Словно птица - Люси Кристофер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну давай, — тихо говорю я, — лети!
Шея у нее извивается, словно змея, а потом лебедь вытягивает голову над водой, проносится мимо, и в меня попадают брызги. Но в этот раз я не останавливаюсь. Я хочу знать, насколько быстро птица может двигаться, и увидеть, как она наконец взлетит.
Я смотрю на ее крылья: теперь они широко раскинуты; она бьет ими по воде, создавая рябь. Они такие сильные, странные и сложно устроенные. Как идеальное произведение искусства. Часть крыла, которая ближе к телу, остается спокойной и неподвижной, а внешняя бьет по воде, опускаясь вниз. Кажется, такое невозможно скопировать, нельзя создать похожую модель.
Она мчится вперед. Я прибавляю скорости, бегу еще быстрее. Теперь уже я пытаюсь не отстать от нее. Лебедь не смотрит на меня, но движется очень быстро. Я чувствую, что ноги мои гудят. Стараюсь не сбавлять скорость. Но не знаю, долго ли еще смогу так бежать. Повернув голову, я смотрю на нее, встречаюсь с ней глазами. Не хочу сбиваться с ритма, но спотыкаюсь. Хватаю ртом воздух. Продолжаю бежать. Все еще смотрю ей в глаза и тут обо что-то снова спотыкаюсь. Тело еще движется вперед, но ноги уже запутались.
Я со всего размаху падаю на землю и прокатываюсь вперед. Останавливаюсь почти у самой кромки воды. Кажется, что из меня выходит весь воздух, а в рот набивается грязь. Перед глазами заросли осоки. Я провожу по лицу тыльной стороной ладони. На коже остается небольшой мазок крови; она тонкой струйкой стекает у меня по щеке.
Лебедь все еще на озере: разворачивается и направляется в мою сторону. Приближается к берегу. Я не двигаюсь. Ее глаза — как темные глубокие озера, они не дают мне пошевелиться. Я смотрю на нее и чувствую, что мне становится холодно. Она стоит на мелководье и хлопает крыльями, заливая мне нос грязной водой. Двигает свое большое округлое тело прямо ко мне.
Когда птица подходит совсем близко, у меня сбивается дыхание. Она так внимательно глядит на меня. Обычные представители пернатых смотрят на людей не так, а порывисто, быстро и испуганно. А она совсем не боится. Ее взгляд направлен прямо в мои глаза. Птица приближает ко мне свой клюв так, что он в конце концов замирает в нескольких сантиметрах от моего носа, и мне кажется, что она собирается меня ущипнуть. Я еле дышу. Тело напряжено и неподвижно, и я жду, что она будет делать дальше. Надеюсь, Гарри видит все это. Мне нужен свидетель, который подтвердил бы, что все это происходит на самом деле.
Лебедь касается клювом моей щеки. Я вздрагиваю, жду, что будет больно. Но вместо этого мне на кожу просто скатываются капли холодной воды с ее перьев. Я ощущаю ее дыхание, легкое и прохладное. Лебедь пахнет влажными перьями и камышами. Я буквально превращаюсь в камень.
Птица передвигает клюв к моей шее, касается и ее. Я вспоминаю свой сон и почти готова увидеть, как из-под моей кожи пробиваются перья. Ожидаю, что будет больно. Но ощущаю только холод. Жуткий холод. По спине пробегает дрожь. Даже пальцы начинает пощипывать от холода. Я продолжаю смотреть в ее темные птичьи глаза. Она как будто хочет, чтобы я что-то поняла.
— Я себе это воображаю, — говорю я довольно громко, чтобы самой услышать и осознать сказанное. — Это все неправда.
Услышав меня, лебедь дергает головой. Я хмурюсь, и на секунду мне кажется, будто вижу виноватый блеск в ее глазах. Потом она поднимает крылья. Не успев подумать, я закрываю голову руками. Но крылья не опускаются с шумом вниз. Лебедь держит их неподвижно, в нескольких сантиметрах от моего лица, их кончики касаются моих волос. Я быстро осматриваю их, ищу повреждения. Не видно никаких сломанных костей, выпирающих наружу, или погнутых перьев. Они идеальны. Лебедь двигает головой, как бы кивая мне в знак согласия.
— Кажется, твоя проблема не в крыльях, — говорю я тихо, как будто она может меня понять.
Птица медленно складывает крылья и уходит прочь. Покорно опускает голову. Что бы она ни думала, на меня явно не злится. Я смотрю, как она скользит по воде, даже не оглядываясь.
Я почти не замечаю дождя. Только когда капли просачиваются мне в волосы и стекают по шее, осознаю, как мне холодно. Я бегу обратно к деревьям, но точно знаю, что еще вернусь сюда.
Глава 27
Я останавливаюсь под деревьями, чтобы отряхнуть волосы от воды. Они так намокли, что по лицу стекают струйки. Я поднимаю штанины, чтобы понять, сильно ли поранила ноги, и закатываю рукава. Но выглядит все не очень страшно, хотя болит сильно. Вынув из ранок застрявшие в них мелкие камешки, я снова опускаю рукава и штанины. Вытираю лицо, убедившись, что кровь больше не идет, и выбегаю под дождь.
Через один из боковых входов пробираюсь в больницу: удачное решение. И сразу вижу тележку со свежевыстиранными больничными простынями. Бегу к ней, мои кроссовки скользят по полу и громко скрипят. Я оглядываюсь и, убедившись, что никто на меня не смотрит, вытягиваю из стопки накрахмаленную, аккуратно сложенную простыню, быстро вытираю волосы и лицо, потом пытаюсь как-то промокнуть свитер. Захватив с собой простыню, поднимаюсь наверх. Сворачивая в папин коридор, все еще пытаюсь обсушить ею волосы. Вся надежда на то, что сестры не заметят, какая я грязная. Я прижимаю руку к щеке — крови уже нет.
Гарри ждет в холле, у папиного отделения, прислонившись к стене.
Я останавливаюсь и таращусь на него.
— Как ты узнал, что я сейчас приду?
— Я все видел. — Он оглядывает мою мокрую, грязную одежду. — В таком виде тебя к папе не пустят.
С этими словами Гарри направляется куда-то по коридору. Потом оборачивается и выжидательно смотрит на меня:
— Я серьезно.
Я стою в нерешительности. Мне правда очень хочется увидеть папу, нужно рассказать ему о лебеде. Но Гарри ждет меня и зовет совсем в другую сторону.
— Тебя правда не пустят. В таком виде — точно. Без вариантов. Тут все слегка помешаны на инфекциях.
Я опускаю взгляд на свои грязные руки.
— Пойдем, помогу тебе все отчистить, — говорит Гарри. — Потом сможешь вернуться.
Без особой охоты я соглашаюсь и следую за ним. Мой приятель останавливается у входа в свое
