Юная жена - Майя Бэнкс

Грэм вздохнул и потер лоб. Господи, дело все усложняется. Решение, которое предложил король, ничего не дало. Жалкая повязка на рану, требующую ножа хирурга.

Грэм с силой провел пальцами по волосам, потер шею, повернулся и с удивлением заметил стоявшую невдалеке встревоженную Эвелин. Неужели она слышала спор братьев? Он посмотрел вслед Боуэну и вполголоса выругался. Нельзя было затевать ссору у всех на глазах.

Через мгновение появилась Рори, с иронией приподняла бровь и спросила:

— Вы с Боуэном поцапались?

Грэм был не в том настроении, чтобы терпеть вмешательство сестры.

— Что ты подслушала? Что она слышала?

Рори покачала головой:

— Мы только что пришли. Видели, как Боуэн повернулся и ушел злой как черт.

— Рори, прекрати! — рявкнул Грэм.

Эвелин вдруг посмотрела на него рассерженно, шагнула вперед и заслонила Рори, потом сложила на груди руки и еще раз угрюмо взглянула на Грэма.

Рори рассмеялась за ее спиной.

— Грэм, мне кажется, она защищает меня от тебя.

— Как будто такая чертовка, как ты, нуждается в защите! — проворчал Грэм. — Это меня нужно защищать от ваших козней.

Рори вышла из-за спины Эвелин, взяла ее за руку и потянула к дверям в дом.

— Пойдем, Эвелин, пусть лэрд думает свои думы.

Грэм смотрел, как Эвелин заспешила следом за Рори, и его снова поразила красота девушки. Даже когда она смотрела на него со свирепым возмущением, все равно была хороша. Светлые волосы сияли в лучах солнца. В глазах была такая голубизна, что Грэм боялся в них утонуть.

Она была так прекрасна, что он почувствовал боль. Сердце щемило от бесполезности столь совершенного создания. Она еще так молода, но трагедия уже лишила ее многого. Раз она не пришла в себя за три года, то не станет нормальной никогда.

Меньше всего Эвелин хотела снова идти сквозь строй местных женщин. Осматривая замок, они с Рори уже дважды прошли мимо них, и каждый раз Эвелин читала по их губам насмешки и колкости, жестокие, бесчувственные оскорбления. И каждый раз среди женщин была Кирстен. Ее взгляд прожигал Эвелин насквозь, а на губах было одно и то же слово — «сука». Как будто эта женщина умела произносить только его. Неудивительно, что в конце концов Эвелин захотелось в кровь разбить эти губы.

Дома ей было почти все равно, она позволяла людям думать о ней все, что им взбредет в голову. Это помогало ей скрыть обман. Но здесь нельзя этого позволять. Обман не изменит ее жизнь к лучшему, ведь он не уберег Эвелин от брака с Грэмом. А теперь, когда она замужем, ей больше не грозит свадьба с Йеном Макхью.

Любой мужчина лучше, чем Йен. Эвелин вышла бы замуж за самого дьявола, лишь бы не оказаться во власти человека, который очень ясно объяснил ей, как с ней будут обращаться «под его защитой».

Эвелин увязла в паутине лжи и обмана. Собственная выдумка держала ее как в ловушке.

А вдруг Грэм рассердится, что она не полоумная? Вернее, рассердится не из-за того, что она не порченая — скорее всего это его обрадует, — но ведь он был так мягок и добр с ней… Если Грэм узнает, что она не тронутая, будет ли оказывать ей такое же внимание и уважение? Или с легким сердцем станет ненавидеть ее из-за того, что она Армстронг? Может быть, придет в бешенство из-за обмана?

Когда они с Рори вошли в зал, Эвелин собралась с силами, хотя там работало меньше женщин, чем раньше. К ее облегчению, Кирстен тоже не было видно. Но те немногие, что присутствовали, бросили свои дела и уставились на них.

На этот раз Эвелин не пыталась прочесть по губам, что они говорят. Глядя в спину Рори, прошла за ней к узкому коридору с противоположной стороны зала и следом за ней нырнула в маленькую комнатку, где царил запах плесени.

На большом столе высилась стопка толстых хозяйственных книг. Окно было затянуто шкурами, сквозь которые пробивался единственный солнечный луч. Рори сдвинула шкуру, впуская в комнату водопад света, потом упала в кресло и, очень довольная собой, посмотрела на невестку.

Эвелин вопросительно приподняла бровь и огляделась. Комнатка была совсем маленькая, почти чулан. Здесь едва хватило места для рабочего стола, а множество хозяйственных книг и манускриптов делали ее еще меньше.

Эвелин снова перевела взгляд на Рори. Та что-то быстро говорила. Эвелин нахмурилась и стала напряженно вглядываться в ее губы, чтобы понять, о чем идет речь.

— Это комната папы. Но я собираюсь сделать ее своей. Грэм обещал послать за отцом Драммондом, чтобы он научил меня читать и писать. Тогда я смогу вести счета и ему не придется делать это самому.

Эвелин нахмурилась еще больше. Странное желание для женщины, но она вдруг поняла, как важно было бы ей самой уметь читать и писать! Тогда она сможет общаться с людьми — конечно, при условии, что ее собеседник тоже будет уметь читать. Сумеет ли она научиться этому, если ничего не слышит?

Она шагнула к столу, пристально глядя в лицо Рори. Указала на себя, потом на стопу книг и манускриптов. И вскинула голову, как будто задала вопрос.

Рори внимательно следила за движениями Эвелин, которая снова повторила свои жесты, на этот раз включив в них и Рори, чтобы та поняла, чего она хочет.

— Ты тоже хочешь научиться читать и писать? — Казалось, эта мысль поразила Рори.

Эвелин решительно закивала.

Рори недоверчиво взглянула на нее, оперлась пальцами на старинную столешницу, встала и подалась к Эвелин. Встретившись с ней взглядом, она спросила:

— Ты правда тронутая, Эвелин Армстронг?

Глава 16

Губы Эвелин сжались в тонкую линию. Ей захотелось отвести взгляд, сделать вид, что не поняла вопроса, но тогда Рори может обо всем догадаться. И разве сама Эвелин не решила, что теперь нет необходимости во лжи? Может быть, так будет легче войти в новую жизнь? Шаг за шагом, понемножку?

Эвелин сглотнула и медленно покачала головой.

— Что? Ты не чокнутая? Ну конечно, ты абсолютно нормальная. Ну что ты трясешь головой? — закричала Рори.

Эвелин расправила плечи, вздернула подбородок, а потом посмотрела Рори прямо в глаза. Сложила на груди руки и еще раз решительно покачала головой.

— Ты не чокнутая.

Эвелин еще раз утвердительно кивнула.

— Ты понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

Эвелин кивнула.

Рори резко выдохнула, плюхнулась в кресло и продолжила с недоверием разглядывать Эвелин.

— Тогда, черт подери, почему позволяешь людям считать, что ты ненормальная?

Эвелин развела руки в стороны, потом раскинула еще шире.