В одном из сказочных измерений (СИ) - "Yukhari Rakhag"

«Грейнджер, это как понимать?»

Слова исчезли, это означало, что они дошли до адресата.

«Грейнджер, ау, блять?»

Несколько минут – и снова ничего.

«ГРЕЙНДЖЕР, БЛЯТЬ!»

Вот нахрена было договариваться использовать этот пергамент, чтоб потом на него благополучно забить?

Я лежал у себя в кровати, и меня, если честно, совсем не отпускала эта ситуация с Гермионой.

Конечно, моя ответственность тоже имела место быть, мне стояло перевести стрелки на кого-то другого, к кому гриффиндорская зазнайка не имела бы доступа, однако, сам факт её поступка дико бесил… А ещё причинял неимоверную боль…

***

Утром после завтрака я спешил к туалету на третьем этаже. Занятий не было, весь Хогвартс гудел, поскольку студенты собирались, чтоб успеть на Хогвартс-экспресс, который отвезёт их на рождественские каникулы.

Сегодня утром у меня появилась запись о том, что нам всем необходимо встретиться именно в том месте. Всем – подразумевало и мою сестру, которой я написал другое время, чтоб она немного припозднилась, так как Грейнджер ждала утренняя порка за то, что она учудила вчера.

Когда я пришёл, Гермиона сидела на полу, склонившись над книгой. Она подняла на меня свой немного затравленный взгляд, так как наверняка ожидала, что я буду не один, а значит – это оттянет её разнос.

- Как это понимать, блять? – вместо приветствия бросил я. Девушка тут же вскочила на ноги, бросая книжку на пол и выставляя руку вперёд.

- Драко, погоди, не горячись! – протараторила она.

- Грейнджер, мать твою! Ты решила подработать свахой, или как это называется? – кричал я, скинув свою сумку на пол.

- Малфой, ты не оставил мне выбора, - мы кружили возле круга из раковин. Я наступал, девушка отступала. Искренне хотелось догнать её и придушить. Даже мысль о том, что я мог её пугать в облике себя юного, меня не останавливала.

- И поэтому ты лишила его меня, да? Грейнджер, ты мне скажи, кто тебя просил, блять?! – я напирал, жестикулировал и всё больше злился.

- О, так ты решил, что лучшим выбором будет умереть, да? – её тон тоже вскочил вверх.

- А тебя не учили, что не надо лезть не в своё дело? – я сделал шаг вперёд, а она – назад. – Или это гребаная гриффиндорская натура так бунтует? Какая разница, если я подохну? Кому, блять, какая разница?

- Мне есть разница! – рявкнула Гермиона, и я остановился. – Я не хочу, чтоб ты умирал… Ты не заслуживаешь этого…

- Грейнджер, ничего не изменить. Да и тебе ли знать, заслуживаю ли я смерти или нет? Я далеко не такой святой. - Спокойно проговорил я, отворачиваясь. Весь этот разговор выворачивал меня наизнанку, ломал кости, рвал всё нутро.

- Почему ты такой упрямый? Почему не хочешь попробовать наладить всё с Пэнси? – видимо, она посчитала это моё временное затишье чем-то на подобии сдачи позиций. Но это было не так. Одно упоминание о Паркинсон подействовало на меня, как красная тряпка на быка.

- Да потому что, блять! Грейнджер! Потому что это не она! – прокричал я с таким напряжением, что наверняка аж покраснел.

- То есть как? – опешила девушка, а боль острыми когтями пантеры полоснула по моей грудной клетке изнутри, выбивая все остатки самоконтроля.

- А так! Это ты! Понятно? Ты, блять! Довольна? – Я запустил руку в волосы и отошёл в сторону, тяжело дыша, лишь бы не смотреть на её лицо, лишь бы не видеть её эмоций.

«Моооордред!» - как хотелось нахрен всё бросить и убежать к себе, нажраться и вырубиться.

- Что у вас тут происходит? – в комнату вошла Виолетта, окинула взглядом меня и Грейнджер, и спрятала палочку, которую держала наготове.

- Ничего, просто не сошлись во мнениях, - буркнул я, всё ещё не смотря на Гермиону. Я поправил растрёпанные волосы.

- Не сошлись во мнениях? Да вас на весь третий этаж было слышно!

- Просто забей! – сказал я, сделав пару шагов и плюхнувшись на пол возле книги.

