружила, что Путци Ганфштенгль из всего ближнего круга Гитлера выглядел наиболее колоритно. «Беспокойный. Забавный. Невероятно странный пресс-секретарь для диктатора», – писала она. Но, как и многие её коллеги, она высмеивала его как «нервного, нелепого, безудержного клоуна». Надо сказать, это не помешало ей обратиться к нему за помощью, когда в ноябре 1931 г. в Cosmopolitan ей поручили взять у Гитлера интервью. Придя в восторг от этой перспективы, она прибыла в берлинский отель «Адлон», где и столкнулась с Джоном Фарраром из нью-йоркского издательского дома Farrar&Rinehart. Он быстро убедил её написать небольшую книгу о лидере нацистов, если интервью пройдет хорошо. В конце концов, не только Cosmopolitan интересно, может ли этот странный человек стать лидером Германии – и что же он такое на самом деле?
Томпсон в полной мере воспользовалась предоставленной возможностью, быстро выпустив небольшую книгу с названием «Я видела Гитлера!» (I Saw Hitler!), и книга эта вызвала после публикации в 1932 г. большой интерес, благо её главный герой теперь был во всех политических новостях, приходящих из Германии. В предисловии она без тени сомнения высказывала общие суждения, которые многие другие оставили бы для историков будущего. Она же поступила противоположным образом. «Мы живем в слишком быстролетные времена, чтобы дожидаться, пока историки нам все объяснят про них, – эффектно поясняла она. – События несутся слишком быстро, чтобы ждать длинных книг о коротких периодах. Сейчас настала эпоха репортеров». Томпсон без колебаний делилась своими эмоциями и быстрыми суждениями, описывая все, что касалось подготовки и проведения интервью. Она кратко объяснила изменения в тактике Гитлера после его выхода из тюрьмы, отказ от подготовки мятежа и переход к другой стратегии: «Он перешел к законным методам, – писала она. – Больше никаких маршей на Берлин. Люди должны “пробудиться” – и гитлеровское движение приведет к диктатуре путем голосования! Это само по себе потрясающая идея. Представьте себе будущего диктатора, намеренного убедить людей проголосовать за отказ от собственных прав».
Этот будущий диктатор, по её мнению, уже имел свою армию и «держал улицы в страхе». Неудивительно, что Томпсон была популярна как писательница: она писала лаконично и ярко, говоря о самой сути дела. Она знала, что читатели захотят узнать побольше о стратегии Гитлера – но, что еще важнее, о том, сработает ли она. И она не собиралась разочаровывать их уклончивыми ответами. Она ждала прибытия Гитлера на встречу в отель «Кайзерхоф» – и так нервничала, что готова была схватиться за нюхательные соли. Он опоздал на час, а потом оставил её еще и ждать в комнате Путци. Томпсон обо всем этом рассказывала, поддерживая читателя в напряжении – но не слишком долго. Она эффектно одной фразой приводит читателя не только на встречу, но и в самую глубину своих ожиданий. «Когда я наконец вошла в приемную Адольфа Гитлера в отеле «Кайзерхоф», я была убеждена, что встречаюсь с будущим диктатором Германии, – писала она. –
