Восхождение Светлого - Фим Юлия

Госпожа Гуйин, которая все недовольно опускала взгляд и теребила платок в руках, рывком поднялась с места.

– Судьба была благосклонна ко мне: большую часть своей жизни я прожила свободной. Меня интересовали лечебные свойства ароматов и трав – мне дали возможность этим заниматься. Ни в чем и никогда я не чувствовала себя ущемленной. И все это благодаря восхитительному лидеру Лин Чжу. Тенистая Прогалина открылась ему, словно сами Небеса были на нашей стороне, не скрывая своих необычных свойств: невозможность найти Прогалину, не будучи приглашенным в нее; пять ворот фэн-шуй, чья абсолютная гармония позволяет перемещаться по всей стране; исцеляющие источники, помогающие излечивать Темных от любого внешнего вреда.

Раньше Тенистую Прогалину и деревней нельзя было назвать. Десяток домов и Павильон Исцеляющих Источников. И мы строили ее, чтобы у каждого Темного появился дом. Целью этого дома было обеспечить безопасность и уют каждому Темному. И я не могу описать радость, когда все мои соратники обрели свой очаг.

Однако меня беспокоит злость и агрессия, что поселились в наших сердцах. Будущая война злит – все развивается слишком быстро. Пришлые руководят нами, учитель с белыми волосами… Я думаю, одобрил бы Лин Чжу наш путь? Мы – свободные Темные – можем расти и развиваться в Тенистой Прогалине. Они никогда не найдут нас. Мы можем взрастить следующее поколение в любви.

Гуйин замолчала: пожилые Темные тут и там одобрительно заворчали. В Прогалине сложился определенный порядок, и менять его казалось кощунственным неуважением к истинному лидеру Лин Чжу. Почувствовав себя увереннее, Гуйин повернулась к Лин Цзинь.

– Милая, я знаю, как дороги мы тебе. Ты – истинная дочь своего отца, и я уверена, ты не позволишь потерять нам больше братьев и сестер.

Чживэй мысленно усмехнулась. Госпожа Гуйин не постеснялась воспользоваться преимуществом возраста и даже не побрезговала столь открытой манипуляцией. Каждый, кто хоть немного знал Лин Цзинь, знал и то, как ей важно соответствовать образу отца. Впрочем, госпожа Гуйин точно недооценила своего лидера, если думала, что на нее можно повлиять снисходительным тоном. Лин Цзинь уважительна, но всегда принимала решения, не поддаваясь чужому давлению.

Однако Чживэй молчала: она хотела, чтобы высказались все.

– Позвольте мне не согласится с вами, госпожа Гуйин, – Инь Вэньтай изящно поднялся, а Чживэй невольно залюбовалась его внешностью: аккуратные и выразительные черные брови, тонкие губы. – Вы утверждаете, что нас никогда не найдут. Однако осмелюсь напомнить вам свою историю. Я родился в небольшой деревеньке, и моим матери и отцу хватило сострадания сохранить мне жизнь. Меня поселили в домике у водяной мельницы, куда не заходил никто, кроме моего отца. Я взрослел и ответственно воспринимал указания не покидать стен. Однако, когда я достиг возраста семи лет, кто-то из деревенских заподозрил неладное. Бедная душа доложил светлым. Пришла Проверка – вся деревня была сожжена в наказ окружающим.

Нет ничего ужаснее, чем видеть, как разоряют твой дом, убивают родителей, сжигают дома. Мы можем убедить себя, что защищены здесь – но никогда, пока не изменится миропорядок, мы не будем по-настоящему в безопасности.

Инь Вэньтай рассказал не всю историю, Чживэй знала продолжение. Он – единственный, кого оставили в живых. Светлые повезли его, чтобы отчитаться о хорошо проделанной работе. Однако в дороге что-то пошло не так, светлые перессорились и выместили злость на Вэньтае. Подумав, что он погиб, его просто сбросили с повозки на обочину. Там его и нашел Лин Чжу.

Самое большое разочарование Вэньтая было о том, что он так и не узнал имен отца и матери, чтобы воздать им уважение в день поминовения.

Следующей поднялась Инь Лянъюй, и ее прелестное круглое лицо вызывало желание позаботиться о ней, однако не стоило обманываться, место в Совете получают только Темные, обладающие исключительной силой.