Грейнджер осторожно подошла ко мне, и заняла своё предыдущее место. Виолетта несколько секунд смотрела то на меня, то на гриффиндорку, а потом подошла и, подложив под себя сумку, села рядом.

- Ну, так… что там с Салазаром? – осторожно спросила моя младшая.

- Это… - Гриффиндорка склонилась над своими записями. Её голос был неестественно напряжённым, а руки, как я заметил боковым зрением, дрожали. – Как оказалось, эти метки снять невозможно. У них, по сути, аналогичное действие, как у Тёмной Метки, за исключением того, что обретаются они не по своей воли, и целью имеют передачу энергии, а не служение…

- Мордред! – выругалась моя сестра. – И что теперь делать?

- Не знаю, - честно произнесла Гермиона.

Я откинулся назад, опираясь на руки, в голове стоял вакуум.

- А я думала, ты всё знаешь, - фыркнула младшая из рода Малфой.

- Думаю, - с нажимом сказала Грейнджер, но голос по-прежнему не слушался её, - нам следует сказать Дамблдору.

- Ни за что! – одновременно с сестрой сказал я, и впервые посмотрел на Гермиону. Она взирала на меня с толикой растерянности и какого-то почти детского непонимания – столь несвойственный для неё микс.

- Мы не можем ставить под удар мою сестру, помнишь наш уговор? – обратился я к гриффиндорке. – Плюс, когда начнётся разбирательство, всплывёт много ненужной информации обо мне.

- Но ведь тогда директор сможет найти какое-то решение, - упорствовала она.

- А ты так уверена в этом? Ведь пока он его не нашёл.

- Ладно, - выдохнула Гермиона, - ты, наверное, прав, - она отвела взгляд. - Тогда что же нам делать?

- Ну, не знаю… Похоже, это тупик. Если только лев с твоей нашивки на форме не оживёт и не начнёт крошить Слизерина, - я попытался как-то разрядить воцарившуюся гнетущую обстановку.

Шатенка как-то слабо улыбнулась, видимо, оставив наш разговор на повышенных тонах для анализа на потом, а потом её лицо просветилось.

- Подождите! А ведь всё, как в природе, на каждого хищника есть свой хищник.

- Грейнджер, ты можешь изъясняться яснее? - Произнёс я, решив последовать её примеру и временно забить на то, что происходило здесь ещё десять минут назад.

- Хотя нет, это абсолютное безумие, - проговорила она. Моя сестра посмотрела на меня с видом, мол, безумна только девушка напротив неё.

- Грейнджер, - тихо прорычал я, - давай свою идею.

Гермиона немного наклонилась вперёд и, выдохнув, изрекла:

- Кто является естественным врагом Салазара Слизерина?

- Грязнокровки? – спросила Виолетта, и, признаюсь, она сняла это слово у меня с языка. Моя младшая удостоилась грейнджеровского уничижительного взгляда.

- Ну и? – спросил я, будучи немного заинтригованным.

- Годрик Гриффиндор. Если верить книгам из запретных секций, – да-да, Малфой, не смотри на меня так, – они были чуть ли не врагами. Что, если мы призовём дух Годрика и натравим его на Салазара?

Я с минуту переваривал услышанное, потом посмотрел на свою сестру, которая, как и я, была вполне ошарашенной. Идея, конечно, сплошное безумие, но не безумнее того, чтоб воскресить самого Слизерина.

- Хм… Думаю, стоит попробовать, - вынес свой вердикт я. – Надеюсь, ваш благородный Годрик не начнёт мочить слизеринцев. А то как-то неловко получится. – Я как-то сжато хохотнул. – И как его призвать?

- Так же, как и Салазара, я полагаю, - ответила генератор безумной идеи, выразительно посмотрев на Виолетту.

- Да уж, хорошие у тебя друзья, Драко, - проворчала себе под нос моя сестра и добавила уже громче: - Чтоб призвать Гриффиндора нам надо будет три вещи: книга с рунами (она у нас есть), минимум двое призывающих (они у нас есть) и да, зелье Перехода. Вот последнего у нас нет.

- Зелье Перехода? – переспросил я.

- Оно облегчает переход духа из его мира в наш, - объяснила Грейнджер. – Насколько я знаю, его нужно варить неделю, в него входят довольно редкие ингредиенты, как, например, Миддлемист красный оригинальный, и да, готовить его надо в точности по такому же редкому рецепту, находясь рядом с книгой, в котором он записан, так как рецепт постоянно меняется.