Восхождение Светлого - Фим Юлия

Мысли Чживэй закрутились вихрем. Она вспомнила, как явился Проверяющий, как Хэлюй назвал его имя, чтобы Чживэй уж точно не перепутала своего спасителя. Юхэ не врал! Это хитрость в стиле Шэня.

– Ты…

Ее вдруг окропило кровью.

Голова Юхэ покатилась по траве. Тело упало на землю спустя секунду.

Медленно, очень медленно Чживэй оторвала взгляд от тела и подняла на человека, что стоял перед ней. Изящные черты лица, раскосые красные глаза, в которых обычно читалось терпение, сейчас смотрели на нее с обидой.

– Ты не посмел.

Сюанцин только что убил Чжао Юхэ. Отобрал ее месть!

– Мне скучно. – Знакомые властные нотки не оставили сомнений, что перед ней Дракон. – Твоя драма с местью мне наскучила. Ты не играла со мной уже две недели.

Чживэй замерла. Похоже, она недооценила проблему Дракона, однако даже в страшных кошмарах она не представляла, что ему попросту станет скучно. Бессмертные и правда мыслили иначе.

– Ты отнял у меня единственное, что действительно имело значение, – проговорила Чживэй безэмоционально, чтобы не разозлить Дракона.

– Не глупи. Человечишкой больше, человечишкой меньше. Мы с тобой другие, Чживэй.

Голос его был мягок и игрив, однако определенно не стоило недооценивать опасность, которую излучал Дракон.

– Как ты убил его?

– Это легко! Кара небесная, – улыбнулся Дракон. – Светлые так казнят предателей. Его мать умрет такой же смертью. Не правда ли, забавно? Мне удалось порадовать тебя?

– Тебе… удалось порадовать меня, – сдержанно произнесла Чживэй, сжимая руку в кулак до крови.

– Чудесно! – тот расслабленно улыбнулся. – А теперь на поиски Белого дракона!

Чжао Шэнь

– Указ императора: пятый принц Истинный восьмой Чжао Юхэ предал императора и человеческий род, питаясь сердцами простых людей, и должен быть казнен.

На площади наказаний собрались все вышестоящие чиновники, министерство наказаний настояло, что явиться должен каждый, кто считает себя преданным императору.

Большинство были подавлены: казни высокопоставленных лиц – огромная редкость. Чаще всего их отправляли в ссылку или лишали силы, но казнь? Да еще и принца!

Даже те, кто хотел избавиться от Чжао Юхэ в борьбе за престол, не хотели наблюдать за его смертью.

Заметив Хэлюя рядом с собой, Шэнь слегка склонился, чтобы услышать шепот слуги.

– Евнух Цай сказал, что все готово.

Шэнь кивнул. Вот и настал момент, о котором он грезил много лет. Его месть свершится – сын и мать погибнут в один день. Две жизни за две жизни.

С самого начала Шэнь и Чживэй планировали избавиться не только от Чжао Юхэ, но и от его матери, поэтому сегодня было отправлено два послания.

Одно – Чжао Юхэ, где его вызывали в Запретный город, чтобы выманить из убежища. В письме говорилось, что если он не явится в течение суток, то его ждет неминуемая смерть.

Второе послание попало в руки матери Юхэ, Ян Иннин. В нем говорилось о помиловании, но для него нужно явиться сегодня в Запретный город. Тогда Чжао Юхэ ждало бы разбирательство и судебное дело, а указ о предательстве удалось бы приостановить.

И Ян Иннин, которая не знала ничего о местонахождении сына, почти самостоятельно, разве что с небольшой намеком от доверенного евнуха, пришла к плану явиться в облике сына, чтобы выиграть ему время. Разумеется, никакого листка о помиловании не существовало. А люди Шэня помогали Ян Иннин сменить обличие. За немалые деньги, что госпожа Ян выплатила собственному убийце, ей удалось воплотить свой план.

Чжао Шэнь хорошо себе представлял самодовольное выражение лица госпожи Ян, которой казалось, что она вновь обвела всех вокруг пальца. Именно так она выглядела, когда смотрела на него, после убийства его семьи.

– Нет! Нет, – раздались крики. – Император! Простите меня! Я не предатель!

Сквозь толпу Шэню не удавалось разглядеть врага. Подставного Юхэ выволокли вперед: белые одежды, волосы рассыпаны. Он упал на колени и начал биться лбом о землю.