– Я глубоко уважаю госпожу Гуйин и господина Вэньтая, но я считаю важным напомнить: у нас мало одежды, мало одеял, мало еды. Да, сейчас разгар лета – и у нас тепло. Но осень скоро вступит в свои владения, а за ней и зима. И мы не готовились принимать такое количество гостей: нам хватит риса только до первого месяца осени. Овощи закончатся и того раньше. И нет, я не думаю только о еде! – Лянъюй сердито сдвинула брови, что только добавило ей очарования. – Многие из нас знают, насколько потерянно себя ощущаешь сразу после неволи. Невозможно мечтать о свободе, когда переживаешь о еде, сне и нечем прикрыться. Поэтому неважно, досточтимые господа хотят воевать или оставаться здесь, в первую очередь стоит позаботиться о повседневном комфорте наших новых друзей. Вот мое мнение.

Цзиньхуа поддерживающе пожала руку подруге и тоже поднялась.

– Порой зло может прятаться под невинной личиной, – произнесла она. – Убивать нелегко. Сколько бы мы ни готовились, здесь, в тепличных условиях, мне довелось увидеть, как оно бывает на самом деле. Быть может, вы посчитаете нас молодыми девушками и оттого наивными, но я думаю, что не каждый может убить другого, скорее умрет сам. Если мы бросим всех без разбору воевать, то может случиться, что потеряем много благородных друзей.

Истории Цзиньхуа и Лянъюй были не менее трагичным, чем у большинства Темных в зале. Лянъюй была служанкой в обеспеченной семье, и для развлечения ее заставляли есть землю до тех пор, пока она однажды не сбежала. Бродила по лесам, пока не наткнулась на одного из свободных Темных. Цзиньхуа в то же время держали в клетке и возили из города в город на фестивали в качестве развлечения для толпы.

Цао Цао хлопнул по столику, это было так неожиданно, что многие вздрогнули и перевели на него взгляд. Ему, возможно, недоставало элегантности его друга, Вэньтая, но он обладал мужественной красотой: широкие плечи и упрямый подбородок.

– Против мерзких белых я готов выступать хоть завтра! Они безжалостные убийцы, что не пожалеют и ребенка. И Цзиньхуа права! Не обязательно всех отправлять на войну, возьмем тех, кто готов, и свергнем их императора! Светлые растеряются под нашим напором, а мы победим! Если бы госпожа Чживэй не отдала Персик Бессмертия императору, то было бы проще его убить, но и так – Учитель скажет, как расправиться с бессмертными, и мы справимся!

Все взгляды устремились на Чживэй, но она и не подумала подниматься.

– Светлые не растеряются, – медленно заговорила она, словно бы разжевывала что-то маленьким детям. – Их иерархия выстраивалась тысячелетиями. Император умрет – но его место пустовать не будет.

Персик Бессмертия выиграл нам время. Не верни я его – все Темные оказались бы в заложниках у озлобленных врагов. Их бы пытали, убивали. И никто сильнее, чем я, не хотел бы обладать столь невероятной силой, что давал Персик. Однако бессмертие дает не только преимущество, но накладывает и новые обязательства, которых мы не знаем.

Я могла вернуть Персик Бессмертия двумя способами: сдать его, признав силу Императора, или вернуть обманом, сделав вид, что сила все еще на его стороне, усыпив его бдительность.

И я сделала второе. Теперь у нас союзник среди принцев империи Чжао.

Эта новость потрясла Темных. Возмущенный ропот заполнил зал.

– Мы против! Сначала белый в Прогалине… Теперь еще и принц!

Многие начали высказывать недовольство, и Лин Цзинь поднялась. Она подождала, когда все умолкли, и заговорила:

– С этим принцем я разделила не одну чашку риса. Я понимаю ваши сомнения, но я… – Чживэй заметила, что ей сложно сказать «доверяю ему».

Однако договорить ей и не удалось. Вдруг поднялся Бянь Чжан, махнув рукой, чтобы Лин Цзинь села.

– Друзья! Вы меня знаете. Я Бянь Чжан, ближайший друг Лин Чжу, его доверенное лицо, – послышался одобрительный шум. Темные были готовы слушать его. – Сотни лет нас угнетают, нас преследуют. Сотни лет мы как призраки. Мы вроде бы живем, но нас не существует.

Благодаря главнокомандующей Лю нас стало больше, однако мы все еще стараемся ютиться на ничтожном клочке земли! А ведь если вспомнить старые легенды о Легендарном Цзиньлуне, то мы жили свободно, земли Темных были обширны и никто не смел покушаться на них. А теперь мы просто жалки! Нам не хватает еды, а мы все пытаемся найти надежду, что белые оставят нас в покое! Но нас теперь много, мы обретаем силу, с нами придется считаться. Мы вернем себе земли, мы вернем себе уважение!