Под крылом Ангела - Алиса Лунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем более когда жизненный маршрут задан на годы вперед, а рабочий день расписан по минутам, не до рефлексии. Для нее, родимой, нужно много свободного времени и нерастраченных душевных сил.
Но в этот раз его прижало серьезно — он впал в затяжную депрессию, и даже работа перестала являться смыслом. К тому же рождественские каникулы, стало быть, много свободного времени.
Иван стал думать, чем бы его заполнить.
Поехать куда-нибудь? Раньше, когда становилось пусто, он брал билет и в самолете-поезде-автомобиле начинал чувствовать, как пустота отступает и наполняется жизнью, впечатлениями. Но теперь, кажется, приехали, с концами. Потому что ехать никуда не хочется, даже в любимую Италию. А хочется чего-то такого… Необыкновенного. Он и сам не знал, что это вообще может быть. И пустота не отступала — заняла оборонительную позицию и ни в какую… Мол, черта с два меня подвинешь!
С жиру беситесь, батенька, сказал бы кто-нибудь и, возможно, оказался бы прав…
Да только что разбираться в причинах, когда следствие — вот оно: в канун Рождества ему стало одиноко, тоскливо и скучно. Смешно — человек заскучал в Лос-Анджелесе, о котором во всех путеводителях пишут как об одном из «крупнейших мировых центров индустрии развлечений».
Он вернулся из ресторана, немного почитал, включил фильм про Бонда. Вот настоящий мужчина! Все время бежит куда-то, кого-то спасает. Молодец, что тут скажешь! Таких молодцов делают героями комиксов и таких любят женщины. Вот если бы Иван с детства воспитывался на подобной мифологии для масскульта, а не на романах Толстого и Достоевского, глядишь, у него и проблем было бы меньше.
Он благополучно проспал вторую серию Бондианы, а проснувшись, понял, что надо что-то менять. Срочно.
Он где-то слышал, будто депрессию можно лечить холодом, а значит, снегом. Может, как раз вариант? Да и в чем проблема? Снег пока еще радость, вполне доступная в определенных географических широтах. Нужно просто взять и поехать туда. Швейцария? Канада? Не то… Какого-то особенного снега хочется. Неужели Россия, куда он много раз собирался, но всякий раз что-то останавливало… Россия. Раша. Родина его матери. Что он вообще о ней знает как о реальной стране? Не совсем же он сентиментальный идиот, чтобы считать соответствующим действительности тот частью романтизированный, частью демонизированный образ страны, сложившийся в его воображении благодаря книгам и музыке.
Почему бы и не отправиться туда?
Собственно, у него даже не было времени подумать, — настолько быстро все произошло. Уже на следующий день он вылетел в Россию.
В самолете он спросил себя: «А зачем я туда лечу?»
Ответ пришел сам собой: «Посмотреть на снег».
* * *Прилетев, Иван попал в царство снега. В эти дни на Петербург обрушился фантастический снегопад. Засыпанные до самых крыш машины, бредущие по колено в снегу пешеходы. Все это напоминало город из сказки, в которой волшебный горшочек варил кашу и она текла по улицам и площадям.
Иван радовался как ребенок — вот оно, чудо! Столько снега он никогда не видел!
Он даже спросил у портье — всегда ли здесь так? Тот растерянно ответил, что подобного не припомнит.
В первый же день он отправился гулять по городу и застыл, глядя на Александрийского Ангела, что через снег и метель плыл над городом.
В какой-то момент у Ивана закружилась голова, и он перестал понимать, где он и кто он. Что-то в этой истории было от вечности, отчего действительно могла закружиться голова…
На Дворцовой площади лежали огромные снежные горы — их убирали несчастные, замерзшие солдатики, и это, учитывая количество снега и то, что он продолжал идти, выглядело прямо-таки сизифовым трудом.
Неподалеку от них подросток закапывал юную спутницу в снежную кучу. Та верещала и явно не имела ничего против. Иван, улыбаясь, смотрел на влюбленную парочку…
Пробили часы на Зимнем дворце…
Иван вдруг почувствовал странное волнение и шальную радость.
Озябнув, он зашел в милое кафе, выпил согревающий имбирный чай и долго смотрел, как за окном набережную реки Мойки засыпает снег.
Ему казалось, что он — затерянный в пространстве и времени пленник снега.
На следующий день он вновь долго бродил по городу.
Вечером опять оказался на Дворцовой. В этот раз площадь произвела на него еще большее впечатление. На ней выстроили фантастическую театральную декорацию — лес из сосен и елей (как выяснилось, для предстоящего новогоднего праздника), а Эрмитаж подсвечивали волшебным сиреневым цветом.
