Нити зла - Крис Вудинг

Внутри — то же самое. Хотя богатство Чиена оставалось вне всякого сомнения, он предпочитал роскоши комфорт и простоту. О его торговых успехах говорили только редчайшие каменные изваяния из Охамбы, покоившиеся на пьедесталах в некоторых комнатах. Кайку вздрогнула, вспомнив ужасающих идолов Айт Птаката.

После консервов, которыми питались на корабле, обед показался в несколько раз вкуснее и изысканнее. Подавали рыбу, приготовленную в горшочке, пряный рис, завернутый в полосы морской капусты, рагу из тушеных овощей с жареными банати и деликатес — только что поспевшие ягоды юкара, выращивать которые было невероятно трудно. Все ели, разговаривали, вспоминали путешествие и смеялись, опьяненные радостью пребывания на суше. Ели с помощью специальных серебряных вилок, которые надевали на указательный и средний пальцы левой руки, и таких же ножей на правой. Время от времени пользовались крохотными ложечками — их держали большим и указательным пальцами. Саран и Тсата ни разу не нарушили этикета и без проблем справлялись с приборами. Мисани поняла, что молчаливый ткиурати совсем не дикарь, как ей думалось раньше.

После обеда, как и ожидалось, Чиен попросил друзей Мисани остаться. Они отреагировали не менее предсказуемо: с сожалением отказались. Чиен не настаивал, но предложил к их услугам экипаж, чтобы они смогли выбраться из города.

Все вышли на небольшую лужайку. Идти по послеполуденной жаре не хотелось, брели медленно и неохотно. Прохладный предосенний ветер, казалось, не долетал сюда, и недвижный воздух дышал влагой. Мисани, невозмутимая, как всегда, и Кайку, такая же легкомысленная, шагали впереди.

— Я буду по тебе скучать, — сказала Кайку. — Путь в Южные Префектуры долог.

— Но я уезжаю не навсегда. Месяц, два, если все сложится удачно. — Она улыбнулась уголками губ. — Я-то думала, что за время морского путешествия мы намозолили друг дружке глаза.

Кайку вернула ей улыбку.

— Конечно же нет! Кто еще сможет так же выручать меня из всех переделок?

— Кайлин была бы рада, да ты не даешь.

— Кайлин была бы рада, если бы я стала ее домашним любимцем, — саркастически заметила Кайку. — Будь ее воля, я бы каждый день твердила уроки и, пожалуй, сейчас уже щеголяла бы в черном платье и с неповторимым макияжем сестры Красного ордена.

— Она очень в тебя верит. Большинство учителей давно махнули бы рукой на такую беспутную ученицу, как ты.

— Кайлин заботится о своих интересах. — Кайку прикрыла глаза ладонью и, прищурясь, посмотрела на солнце. — Она научила меня обращаться с оружием, которое заключено во мне, и за это я навсегда останусь ей благодарна. Но я ни за что не соглашусь провести остаток жизни одной из ее сестер. Она этого не понимает, наверное. — Кайку опустила глаза. — К тому же я связана обещанием более могущественной силе, чем она.

Мисани положила руку на локоть подруги.

— Кайку, ты много сделала в последние годы для Либера Драмах. Ты сыграла важную роль в серьезных операциях. Все, что ты для них делаешь, так или иначе ослабляет ткачей. Помни об этом.

— Этого мало. Моя семья до сих пор не отмщена. Я еще не выполнила своего обета Охе. Я все ждала и ждала, но моему терпению приходит конец.

— Ты не можешь победить ткачей в одиночку. И не надейся перечеркнуть два с половиной века за пять лет.

— Знаю, но…

Они попрощались. Саран, Тсата и Кайку сели в экипаж и уехали. Мисани осталась с Чиеном.

— Не пойти ли нам в дом? — предложил Чиен. Мисани вежливо согласилась и проследовала за ним. Она острее, чем когда-либо, ощутила свое одиночество. Похоже, ловушка захлопнулась…

Глава 9

Мос сидел в Покое Слез и слушал дождь.

В этой комнате он никогда прежде не бывал. И неудивительно — почти все верхние этажи Императорской крепости пустовали. Ее построил четвертый император Сарамира Хьюта ту Лилира, желая загладить перед Охой вину за предшественника. Сама императорская семья не нуждалась в доме таких размеров и архитектуры, как крепость. Даже если бы Мос собрал всю свою родню и поселил ее в крепости — а это было бы невозможно, потому что носителей императорской крови должно расселять по Сарамиру, дабы они следили за событиями в стране, — так вот, даже тогда они не заняли бы всех комнат. Когда пять лет назад пожар уничтожил большую часть обстановки, люди просто переехали в новые помещения, где и по сей день жили в полном комфорте.

На верхний этаж, где Мос нашел покой Слез, никто не поднимался, и отделанные лашем коридоры полнились только глухим эхом. Ларания как-то сказала, что наверху могли бы жить люди, целая община бродяг, которые скрывались бы там веками. Мос тогда посмеялся и назвал ее фантазеркой. Хотя помещения стояли пустыми, они не казались заброшенными — ни единой пылинки. Мос догадывался, что в обязанности одного из советников входит следить за тем, чтобы ни одна часть крепости не превратилась в развалины.

Моса привлек звук льющейся воды. Император бродил по замку с третьей бутылкой вина в поисках уединения. И пришел сюда.

Покой Слез представлял собой просторное круглое помещение со сводчатым потолком. В центре его зияло отверстие, сквозь которое дождь падал на плиточный пол и просачивался через маленькие зарешеченные отверстия. Пол в комнате слегка углублялся к центру, так что можно было сидеть рядом с завесой дождя и оставаться сухим. Замысловатая система водостоков проводила воду по скрытым желобкам в статуи, стоявшие в альковах. Слезы катились из каменных глаз и собирались в небольшие каменные бассейны у подножия скульптур.

Закат. Светильники еще не зажигали. В душной после жаркого дня комнате царил полумрак. В это время года дожди шли редко, но сегодня погода полностью соответствовала настроению Моса. Он сидел на одном из стульев, образовывавших крут по периметру комнаты, и созерцал колонну из дождя. Ему нравилось, как с крохотным взрывом падают в мелкий бассейн капли. Сквозь отверстие в куполе проникал скудный, затухающий свет ока Нуки. Луч прочерчивал бровь Моса, его бороду и край бутылки, которую император держал в руках. Он снова к ней приложился — без удовольствия. Во рту оставался горький привкус. Мос злился.

— Тебе не следует сидеть здесь в одиночестве, — прокашлял Какр из дверного проема.

Мос громко выругался.

— Боги, да ты последний человек, которого я хочу сейчас видеть. Убирайся.

— Надо поговорить, — возразил главный ткач.

Мос зло уставился на него.

— Тогда иди сюда. Я не собираюсь с тобой разговаривать, пока ты там прячешься.

Какр прошаркал на свет. Мос не взглянул на него. Он смотрел на дождь. Даже сквозь винный дурман проникал запах разложения и звериной шерсти. Так пахнет от больной собаки.