Чужая в чужом море - Александр Розов

— Классная фигня, Чоро! Спасибо!

— Нет проблем, — ответил он, — Мы тут парни простые, для друзей нам ничего не жалко.

— Рон, Пума, а можно использовать вашу энергию в мирных целях? – спросила Брют.

— Это будет стоить тебе лекции, — предупредил резерв–сержант, — Типа: устройство недр революционной Африки, в популярном изложении.

— Вообще–то, — сообщила она, — революции на устройство недр Африки не влияют. Хотя, если вспомнить подготовительные работы у подножья горы Нгве…

— Я имел в виду, у Пумы в колледже ни хрена нет про геологию, — уточнил Рон, — Только картинка вроде апельсина в разрезе, а это же не дело…

— ОК, — ответила Брют, — будет вам лекция. При условии героического труда, разумеется.

…

Мастер–геолог Брют Хапио умела проводить изыскания в довольно–таки экстремальных природно–политических условиях, и иметь дело с самыми разными людьми: приятными, отвратительными, умными, глупыми, в общем – с такими, какие есть. Отправляясь в эту экспедицию, она приготовилась к тому, что меганезийский контингент будет состоять из доброжелательных солдатиков (готовых помочь, но не знающих, как), а «туземный» — из похренистов, которые работают только пока на них смотришь, а когда отворачиваешься, тут же что–то воруют (хотя, при этом, они могут быть симпатичными людьми). Надо же было сразу влипнуть в совершенно непредсказуемую ситуацию. Попав в центр событий вокруг эмирского аэробуса, она вспомнила старую верную примету. Если экспедиция начинается с жопы, то далее эта жопа будет лишь углубляться. И точно. Черт с ними, с мороженными тушками в самолете (Брют и не такое видела), но близкое знакомство с президентом Шонаока было совсем не в масть. В общих чертах ей рассказал об этом субъекте меганезийский офицер спецназа, рядом с аэробусом.

«В начале карьеры, этот Ндунти командовал бандой. Теперь, в том же стиле, командует маленькой страной. Хитрая наглая отмороженная скотина. Он врет всегда, даже когда говорит правду. Убивает с редкой легкостью, и тут же на кого–нибудь это сваливает. За последние три дня он напарил швейцарцев, арабов, китайцев, американцев и нас. Взять эту историю с Эйрбасом. Пилот–маньяк убил 600 эмиратчиков (врагов Ндунти). Дальше, толпа заложников, китайский крейсер кошмарит Аравию, все в говне, а Ндунти — не при чем. Предыдущий случай: наши перехватили «Фалькон» с грузом человеческих органов, которыми торговал Ндунти, он сразу свалил это дерьмо на швейцарцев и сарджайцев, а сам стал белым и пушистым борцом за свободу и гуманизм. Под это дело, он зачистил и ограбил всех своих здешних партнеров, а нам пришлось ему помогать. Мы выдали ему экипаж и персонал с «Фалькона» и все репортеры уверены, что в Шонаока их судил суд присяжных, потому что был протокол… Ага щас. Их отвели на сто метров от границы и шлепнули у нас на глазах, вот тебе и присяжные. Ндунти умеет сделать так, что другим выгодно разгребать его дерьмо, а он сам, типа: «компромиссная фигура». Вот увидишь, ему отдадут Штаубе, из–за которого потом будет новая куча дерьма и это дерьмо будем разребать мы, китайцы и янки, а Ндунти снова окажется не при чем».

Из этого рассказа, у Брют сложилось, в общем нейтральное впечатление о президенте Ндунти. Средний хищник в своей родной экваториально–африканской среде обитания. Продукт военно–политического дарвинизма. Ндунти не был ни садистом, ни маньяком, ни еще каким–либо типовым персонажем, внушающим однозначное отвращение. Он убивал, чтобы выжить, грабил, чтобы выжить, лгал, чтобы выжить, предавал, чтобы выжить – и выжил. Как акула, которая выжила в борьбе за существование, длившейся почти полмиллиарда лет. Вы можете даже любоваться этим продуктом эволюции через стеклянную стену океанариума, в нем есть своеобразная опасная грация, смертоносная элегантность. Но если вы вдруг столкнетесь с ним нос к носу в его родной среде, то вам будет не до эстетических оценок. Даже если он ведет себя неагрессивно и, в каком–то смысле, дружелюбно, вам все равно не доставит удовольствия такое соседство…

В общем, Брют Хапио могла констатировать, что Ндунти был ей полностью понятен. Иное дело, Рон и Пума Батчер. Перед вылетом на Удеди, Шеф службы безопасности «Mpulu Experimental Geological Group» говорил Брют: «До завтра вас будут прикрывать двое военспецов, ветеранов здешней гражданской войны, и вам нечего опасаться».

