Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А за эти годы ведь многое может измениться…
Увы, Зина осталась непреклонна. Она воспитывала императорских детей, она жила рядом с ними, она искренне любила Аделину и ее супруга, она жизнь готова была за них отдать… но умоляла отпустить ее в монастырь.
И ушла бы.
Она бы и сейчас оставалась с Аделиной, и смерть бы рядом с подругой приняла. Но – судьба решила по-своему.
Авария. Переломы, раны… несколько раз в год Зиночке попросту приходилось отправляться в лечебницу. Страдания становились невыносимыми, мышцы скручивало в жгуты, в комки пульсирующей боли, до слез, до крика…
Вот и сейчас так получилось.
В маленьком городке Зиночка жила в своем доме, и каждое утро отправлялась в лечебницу, на процедуры… конечно, она слышала про Петера.
И готова была ринуться обратно, к подруге… но – куда?!
Неизвестно.
А много ли может одинокая женщина, калека… Зиночка могла рассчитывать лишь на одно. Если о ней вспомнят, если к ней придут…
Пришли.
И весть была воистину страшной.
* * *Женщина средних лет, скорее, пожилая. Волосы темные, с проседью, заплетены в косы, лицо… на что похоже ее лицо? На непропеченный блин, в который кто-то засунул две изюминки. Глаза темные, растерянные. А выражение лица…
Действительно – каша!
Размазня!
Тяжелое тело опирается на стул. Стоять сама она может, но ей сложно. Простое темное платье больше подходит служанке. Закрытое, глухое… оно и к лучшему. Судя по выпирающим телесам, женщина не красотка. Квашня квашней…
Алоиз же ценил точеные формы.
Единственное, что отличает ее от обычной дворовой девки или кухарки – это кольцо и медальон. Медальон с бриллиантами, и Алоиз знает – там портреты императорской семьи. Всех ее членов.
Кольцо же личный подарок Аделины. С большим кабошоном. Бриллиант в таком виде не играет, но стоит безумных денег. Он редкого розового оттенка, его можно огранить…
Дворцовые сплетни безжалостны. Кто-то пустил слух, что Аделина платила Зиночке за некие интимные услуги. А на самом деле…
Даря кольцо, Аделина сказала, что Зиночка, как этот бриллиант. Не сразу понимаешь, какая драгоценность тебе досталась, но если разберешься, то ценить начинаешь вдесятеро.
Зиночка тоже ценила подругу.
И вот…
– Вы… кто вы, жом?
Алоиз чуть скривил губы.
– Один из тех, кому небезразлична судьба императора, тора Валенская. Всего лишь один из неравнодушных…
Зина подняла брови.
– Это – не ответ.
– А это не вопрос. Жом Зарайский, Алоиз Зарайский, к вашим услугам, – представился Алоиз. Он ничем не рисковал.
После завершения этого дела он в любом случае исчезнет. И не будет пользоваться этими именем и фамилией. А раз так – чего жалеть?
– Я вас внимательно слушаю, – взяла себя в руки тора. – вы принесли мне… страшное известие.
Алоиз кивнул.
– Я из Зараево. Вы знаете такой городок?
– Я никогда не бывала там, но слышала. Да…
– Императора с семьей отвезли туда. Поселили в домике, вроде вашего. А потом пришли и расстреляли.
Зина прижала руку к губам. По полным щекам катились слезы, падали на темное платье, оставляли некрасивые влажные пятна.
– Они… они…
– Я не знаю, – честно ответил Алоиз. – Ходят слухи, что кто-то выжил.
– КТО!?
– Кто-то из детей. Не император. Не императрица – их опознали. Но… если бы просто расстреляли, это другое. А так… никто и ничего точно не знает. В доме был пожар. После пожара обнаружилось, что тел там меньше, чем должно быть… даже когда тела обгорели, и сильно… одно дело – мужик, другое – девушка. Да и следы остаются. Оружие, пряжки, пуговицы, кокарды… огнем много чего попортило, но понять можно.
Зина слушала.
– У дома стояло две машины, осталась одна. Вторая сгорела.
Темные глаза искрились надеждой.
– Мои девочки! Они могут быть живы?
– Тора Зинаида, вы знаете их с детства. Подумайте – куда они могут пойти? Зачем? К кому?
