Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников - Бернт Энгельманн

В течение всего 1968 года предоставлялась эта выпрошенная для Веллемса финансовая помощь из «рептильного фонда». Но руководство СДПГ вмешалось в эту практику выплаты своими партнерами по коалиции жалованья клеветнику, и в министерствах, руководимых социал-демократами, денежный кран — в той мере, в которой это касалось Веллемса, — был закрыт. После победы Вилли Брандта на выборах осенью 1969 года Веллемс вообще не получал больше денег из Бонна. Но одновременно он и его газета, а особенно руководимое Веллемсом Государственно-и политико-экономическое общество приобрели новое значение: оттиснутые в оппозицию ХДС и ХСС использовали их для подрыва правительства Брандта, оставаясь сами в тени и не выступая открыто. Начались новые клеветнические кампании против Брандта, а небольшое парламентское большинство, на которое опиралось его правительство, пытались устранить путем подкупа и переманивания отдельных депутатов.

— Ясно, — перебил Дон Хартнел, — это я понимаю. Веллемс стал важным фактором в борьбе против Брандта, но какое отношение имеет все это к нашему делу?

— На ваш вопрос ответит следующее письмо, — быстро отреагировала Криста. — Вот послушайте, я хочу вам прочитать самые важные места, поначалу без комментариев: «Насчет огромного значения публицистики все мы, пожалуй, единого мнения. Необходимо добиться того, чтобы монополия левых в средствах массовой информации была сломлена. В связи с этим перехожу к «Дас дойче ворт». Во время нашего короткого разговора во Франкентале 6 июня мы согласовали вопрос о том, чтобы превратить газету в орган формирующий общественное мнение в районе севернее Майнца. Я понял вас так, что лучше было сделать «Дас дойче ворт» не просто филиалом «Байерн курир» (как это соответствовало бы первоначальному замыслу Марселя Геппа), а сохранить наше сотрудничество в тайне. С тех пор прошло уже полгода. Против ожидания, мы все еще в состоянии выпускать газету, несмотря на сильно пошатнувшуюся после прекращения федеральных дотаций финансовую базу. Сейчас выявляются две возможности: если «Дас дойче ворт» в ваших планах больше не фигурирует, то мы вынуждены выпускать газету один раз в месяц. Если же, однако, вы не отказались от вашей идеи, то нам следовало бы предпринять сейчас меры по ее реализации… С почтением и наилучшими пожеланиями, преданные вам…» — ну, как вы думаете, Дон, кто подписал это письмо?

— Гуго Веллемс, надо полагать, и кто-нибудь из его ближайших сотрудников, имеющих больший, чем сам Веллемс, контакт с получателем этого письма, лицом, очевидно, весьма влиятельным… Кому оно адресовано?

— Оно адресовано федеральному министру в отставке Францу Йозефу Штраусу, председателю Баварского ХСС и издателю «Байерн курир». А отправителями являются Гуго Веллемс и д-р Эбергард Тауберт, — ответила Криста. — Они добились успеха, вскоре началось тесное тайное сотрудничество газеты Веллемса и органа шефа ХСС Штрауса. Газета «Дас дойче ворт» стала чем-то вроде «копфблат»[27] газеты «Байерн курир», но все это не так важно. Действительное значение имеет тот факт, подтверждаемый также и остальной перепиской, что д-р Тауберт был и является сейчас истинным доверенным и связным человеком Штрауса, в связи с чем Веллемс вскоре же был оттеснен на задний план: в нем уже больше не нуждались.

— Не хотите ли вы этим сказать, Криста, — спросил Хартнел, — что д-р Тауберт, бывший нацистский крупный пропагандист, играл и играет еще теперь весьма заметную роль в попытках создать под руководством Штрауса правую внепарламентскую оппозицию и свергнуть Вилли Брандта?

Когда Криста ответила на это утвердительным кивком головы, он продолжал:

— И есть ли какие-нибудь доказательства того, что шеф Тауберта, д-р Риз, знает об этом и одобряет это?

Криста перевернула страничку своего блокнота и сказала:

— На микропленке есть также светокопия следующей протокольной записи от 14 мая 1970 года, в которой говорится: «2 мая 1970 года господин Веллемс разговаривал с господином д-ром Таубертом… Господин д-р Тауберт сообщил господину Веллемсу, что консул Риз, председатель правления акционерного общества «Пегулан», дал д-ру Тауберту согласие перевести нам в ближайшее время более крупную сумму денег. Остается только выяснить, поступит ли эта сумма в форме взноса или платы за объявления…» Таково первое попавшееся свидетельство, которое я нашла. Существуют и другие, гораздо более четкие признаки того же явления. Но сначала мне надо было бы все-таки более подробно обрисовать вам внутриполитическое положение в 1970 году.