Над всем этим царила абсолютно полная, огромная луна, и Александрийский Ангел плыл над городом…
По дороге в отель он остановился возле одного из домов на набережной Мойки. Это был тот самый дом.
Вспомнились рассказы матери: «Дом был удивительный. Этажом выше жил сын князя Н. С ним соседствовал красный комиссар К., который ухаживал за внучкой князя. Такая очень петербургская тема, когда все перемешано и параллельно проживаются самые разные жизненные истории…»
Он еще раз взглянул на окна. В одном был виден женский силуэт.
«Интересно, кто эта женщина?»
Воображение заработало, и ему захотелось побывать в той самой квартире…
* * *Но даже в самом смелом воображении не могла бы возникнуть такая история и такая женщина, которая сейчас стояла напротив него.
— Послушайте, Барбара, а может, все еще наладится?! Ну, в смысле, этот мужчина с вашей подругой о чем-нибудь договорятся, ведь что-то же их раньше связывало?
Бася махнула рукой:
— Вряд ли…
Иван прислушался к разговорам в соседней комнате.
— Кажется, там вполне спокойно и мирно беседуют.
Как только он произнес эту фразу, из комнаты донесся разъяренный крик Чувалова, который кричал, что Соня его не понимает и надо бы настучать по ее безмозглой голове.
Иван усмехнулся:
— М-да, прямо-таки закон Мерфи: если вам показалось, что ситуация улучшилась, значит, вы просто чего-то не заметили.
— Я уверена — они не договорятся! Надо что-то придумать. Должен же быть какой-то выход!
— Не переживайте. В крайнем случае я вас спасу, пожертвовав собой!
Бася взглянула на него с удивлением — шутит он или как?
Иван заверил, что все серьезно.
Бася фыркнула, ну-ну, мол, ловлю вас на слове!
— Эй, гаврики! — На пороге возник Чувалов. — Чего шушукаетесь? Идите в общество. Нам без вас скучно!
* * *До Нового года оставалось всего ничего. Чувалов неожиданно раздобрился и пригласил присутствующих сесть за стол.
Только Соня продолжала танцевать, как заведенная.
— Помилуйте, ну это уже явный перебор, вступился за даму Иван. — Я, например, не смогу ни есть, ни пить, видя, как она танцует!
— Чего на рожон лезешь? — нахмурился Чувалов.
Иван усмехнулся:
— Да я бы не только на рожон, я бы и драться полез, и, возможно, даже драка завершилась в мою пользу, но как-то глупо бросаться на дуло, все-таки у вас пистолет, а я не Рэмбо и не Крепкий Орешек. Но предупреждаю, Семен, если вы сделаете этим женщинам что-то плохое, я вынужден буду вмешаться, уже не раздумывая, чем это закончится лично для меня. Впрочем, продолжаю надеяться на мирный исход… Ну вот скажите, чего вы хотите от своей подруги? Любви, взаимности? В лучшем случае вы заставите ее ползать, пригрозив пистолетом, но сомневаюсь, что при этом она будет вас любить.
Чувалов погрустнел и после долгого молчания сказал с обидой:
— Слышь ты, умник! Не надо думать, что я безмозглый баран и так примитивно устроен, что сразу начал угрожать любимой женщине пушкой. Нет, я перед ней и так, и этак, старался, подарки делал — она, между прочим, принимала! А потом — раз! — и мне под дых, предала!
Иван кивнул с пониманием:
— Да, разочарования всегда неприятны, понимаю вас, Семен.
Бася улыбнулась: «Молодец, выбрал правильную тактику, разговаривает с Чуваловым, как с пациентом, вкрадчиво и нежно».
Иван продолжил в той же манере:
— Но, возможно, вам следует поступить принципиально иначе?
Чувалов ухмыльнулся:
— Это как же?
— Постарайтесь удивить свою женщину! — предложил Иван.
— Удивлял, — кивнул Чувалов. — Причем так, что даже сам удивился, что на такое способен. Машину купил — и мне не жалко! Квартиру купил — и мне не жалко! Как этот, блин, истинный христианин!
— Нет, я не про материальные блага! Вы сделайте что-нибудь такое, чего она от вас точно не ожидает!
— Что, например? — вполне искренне заинтересовался Чувалов.
Иван задумался и наконец обрадовался удачно найденному решению:
— А возьмите да и отпустите ее на все четыре стороны!
— Не понял, — хмуро отозвался Чувалов. По его лицу было видно, что предложенный вариант ему не нравится.
