Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стой, Черный, стой! – крикнул женский голос, и из двери дома выскочила девушка в сером платье. Княгиня Сафи? Но эта скотина сейчас и ее покалечит! Геранд снова бросился на многонога и ухватил его за рога, тормозя ногами по камням и пыли. Многоног изогнулся, выворачивая голову и роя когтями землю, хвост бешено захлестал по блестящим черным бокам, но Геранд держался крепко. Девушка вскрикнула и испуганно отскочила за синие кусты у забора, в ужасе глядя вовсе не на буйного многонога, а на Геранда. Лицо у нее было круглое, с коротким носом и мягкими, слегка приоткрытыми, губами, глаза прозрачно-серые, а волосы – невероятно светлые и пушистые, заплетенные в две косы до колен.
Ох, как же опять неприлично вышло! Такая девушка смотрит, а он, обросший и грязный, пытается удержать за рога упрямую скотину. Многоногий зверь снова дернулся, пытаясь укусить Геранда, он ударил коленом в круглый бок и услышал голос старого мыследея.
– Держи его, уважаемый, только спокойно! И ты Сафи, успокойся, сейчас ты будешь учиться мыследеянию. Очень подходящий случай для обучения! Повторяй за мной, как можно спокойнее, как будто хочешь спать!
Тишина лежит на всем,
В тихом поле тихий дом,
Все спокойно, ясен день,
Ветер тих, прохладна тень…
Геранд посмотрел в сторону старого мыследея и остолбенел. Старик выглядел внушительно – рослый, грузный, в длинном узорчатом красном балахоне до щиколоток, с седыми кудрями до плеч и такой же седой бородой во всю грудь, он шагал неторопливым шагом, но дело было не в этом. В двух руках он держал кожаный ремень с колечками, еще в двух нес кусок хлеба и веревку, а двумя верхними помахивал, отбивая такт. У старого мыследея было шесть рук! Впрочем, ни девушку, ни многонога это не удивляло. Девушка выпрямилась за кустами и подхватила незамысловатый стишок.
– В мир молчание идет,
Добрый сон с собой ведет,
Не нарушится покой,
В душу ляжет тишиной.
Шестирукий старик, все так же не торопясь, подошел к многоногу и нанизал колечки сначала на один рог, потом на другой. Сунув конец ремня в руку Геранда, старик снова начал свой стишок, похлопывая по голове зверя обеими верхними руками. Хорошо здесь все-таки, спокойно. Геранд с удовольствием зевнул и разжал онемевшие от напряжения пальцы. И что он так разволновался? Вот же стоит смирная скотина с ремешком на рогах и не собирается никого калечить, лениво помахивает головой и безропотно бредет за старым мыследеем к черному стволу высокого дерева, а тот ловко привязывает многонога на веревку нижними руками, подсовывая ему в рот средней рукой кусок хлеба. Как это у него выходит справляться со столькими руками? Геранд зевнул еще раз, девушка посмотрела на него с удивлением. Какая необычная и как хороша! Таких длинных кос он еще никогда не видел, а прозрачно-серые глаза в окружении черных ресниц так ясны, что можно смотреть в них хоть целый день, не отрываясь. А у него и рукав порван, и рука в крови, даже неловко!
– Дядя Аль, подойди сюда! – дрожащим голосом позвала девушка, указывая на Геранда, он нехотя стряхнул с себя сонную одурь. Шестирукий с любопытством заглянул ему в лицо.
– А, так это я усыпил тебя вместе с многоногом! Полный успех!
Значит, все это устроил старик-мыследей? И красота девушки тоже от его мыслесилы? Почудилась в сонной одури или… да нет, не почудилась, девушка так хороша, что захватывает дух!
– Позволь представиться – преподаватель Училища Мыследеяния, что в Рошане, ученый брат Алевиовин Шестирукий! – продолжал старик. Геранд зевнул в последний раз и пришел в себя. Преподаватель какого-то училища? Значит он ученый-мыследей. Что там говорилось в «Неукротимом» о мыследеях, кроме упоминаний о кознях и злобе? Кажется, у них должны быть хвосты, но если у Шестирукого хвост и есть, его не видно под длинным балахоном.
– Расскажи и ты, уважаемый, кто ты и откуда? – продолжал старик, Глаза у него тоже были прозрачные, серые, хотя и не такие красивые, как у княгини Сафи.
– Помоги ему, дядя Аль, он не может… – проговорила она. Прозрачные глаза смотрели уже не со страхом, а с сочувствием. Ради такого взгляда Геранд был готов промолчать хоть целый день.
– Как это не может? – возмутился Шестирукий. – Я с ним целую осьмицу разговаривал, внушал пилейский язык! Это же не финнибиан! Пусть говорит! Выученная беспомощность ведет к полному отупению ума! В учениках это особенно ясно проявляется!
Геранд мрачно молчал. Целую осьмицу? Это он столько проспал? И чему его научили с помощью этого внушения? Впрочем, если он хочет увидеть науку предков и написать свой трактат, он должен говорить хотя бы на одном из языков прародины, каким бы способом его ни учили.
– Меня зовут Геранд, я прилетел со звезды Нимелор, – проговорил он медленно, сам удивляясь своим новым познаниям.
Знает ли мыследей, что родину Геранда можно увидеть только на ночном небе? Старик взмахнул четырьмя руками сразу.
– Невежество посрамлено целиком и полностью, мои догадки подтвердились! Вот откуда явились эти повелители вещей! И до сих пор называют свою родину так, как ее называли в старину здесь!
Родина? Но настоящая родина Геранда здесь! Во всяком случае, так говорит Мадор, и судя по «Неукротимому», так и есть! А что там спрашивает шестирукий старик?
– Как называется твой народ, уважаемый?
– Люди, – проговорил Геранд на родном языке, но только теперь понял, что похожее слово есть в том языке, которому его научил мыследей. Надо сказать Мадору! Где он, кстати? Как раз и руку поможет перевязать, а то болит очень, и кровь не останавливается.
– Я видел, как ты дверь без рук с рогов снимал, у вас все так умеют? Те, кто мыслесилой управляет вещами, в старину назывались повелителями вещей.
– Почему только в старину? – вопрос на чужом языке вырвался у Геранда сам собой, будто он всю жизнь говорил на нем. Вот, оказывается, какое обучение бывает у мыследеев, только бы это не было вредно людям!
– Потому что теперь из твоих родичей здесь никого нет. Должно
