В одном из сказочных измерений (СИ) - "Yukhari Rakhag"

- Драко, ты должен. Мы твоя семья, - говорил Люциус.

Моя рука предательски тряслась, а из глаз уже давно лились слёзы – признак малодушия и слабости.

- Драко, - говорила Грейнджер, пока я всматривался в её глаза. В её взгляде стояла всё та же борьба вперемешку со страхом. – Драко! – повторила она более требовательно.

- Я не могу…

- Ты знаешь эти два слова, - вещал Воландеморт.

- Драко!

Резкая боль в плече вытащила меня из моего кошмара. Я открыл глаза и, встретившись с пустынным потолком, вскочил.

- Драко! – от меня отшатнулась Гермиона, и я уставил на неё свой ошалевший взгляд.

- Гре… Грейнджер? – Хрипло спросил я. – Ты как здесь?

Она осторожно села на кровати возле моих бёдер и ответила:

- Ты кричал. Сильно кричал. Я поначалу пыталась до тебя достучаться через стену, а потом, использовав заклинание, открыла замок на двери.

- Я… кричал? – тяжело дыша, словно после марафона, я начал понемногу вспоминать. Я вздохнул и прикоснулся ладонью к лицу.

«Блять!» - оказалось, что я ещё и плакал. Я постарался незаметно стереть влагу со щек.

- Это был кошмар? – спросила участливо девушка, а я на миг залюбовался тем, как свет луны застыл на её лице.

- Ага, - буркнул я. – У тех, кто прошёл Войну, такое бывает…

Моя футболка была мокрой возле горла от пота и неприятно прилегала к телу.

- И давно они у тебя? – поинтересовалась Гермиона.

- С самого начала, - ответил я. – Ой, только не смотри на меня так, они не постоянно. Просто… в последнее время много чего случилось.

«Например, я умер».

Возникла неловкая тишина.

- Не хочешь рассказать, вдруг тебе полегчает? – спросила Грейнджер.

- Нет, - я коротко мотнул головой. Чего-чего, а жалости мне вот только и не хватало!

- Побыть с тобой? – она потёрла ладони о свои штаны. К слову, я только сейчас заметил, что моя спутница была в пижаме. И это было так мило, так по-домашнему уютно, что мои губы невольно растянулись в небольшой улыбке.

- Ну, я лично уже больше не усну, - упускать такую возможность было грехом, поэтому я решил ради этого положить свою гордыню на алтарь этого решения. Пусть это и было жестом слабости.

- Я тоже, - прошептала Гермиона.

Я пододвинулся к изголовью кровати, подтягивая к себе ноги. Грейнджер улыбнулась и пересела поближе к стенке, которая не столь давно разделяла нас. Она тоже подтянула к себе колени и уткнулась в них подбородком.

- Расскажешь что-то? – подала голос девушка.

- А разве это не по твоей части? – хмыкнул я.

- Ну, это ж не я прожила две жизни, - парировала моя собеседница.

Я откинулся на изголовье, прикрыл на минуту глаза и проговорил:

- Ты никогда не видела пьяного Флитвика? – она замотала отрицательно головой. – Нет? А Хагрида на свидании? Серьёзно? Грейнджер, никогда? О-о, я тебе сейчас такое расскажу…

И я рассказывал. Историю за историей. Весёлые, смешные, где не было никакой жести. Она иногда перебивала, уточняла что-то, смеялась, сначала неловко, прикрываясь ладошкой, а потом девушка расслабилась и чуть ли не покатывалась от смеха.

Это было, пожалуй, самое тёплое воспоминание за несколько лет моей жизни. Я смотрел на неё и пытался так блядски отчаянно запечатлеть в памяти этот момент, её лицо и её смех. А меня тем временем так распирало от мягкого тепла в груди, что я бы душу отдал за то, чтоб эти наши моменты длились вечно.

Мы проговорили так в полумраке до самого утра. А когда настало время, мы собрались и двинулись к камину. Нас ожидал Идати.

***

Я вышел из камина первым, не заморачиваясь джентльменскими штуками по типу пропустить даму вперёд. Я не знал, что нас там ждёт, и, если уж честно, мне было немного страшно. Страшно узнать то, что касалось моей жизни и смерти.

- Малфой-доно? – меня тут же встретил молодой азиат в костюме европейского образца. Он был невысокого роста, крепкого телосложения и да, я его где-то видел.