— Прошу вас, — сказал Хартнел, — я скоро стану, если дальше так пойдет, видным специалистом по немецкой внутренней политике.

Криста почувствовала, что Дону уже не терпится поскорее узнать, какое отношение имеет все это к его непосредственной задаче — прояснению претензии его клиента на наследство.

— Я постараюсь изложить все вкратце, — сказала она. — Атака на правительство Брандта началась в июне 1970 года, и в последующие недели правые бульварные газеты и иллюстрированные журналы предприняли попытку расколоть СвДП. Это не удалось, но три депутата бундестага от этой партии вышли из правительственной коалиции, уменьшив и без того незначительное парламентское большинство кабинета Брандта — Шееля. Перебежчики сразу переметнулись в ряды оппозиции. Этих отщепенцев возглавил депутат из земли Северный Рейн-Вестфалия Зигмунд Цогльман. Зафиксированные на микропленке документы показывают, что на Цогльмана далеко не в последнюю очередь воздействовал Веллемс, управляемый д-ром Таубертом. А на другого перебежчика, бывшего председателя СвДП Эриха Менде, чья политическая репутация сильно пострадала уже оттого, что он поступил на высокооплачиваемую должность в одну американскую мошенническую фирму «Инвестор оверсис сервис», сокращенно IOS, и был использован ею как вывеска, повлиял другой, тоже закупленный этой фирмой политик, а именно исключенный в 1969 году из парламента бывший христианско-демократический депутат бундестага Артур Миссбах…

— Вот как? — пробормотал Хартнел. — Выходит, все говорит о том, что кредитор Веллемса и д-ра Тауберта, д-р Риз, играл не столь уж малую роль в попытках свергнуть Вилли Брандта; что он и его дружки замешаны в истории с образованием правой внепарламентской оппозиции и что он теснейшим образом связан со Штраусом, чья супруга в свою очередь финансовыми махинациями связана с концерном Риза. Тому, кто начнет драку с д-ром Ризом, придется тогда иметь дело со Штраусом, с магнатами индустрии под водительством Шлейера, со многими органами печати, с друзьями Штрауса в федеральных секретных службах — одним словом, с могущественным кланом господ ФРГ.

Он вздохнул.

— Так оно и есть, — подтвердила Криста. — Хотите послушать, что еще зафиксировала микропленка, которую вам дал Фретш?

Хартнел покачал головой.

— Лишь только одно мне хотелось бы еще знать, — сказал он, — …почему Веллемсу пришлось иметь дело с депутатом Цогльманом, чье имя, как мне кажется, всплывало, если не ошибаюсь, и в других сообщениях Фретша?

— Да, это верно, — ответила Криста. — Цогльман был назван в заметке австрийской газеты «Видные гости в замке Пихларн»; тогда он еще был депутатом от СвДП и гостил у д-ра Риза. А что касается взаимоотношений Веллемса и Цогльмана, то документы, раздобытые Фретшем, свидетельствуют, что Веллемс, до того как он был переведен в нацистское министерство пропаганды, занимал высокий пост в отделе пропаганды Имперского управления по делам молодежи, точно так же, как и Цогльман, который во время войны стал фюрером гитлеровской молодежи в Протекторате Богемия и Моравия, жил в Праге и там, конечно же, познакомился с Гансом Мартином Шлейером, поскольку ведь и Цогльман был унтерштурмфюрером СС…

К столику подошел посыльный из холла, и Криста прервала свое сообщение.

— Мистер Хартнел? — обратился посыльный к Дону. — Вас спрашивает некий господин. Он хочет поговорить с вами наедине и ждет вас в холле. Его имя Хаузер, сэр.

Криста вопрошающе посмотрела на Дона.

— Оставить вас одного?.. Или вы пойдете в холл? — спросила она затем.

— Сначала мы вместе с вами послушаем этого господина, узнаем, что он хочет сообщить нам, а затем посмотрим, как быть дальше.

Хартнел дал посыльному чаевые, попросил его пригласить Хаузера в ресторан, а примерно через полчаса снова прийти и сказать, что Хартнела срочно вызывают к телефону.

— Я уже начал удивляться тому, — сказал Дон, когда посыльный удалился, — что этот Хаузер так долго не появлялся.

— Будьте внимательны и осторожны, — успел сказать Хартнел, заметив приближавшегося к их столику худого блондина лет пятидесяти. На нем был сшитый по заказу костюм кричащей расцветки. Его светлые глаза и обрамленные глубокими морщинами губы расплылись в улыбке.