Брют ожидала встретить двух вооруженных до зубов «горилл» а увидела влюбленную парочку, подходящую скорее для серферской тусовки на Бора–Бора или на Фиджи, чем для работы охранниками в зоне военного риска. Яркие шортики, маечки, беззаботные улыбки до ушей… Правда, автоматы в их экипировке парочки присутствовали (как, впрочем, и в экипировке самой Брют), но много ли от них будет толку, в случае чего?

Когда на горизонте образовались непредвиденные гости на «Хаммерах» с пулеметами, Брют была поражена тем, как Рон и Пума, «обеспечив безопасность охраняемого лица, сообразно ситуации», нырнули в мешковатые камуфляжные комбинезоны и как будто растворилась в ландшафте. Были — и нет. Как селедка хвостом смахнула… На команду Ндунти фокус с исчезновением (и еще какие–то фокусы, которых Брют не видела, т.к. «отдыхала» на середине озера) произвел крайне серьезное выпечатление. Легионеры поглядывали на Рона и Пуму с некоторой настороженностью (хотя, недоразумение, с которого началось знакомство, было исчерпано). Хищники чуяли хищников какой–то другой, очень опасной породы. Что касается Брют, то для нее Батчеры с Пелелиу были просто хорошими ребятами, к тому же (как оказалось) блестяще знающими свое дело.

Самым странным из персонажей, собравшихся на берегу Удеди, был Герхард Штаубе. Что–то с ним было не так. Мельком глянув, как Пума пытается научить его обращаться с довольно простым оружием, Брют пришла к выводу, что это – обычный гражданский европеец, который до вчерашнего дня не имел никакого отношения к Народному Фронту Шонао. Из него такой же диверсант–подпольщик, как из медузы — альпинист. За каким хреном он поехал работать в эмират? Деньги? Нет. Такой авиа–эксперт может иметь хорошие деньги в любой нормальной стране. Статус? Нет. При исламском феодализме высокий статус передается только по наследству. Симпатии к исламу? Но он ненавидит ислам. Может быть, эмир его шантажировал? Но чем?

А вот еще странность: почему гражданский европеец Штаубе (привыкший к благам цивилизации), смывшись из Сарджа, поехал в полудикую и опасную страну шонао, вместо того, чтобы отправится в развитую и безопасную Меганезию? Каприз? Нет. Офицер в оцеплении «Эйрбаса» сказал, что Штаубе отдадут Ндунти. Но сотрудники INDEMI никогда не отдали бы Штаубе против его воли — это самим себе нарисовать ВМГС. И было видно было, что Штаубе летит с Ндунти добровольно. Он садился в президентский «Safari» средь бела дня, на глазах у кучи людей… Почему!?

Пума недоуменно почесала за ухом.

— Потому! Ты же сказала: совсем прозрачные – в фидер, а с волосами внутри – тебе.

— Ага, — подтвердила Брют, — Я думала одну мысль, и сама себя спросила: «почему»? У меня такая привычка: когда я разбираю образцы, то решаю в уме логические задачки.

— У! Я так не умею. Я когда что–то делаю, то об этом и думаю. Но, если я делаю и еще болтаю, то на половину думаю про то, о чем болтаю. А какая у тебя задачка?

— Штаубе. Я ищу логику в том, что он поехал в Шонаока, а не в Меганезию.

— Это просто, — сказала Пума, — Штаубе хочет убить Аккана. Ндунти тоже хочет убить Аккана. Вместе они скорее его убьют. Ндунти не может ехать в Меганезию, у него тут бизнес, а Штаубе все равно. Значит, они будут в Шонаока. Логика!

— Откуда ты знаешь, что они хотят убить Аль–Аккана?

— Это тоже просто. Аккан хочет убить их обоих, он это сказал по TV. Им надо убить его раньше. Это одна причина. Аккан вырезал из людей шонао внутренности. Если Ндунти его убьет, то люди шонао скажут: хорошо! Это вторая причина. У Штаубе были четыре женщины и два ребенка. Аккан их убил. Будет правильно, если Штаубе его убьет. Это третья причина. Одна причина общая, и еще по одной причине у каждого. Логика!

— У Штаубе было четыре жены? – удивилась Брют.

— Да. Я видела по TV. Я думаю так: когда Штаубе смылся, этим женщинам надо было сразу ехать на тачке на юг. Там 60 миль и уже Оман. Соседняя страна. В Омане другой ислам, их бы оттуда не выдали. Но они не поехали. Остались. Глупо так умирать.

— Или они не умели водить тачку, — предположил Рон, — или слишком поздно узнали про аэробус. Штаубе не обеспечил им отход из Сарджа. Надеялся, что само. Дилетант.

Брют задумчиво подбросила на ладони сросток мелких кристаллов кварца.

— Странно… С чего бы у него было четыре жены?

Пума пожала плечами.

— Что такого? На Никаупара есть кузнец Вуа, у него шесть vahine. Он очень сильный. У него бизнес по металлу, хорошие деньги, и хер стоит каждые два часа. Так говорят.