- Да, - сдержанно ответил я, окидывая взглядом комнату, в которой очутился. Всё-таки это была Япония. И, похоже, Япония в её классическом понимании, ведь это была комната из бамбука, за исключением самого камина. На стенах висели какие-то рисунки и каллиграфические оттиски.

- А вы Грейнджер-сан? – спросил он у Гермионы, которая вышла сразу за мной.

- Да, здравствуйте, - проговорила девушка, так же осматривая помещение.

- Я Идачи Ибике. Вы просили встречи с моим дедушкой.

И тут до меня дошло.

- Так это был ты! – чёртов ответ на мои вопросы постоянно был у меня под носом. Увидев недоумённые взгляды моих спутников, я сухо пояснил: – Ну, там, откуда я, этим вопросом занимался именно ты, а не твой дед.

- Так вы один из путешественников? В письме вы этого не говорили. Дедушка будет в восторге. Пройдёмте за мной! – Он быстро развернулся, и мы направились за ним.

Выйдя из комнаты, мы попали на улицу. Как оказалось, это был большой дом, который огибал роскошный сад с цветущими сакурами. Где-то сбоку журчал небольшой искусственный ручей.

Мне стало жарко, и я снял пальто. В самой стране зимы не такие уж и суровые и снежные, плюс, скорее всего, именно в этом саду использовалась перманентная магия для поддержания вечной весны.

Мы прошли к одной из бамбуковых дверей. Ибике остановился, снял свою обувь и поставил рядом с ней.

- Прошу вас, - он жестом попросил сделать то же самое.

Мы с Грейнджер переглянулись, но всё же исполнили его волю.

Молодой азиат вошёл в комнату первым, мы проследовали за ним. В комнате оказалась лежанка (ну, не поворачивался у меня язык назвать это кроватью, поскольку оно было на полу) с дряблым стариком на ней. Он полулежал под одеялом и с любопытством, на которое только был способен его старческий ум, взирал на нас.

Ибике сказал ему что-то на японском, показал сначала на меня рукой, я кивнул, а потом на Грейнджер, которая, поклонившись, сказала что-то вроде:

- Конничива! – ну, конечно, кто бы сомневался, что гриффиндорская зазнайка выучит хотя бы приветствие! Я закатил глаза.

Молодой азиат махнул палочкой – перед нами предстали небольшие подушечки, на которые мы с Гермионой и приземлились. Ибике занял своё место возле деда.

Идачи-младший что-то нашептал своему деду, и тот ответил ему что-то на японском.

- Поскольку ваш вопрос требует срочного разбирательства, дедушка просит вас рассказать, что с вами произошло. Он просит особенно упомянуть, что послужило катализатором перехода, а так же как много отличий от вашего мира в этом мире вы увидели.

Да уж, сразу к делу, такой подход мне нравится. Я расстегнул верхнюю пуговицу чёрной рубашки и начал рассказывать про свои гребаные приключения. Начал, конечно, с момента смерти. Упомянул о том, что высмотрел в архивах библиотеки и что, по моему мнению, стало поворотным моментом этого измерения. Я рассказал о выборе Петтигрю, но лишь поверхностно. Потом поведал о том, что мне рассказал Абраксас, и о том, какие метаморфозы со мной произошли.

Когда я закончил, старый японец что-то шепнул своему внуку, и тот перевёл:

- Он просит вас показать ему ваши раны.

Я пожал плечами, распрямил ноги на полу, так как сидел до этого по-турецки, и закатил рубашку, являя всем присутствующим одну большую рану, большую часть которой скрывал бинт, и одну маленькую царапину на груди. Она появилась после ночного кошмара, и я увидел её, уже одеваясь на встречу.

Идати-старший немного приподнялся и посмотрел на всю печальность моей картины, а после снова опустился на подушки.

- У тебя появилась ещё одна? – с нажимом спросила моя спутница. – Почему ты мне не сказал?

- Грейнджер, а что бы это изменило? – фыркнул я, опуская рубашку.

- Ты должен был рассказать!

- Да? Чтоб целое утро видеть твой хоронящий меня взгляд? Спасибо, обойдусь! – отчего-то раздражение мелкой рысью пробежало по натянутым до предела нервам. Я не хотел срываться на Грейнджер, тем более что она была здесь из-за меня. Может, это было результатом моего недосыпа, или того, что я утром не покурил, как делал это всегда. А может, меня самого угнетал тот факт, что появилась ещё одна царапина, которая вскоре начнёт кровоточить и превращаться в неглубокую пока рану. Я с трепетом приговорённого к смерти ждал, когда эти разрывы начнут въедаться в мои внутренние органы.