Ной Буачидзе - Илья Дубинский-Мухадзе

Свои политические симпатии, все растущее доверие к большевикам владикавказцы убедительно продемонстрировали при выборах в городскую думу. Большевики получили почти половину мест — тридцать восемь из восьмидесяти шести! Эсеры с трудом провели пять кандидатов, меньшевики — одного.

«Увы, оправдалось дурное предчувствие прокурора барона Бернгофа, — сокрушался «Терский казак», — голоса забрал г. Буачидзе!

Разными политическими организациями было выставлено одиннадцать кандидатских списков в учредительное собрание. Честь баллотироваться по списку № 1 само собой предоставили господам кандидатам Терского казачьего войска. В дальнейшем благоразумие и порядочность отступили на задний план. За список № 1 подано 3 062 голоса. За список № 7 — г. Буачидзе и его достойные коллеги — вечный студент Анисимов, мастеровой Фигатнер, солдат Анджиевский — 8 218 голосов. Позор, господа атаманы!

Бывшие единомышленники г. Буачидзе несравненно более патриотически настроенные социал-демократы — меньшевики собрали 458 голосов, эсеры — 1 768. Забаллотированный присяжный поверенный господин Мамулов шутит сквозь слезы: «Нет врага страшнее, если им стал твой друг. Один бог знает, что будет дальше!»

И тогда совсем уже необычный сюрприз Буачидзе, избранному председателем Владикавказского комитета партии большевиков, решило преподнести горское правительство. В лице трех своих китов — нефтепромышленника-миллионера Тапа Чермоева, князя Решид-хана Капланова и коннозаводчика кабардинского князя Пшемахо Коцева — оно любезно предложило Ною портфель министра труда. Сообщение об этом немедленно появилось во всех владикавказских, пятигорских и грозненских газетах, было перепечатано в Тифлисе, Баку, Екатеринодаре и Ростове.

В гостиницу «Бристоль» — резиденцию горского правительства — отправились Ной и Вазген Будагов. Церемония заняла не много времени. Буачидзе скромно сообщил, что кто-то, кажется Жорес, высказывал справедливое соображение: «Лучше говорить правду, чем быть министром».

В скобках стенограф отметил: «Больше речей не было. Господин Буачидзе и его спутник откланялись».

Несколько строк по этому поводу написал и сам Ной брату в Грузию: «Много шума подняли о моем министерском посте. Глупцы, я знаю, что мне здорово и что плохо. Я швырнул им портфель и многое выиграл от этого. А если я все же «нищий», бесприютный и опальный — это общая судьба подобных мне людей… В конечном счете все же победу одержал я, восторжествовала моя линия».

В ночь с 25 на 26 октября Владикавказский Совет совместно с революционными организациями города собрался на экстренное заседание. В зал удалось попасть и репортеру газеты «Вперед». Ломая карандаши, он торопливо записывал:

«Первые минуты председательствовал Карапет Мамулов, его быстро сменила Мария Орахелашвили.

Буачидзе заявил, что Временное правительство не раз провоцировало революционную Россию… Он читает отрывки из письма, полученного им от Кирова[23].

Попов (эсер), заведующий почтовой конторой: Сегодня телеграф сообщил, что Петроград почти полностью в руках большевиков. Сообщение подписано министром почт.

Ильин (большевик): Где это сообщение?

Попов: Оно задержано. Почтовые и телеграфные служащие всегда будут бороться…

Шум, крики: «Долой его, вон!»

Мария Орахелашвили: Предлагаю послать на телеграф караул из солдат Самарской дружины… — После короткой паузы она неожиданно громко провозгласила: — Да здравствует власть, направленная к народному благу!

Рискин (меньшевик): Власть учредительному собранию!

Крики: «Долой его!»

Буачидзе: Выступление большевиков есть результат здорового революционного инстинкта. Большевики не фантазеры. Они, и только они знают, что нужно народу!

Вся политика Временного правительства была направлена во вред интересам народа. Быть может, это особенно наглядно было видно у нас, на Тереке.

В сущности, после Февраля произошла только незначительная смена административных лиц. Вместо старых названий появились новые названия, а все остальное осталось нетронутым. Революция только начинается…»

От себя репортер коротко добавил: «Собрание длилось непрерывно одиннадцать часов. Большевики провели свою резолюцию. Она гласит: «Заседание всех революционных, политических и профессиональных организаций города Владикавказа считает, что восстание пролетарских, солдатских и крестьянских масс назрело, как ответ контрреволюции. Собрание шлет свой привет и свидетельствует свою преданность новому пролетарско-крестьянскому правительству. Да здравствует революционная Россия!»

На втором этаже гостиницы «Бристоль» — в апартаментах князя Капланова — делили Терскую область. В конечном счете сиятельные участники торга согласились передать всю полноту власти на территории казачьего войска наказному атаману, а в горах — Терско-Дагестанскому правительству князя Капланова и миллионера Чермоева. Оно было сформировано только что здесь же, в гостинице.

Меньшевики и эсеры, узнав об этом, объявили: «Владикавказский Совет обязан оказать всю необходимую помощь правительству объединенной демократии двух соседних областей против разъедающих революцию элементов». В ответ Буачидзе предложил признать власть Совета Народных Комиссаров России и послать об этом телеграмму в Петроград.

Предложение Ноя было принято. Друзья от души поздравляли его с успехом. Он и сам радовался тому, что Совет в третий раз за короткий срок выразил свою приверженность революционному правительству. Но, как никто другой, Буачидзе знал, что и эту телеграмму отправить никуда не удастся, связи с центром России давно уже нет. Что делается в Петрограде, можно было только предполагать. Владикавказские газеты печатали самые противоречивые сообщения и слухи.

«Терский казак» на первой странице огромными буквами великодушно поделился последними новостями: «Петроград взят войсками Керенского. Московские почтово-телеграфные организации сообщают, что большевики сдают оружие без боя».

Рядом воззвание войскового круга V созыва «к единому и бодрому своим духом казачеству. Послужите родине, как служили ваши прадеды в смутное время 1612 года, когда спасли Москву, раздираемую смутой. Крепко и нерушимо держите клятву правительству, которому присягали в мартовские дни».

Редактор «Терского казака» Вертепов умолчал только о решении, принятом войсковым кругом 14 декабря. Лаконическое, как и всякий военный приказ, оно требовало: «Немедленно созвать во Владикавказ вооруженных казаков из станиц Ардонской, Архонской, Николаевской и Сунженской. Эти силы, по согласованию с командующим войсками Терско-Дагестанского края генералом Половцевым, подчинить генералу Голощапову, которому приказать распустить Совет солдатских и рабочих депутатов».