Крылатая победа - Барбара Картленд

Кледра двигалась с тем же достоинством и грацией, которые отличали Крылатого победителя. Подойдя к графу, она слегка присела перед ним в реверансе, а затем, словно не в состоянии скрыть свои чувства, воскликнула:

— Как все это необыкновенно! У меня никогда не было такого прекрасного платья!

— Я рад, что оно нравится вам!

— Оно так прелестно, что кажется, его соткали феи.

Его должна бы носить Титания , а не я.

— Так вы читали «Сон в летнюю ночь!»— улыбнулся граф.

— Конечно! И именно на это похоже мое пребывание в этом сказочном замке. Надеюсь, что я не проснусь слишком… быстро!

Граф рассмеялся.

Пока они беседовали, Эдди принес Кледре бокал шампанского.

Она приняла его, но при этом постаралась, как заметил граф, не коснуться руки Эдди, не взглянула на него, произнося слова благодарности, и поспешила с бокалом в руке отойти на несколько шагов.

За ужином граф занял место во главе стола на стуле с высокой спинкой. Кледра села справа от него, а Эдди — слева.

Чтобы развлечь Кледру, граф начал рассказывать ей о некоторых комичных случаях с ним на скаковой дорожке.

Она в восторге заливалась веселым смехом и даже рискнула посмотреть на Эдди, когда он присоединился к графу и стал вспоминать истории, которые случались с ним.

Еда была восхитительна, вина, хотя Кледра почти не пила, — превосходны.

Когда подали десерт и слуги удалились, она сказала с непосредственностью ребенка:

— Я хотела бы, чтобы меня почаще приглашали на такие замечательные вечера! — Но тут же испуганно добавила:

— Ой, это звучит так, будто я… напрашиваюсь, но вы же знаете, я вовсе этого не хотела!

— Ваши слова — это комплимент, — отозвался граф, — который я с удовольствием принимаю. Ведь вы моя гостья, и мне хотелось бы, чтобы вы приятно проводили время.

— Вы же знаете, что так оно и есть! Как же может быть иначе, раз я в сказочном дворце, на мне платье феи, и я ужинаю с принцем?

Она посмотрела на графа при этих словах, и Пойнтон подумал, что из всех комплиментов, которые он когда-либо слышал, этот он вряд ли сможет забыть.

Но граф понимал, что слова Кледры вызваны не любовью, а благодарностью и восхищением. Он словно воплощал в себе и безопасность, и надежность, и радость жизни, которой после смерти отца она была совершенно лишена.

Никогда раньше Пойнтон не знал женщины, чьи чувства к нему так отличались от того, что он привык ожидать.

Женщины всегда стремились всевозможными уловками заполучить его.

Но он никогда не был в положении защитника, опекуна или спасителя женщины, которая произносила бы самые лестные и восторженные слова без примеси страсти в голосе или блеска желания в глазах.

И граф видел, что Кледра была умнее и намного образованнее, чем большинство знакомых ему женщин.

Она так много времени проводила со своим отцом, что разговаривала с ним и с Эдди спокойно и естественно, без всякого жеманства и кокетства.

— Завтра, — сказал граф, — я покажу вам остальных моих лошадей, а потом, если вы пожелаете, — некоторые достопримечательности моего дома.

При этих словах глаза Кледры вспыхнули в предчувствии удовольствия.

— Правда? Ваша бабушка немного рассказывала мне об истории вашей семьи. Я так хочу посмотреть ваши картины и мебель! Она говорила, что кое-что из этого привезли из Франции.

— Вам это действительно интересно?

Как часто в прошлом женщины выражали страстное желание посмотреть убранство его домов, но он всегда обнаруживал, что это было всего лишь средством получить приглашение погостить.

А удобно устроившись в Холле, они теряли интерес ко всему, кроме его персоны.

— Я уверена, что все окажется намного прекраснее, чем я могу себе вообразить!

Граф представил, как занимательно будет послушать ее отзывы о картинах, которые собирались его предками из поколения в поколение и к которым он сам добавил несколько прекрасных полотен современных мастеров.

У него были, например, «Комната Карла II», «Комната королевы Анны»и «Комната Георга II», в которых хранились картины и мебель соответствующего исторического периода. И это собрание было прекраснее, чем все, что можно было бы увидеть где-либо еще в стране.

Заранее Пойнтон предвкушал удовольствие от неожиданных замечаний Кледры.

— Я не дам вам забыть ваше обещание! — воскликнула девушка.

— Я всегда выполняю свои обещания.

— Да, конечно.

— Почему вы так в этом уверены?

Кледра улыбнулась.

— Было бы глупо с моей стороны не понять, что вы всегда держите слово, и не только потому, что это дело чести, но и потому, что не разбрасываетесь своими обещаниями.

Граф удивленно посмотрел на нее.

— Не понимаю, что заставляет вас говорить это?

— Она просто поняла твой характер, Леннокс, — заметил Эдди, — и поняла абсолютно верно. За все время, что я тебя знаю, я не припомню ни одного случая, когда бы ты дал поспешное обещание или сделал бы что-то, что не хотел сделать.

— В этом и состоит различие между надежным человеком, — заговорила Кледра, — и тем, кому нельзя по-настоящему доверять.

— Я, пожалуй, могу и загордиться, — заметил граф, — но я рад, что вы считаете меня достойным доверия.

— Йетс и ваша бабушка рассказывали мне, сколько людей доверялись вам в прошлом и скольким из них вы спасли жизнь. А теперь вы спасли… жизнь мне.

Она говорила тихо, и это было так трогательно, что граф, несколько смущенный впечатлением, которое произвели на него ее слова, поспешил предложить:

— Может быть, мы перейдем в салон? Не вижу никаких причин, почему вы должны покинуть нас.

Кледра воскликнула:

— Я должна была предложить это… уже? Я прошу прощения, если совершила… ошибку.

— Вы не совершили никакой ошибки, — заверил ее граф. — Было бы глупо, если бы вы сидели одна в салоне.

Эдди и я можем потягивать портвейн и разговаривать с вами.

Кледра неуверенно взглянула на него, словно стараясь убедиться, не проявляет ли он просто доброту к ней, несмотря на то, что она нарушила светский этикет.

Но граф ободряюще улыбнулся, и девушка почувствовала, как теплая волна захлестнула ее. Он был так добр, и она знала: пока он рядом, ей ничто не угрожает.

Граф не позволил Кледре долго оставаться в салоне.

— Это ваш первый вечер, — сказал он, — и я знаю, Ханна будет недовольна, если я продержу вас допоздна.

Он увидел разочарование в ее глазах и добавил:

— Всегда есть завтра.

— Вы хотите сказать… я смогу поужинать с вами… завтра?

— Если, конечно, мы не надоели вам!

Кледра тихо рассмеялась.

— Вы дразните меня, но вы знаете, что вы не можете мне надоесть. Быть здесь и наслаждаться таким чудесным ужином — это самое удивительное, что когда-либо происходило в моей жизни.