– Помилуйте! Я не предатель! Позовите императора! Я не предатель!

Никто не шелохнулся, чтобы ему помочь.

– Подождите!

Дурашливый принц Чжао Шэнь сделал шаг вперед, а затем еще один – и подбежал к старшему брату, упал перед ним на колени. Заботливый брат достал платок, обтирая тому разбитый в кровь лоб.

– Госпожа Ян, это вам за мою мать.

Зрачки Чжао Юхэ расширились. Ян Иннин никогда нельзя было назвать глупой женщиной, она прекрасно поняла переданное ей послание.

Чжао Шэнь встал и скорбно приложил руку к сердцу, после чего вернулся на свое место в толпу.

Саму казнь Шэнь запомнил обрывками, словно кошмарный сон.

Вот министр наказаний зачитывает указ. Напряжение нарастает, тишина становится звенящей, некомфортной. И вот происходят разрядка.

Луч света опускается с неба, и голова Чжао Юхэ катится по земле. Раздаются испуганные ахи. Женщины и мужчины отворачивают лица.

– Кара небесная свершила свое дело, – подводит итог зычный голос евнуха.

Чжао Шэнь поднял голову в небо.

Мама, брат, я отомстил за вас. Теперь вы можете покоиться с миром. Остался только отец, но это уже моя работа. Ваши обидчики мертвы.

Пошатываясь, Чжао Шэнь вернулся в свой дворец. Едва он переступил порог комнаты, как Хэлюй радостно вскричал:

– Вы, наверное, счастливы, господин! Давайте праздновать!

Однако Шэнь опал на землю. Он ожидал испытать восторг, но вместо этого его охватила скорбь. Он почувствовал себя совершенно пустым, словно сосуд, который давно не видел воды, и успел запылиться.

Месть, которую он так долго ждал, не принесла ему удовольствия. И в эту минуту он мечтал о теплом объятии Чживэй.

Глава VII

Распоряжаясь армией, говори о выгоде, а не о вреде

На поиски Белого Дракона они не отправились, потому что Сюанцин внезапно упал. Чживэй бросилась к нему, но, убедившись, что он просто без сознания, спрятала тело Чжао Юхэ, чтобы он так и остался ненайденным.

Затем она вернулась к Сюанцину и легонько коснулась его шеи внешней стороной ладони: он горел.

Чживэй догадывалась, что сдерживать в себе такое могучее существо, как Дракон, должно быть непросто. Сюанцин еще неплохо держался для простого смертного, которому не повезло стать сосудом для Дракона. Она ласково убрала мокрые волосы с его лица, после чего, взяв за руку, вернулась вместе с ним в Тенистую Прогалину.

Устроив его на своей кровати, Чживэй отправилась смыть кровь Юхэ и переодеться, а потом зашла к Инь Гуйин, взяла жаропонижающий отвар, а с кухни – рисовую кашу. Она не могла отправить Сюанцина к Гуйин, потому что не знала, как много та поймет во время осмотра, а еще – чтобы избежать любых неожиданностей на случай, если проснется не Сюанцин.

Вернувшись, она увидела, что Сюанцин очнулся. Замерев в проходе, она пригляделась, чтобы понять, кто именно проснулся, но быстро поняла, что это был ее друг, Сюанцин. Подойдя к нему, Чживэй первым делом потрогала его лоб, однако лучше ему не стало, он лишь сильнее покраснел.

– Выпей и поешь.

Она протянула ему отвар с кашей. Сюанцин с явной неохотой приподнялся, но выполнил указание. Чживэй села рядом, сложив руки на груди, и разглядывала его.

– Каково это?

Всего на мгновение, но Чживэй почувствовала, каково это – ощущать Дракона внутри. Мощь его злобы могла бы разрушать города, не то что одного человека. Всего на мгновение, но Чживэй вспомнила те дни, когда не любила себя, голос ненависти к себе был так же громок в ее голове, заставляя опускать плечи и сдаваться перед трудностями. Поэтому она даже не представляла, как ему удавалось держаться на плаву.

Сюанцин пожал плечами, как бы вместо тысячи слов говоря простое «ужасно».

– Прости. За Чжао Юхэ, – он кивнул на свои руки, на которых уже побагровели кровавые брызги. – Я подвел тебя.

– Ты меня не подводил, – Чживэй поднялась, чтобы смочить ткань. – Но скажи, Дракон становится сильнее?