Женщина поджала губы.
– Откуда я знаю, что вы не из этих… нелюдей!? Откуда у вас такие сведения, жом?
Алоиз ругнулся. Правда, про себя.
Откуда? От… из оттуда! Ты еще ломаться будешь, стерва!?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Но… но вопрос действительно правомочен. И хорошо, что он подготовился.
– Возьмите, тора. Читайте…
Конечно, Алоиз ни слова не сказал про Слейда Дрейла – еще не хватало. Основной жертвой был выбран тор Изюмский. Благо, его печать и образец подписи можно было добыть без особого труда.
Комитет Реставрации!
Бабы обожают пафосные названия, вот и сработает! В письме тор Изюмский призывал всех сплотиться, собраться и избавить страну от язвы Освобождения. А так же оказать содействие в поисках пропавшего наследника или наследницы.
Печать Зинаида явно узнала.
Это у Алоиза были проблемы, а аристократов с младенчества учат разбираться во всей этой геральдике. Несколько минут Зинаида молчала, думала…
– Что именно вы хотите узнать?
– Не так много, тора. Особые приметы наследниц.
– Зачем?
– Исключить появление самозванок… долго шила в мешке не утаишь.
– Что еще?
– Может быть, какие-то привычки, что-то, что может навести на след…
– К примеру? Если вы узнаете, что Аннушка была без ума от красной рыбки, а Нини обожала шоколад – это поможет?
– Сложно сказать, – честно сознался Алоиз. – Но попробовать надо! Представьте сами – дети! Испуганные, растерянные, сбежавшие от убийц, и в стране, охваченной этим освобожденческим безумием!
Алоиз распинался не меньше получаса. Расписывал страдания девчонок, поджидающие их опасности, расписывал, что могут сделать люди тора Изюмского, но… но для борьбы нужно знамя! И кто еще может им стать, как не дочь императора?
Опять же, так девочки будут в безопасности!
Это подействовало.
– Хорошо… спрашивайте. Полагаю, вы лучше знаете, что нужно, – сдалась тора Зинаида.
Алоиз знал. Но…
Через два часа он ушел – и договорился прийти на следующий день. Тора Зинаида вымоталась, а он и десятой части не узнал…
Сколько ж хлопот с этими бабами! Лучше курятник завести! Там хоть яйца будут, а здесь одно кудахтанье!
Тьфу!
Анна, Россия.
Звонка с незнакомого номера Анна не ожидала. Но ответила.
– Слушаю?
– Госпожа Воронова? Анна Петровна?
– Да, – снова согласилась девушка.
– С вами желает поговорить госпожа Цветаева. Будьте любезны прибыть на прием через два дня…
Голос был сух и деловит. И возможно, на Яне бы это сработало. Но на Анне?
– Будьте любезны, сударыня, представьтесь, – проговорила Анна с ноткой недовольства. И на миг увидела перед собой мать. Аделина Шеллес-Альденская отчитывала прислугу, подбородок поднят, глаза смотрят спокойно и холодно… никогда нельзя терять контроль над собой, разговаривая с нижестоящими.
Голос запнулся.
– Ээээ… меня зовут Людмила Анатольевна. Я секретарша Ольги Сергеевны.
– Замечательно, – Анна наконец вспомнила, кто такие Цветаевы. Сереженька, биологический папаша ее сына. За что ей нравился этот мир – за чеканность некоторых формулировок. Действительно, биологический отец. Донор клетки. Одной. Но не отец в широком смысле этого слова. Сереже Цветаеву было далеко даже до Петера Воронова, тот детей не умел воспитывать и не знал, что с ними делать, но на свой лад любил и заботился. А тут… ничтожество в штанах. – Куда и когда вы меня приглашаете?
– Через два дня, – обрел уверенность голос секретарши. – Торговый центр "Орион", вам нужно подняться на третий этаж, кабинет триста тридцать три. Вас будут ждать ровно в двенадцать.
Анна невольно хмыкнула.
Вот ведь наглость!
Но…
Память Яны подсказала, что Ольгу Сергеевну она никогда не видела. Даже на фотографии – сыночек был не из тех, кто ставит снимки мамочки рядом с кроватью. И сейчас ее интерес обусловлен – чем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Хотя что тут гадать. Может быть только одна причина.
