Танец с драконами - Джордж Мартин

— Вы принцесса одичалых? — спросила Ширен.

— Некоторые меня так называют, — ответила Вель. — Моя сестра была женой Манса Налетчика, Короля-за-Стеной. Она умерла, рожая ему сына.

— Я тоже принцесса, — заявила Ширен, — но у меня нет сестер. Когда-то был кузен, а потом он уплыл. Он был всего лишь бастардом, но мне нравился.

— Честно говоря, Ширен, — обратилась к ней мать, — я уверена, что лорд-командующий пришел сюда не за тем, чтобы слушать про внебрачных детей Роберта. Пестряк, будь хорошим шутом, отведи принцессу в ее комнату.

Колокольчики на его шляпе зазвенели.

— Прочь, прочь, — запел дурак. — Пойдем со мною на дно морское, прочь, прочь, прочь, — он взял маленькую принцессу за руку и, подпрыгивая, потащил ее из комнаты.

Джон сообщил:

— Ваше Величество, предводитель вольного народа согласился на мои условия.

Королева Селиса слегка кивнула:

— Мой лорд-супруг всегда хотел даровать убежище этим дикарям. Пока они сохраняют мир и подчиняются королевским законам, в нашем королевстве им рады, — она поджала губы. — Мне сказали, с ними еще великаны.

— Почти две сотни, Ваше Величество. И более восьмидесяти мамонтов, — ответила Вель.

Королева вздрогнула.

— Ужасные существа. — Джон не понял, о великанах она говорит или о мамонтах. — Хотя мой лорд-супруг мог бы использовать этих зверей в сражениях.

— Может быть, Ваше Величество, — согласился Джон, — но мамонты слишком велики, чтобы пройти через наши ворота.

— Нельзя ли расширить ворота?

— Это… это было бы неразумно, я полагаю.

Селиса фыркнула:

— Раз вы так говорите. Не сомневаюсь, вы разбираетесь в таких вещах. Где вы собираетесь разместить этих одичалых? Конечно, Кротовый городок маловат для… сколько их?

— Четыре тысячи, Ваше Величество. Они помогут нам заполнить покинутые крепости, чтобы лучше защищать Стену.

— Мне дали понять, что эти крепости разрушены. Унылые места, суровые и холодные, чуть ли не кучи щебня. В Восточном Дозоре мы слышали разговоры о крысах и пауках.

Пауков уже убил холод, подумал Джон, а крысиное мясо зимой пригодится.

— Все верно, Ваше Величество… но даже развалины дают какое-то убежище. И между ними и Иными будет Стена.

— Я вижу, вы все тщательно продумали, лорд Сноу. Уверена, король Станнис будет доволен, когда с триумфом вернется с битвы.

Если он вообще вернется.

— Естественно, — продолжала королева, — одичалые должны сначала признать Станниса королем, а Рглора — своим богом.

Вот мы и столкнулись на узкой дорожке.

— Ваше Величество, простите меня. Об этих условиях мы с ними не договаривались.

Лицо королевы стало ожесточенным.

— Досадное упущение, — слабый намек на тепло в ее голосе мгновенно улетучился.

— Вольный народ не преклоняет колено, — сказала Вель.

— Значит, их заставят, — отрезала королева.

— Сделайте так, Ваше Величество, и мы снова поднимемся при первой же возможности, — пообещала Вель. — Поднимемся с клинками в руках.

Губы королевы сжались, подбородок чуть дрогнул:

— Вы дерзите. Впрочем, другого от одичалой я и не ждала. Нам следует найти вам мужа, который научит вас любезности, — королева повернулась к Джону. — Я этого не одобряю, лорд-командующий. И мой лорд-супруг тоже не одобрит. Как мы оба знаем, я не могу помешать вам открыть ворота, но обещаю: когда король вернется с битвы, вам придется за это ответить. Возможно, вы еще передумаете.

— Ваше Величество, — Джон снова преклонил колено. На сей раз Вель к нему не присоединилась. — Мне очень жаль, что мои действия вызвали ваше недовольство. Я сделал, как счел лучшим. Вы позволите мне уйти?

— Уходите. Сейчас же.

Оказавшись на улице и вдали от людей королевы, Вель дала волю своему гневу.

— Ты соврал про бороду. У нее на подбородке больше волос, чем у меня между ног. И ее дочь… это лицо…

— Серая хворь.

— Мы называем ее серой смертью.

— Она не всегда смертельна для детей.

— К северу от Стены — всегда. Яд болиголова — верное средство, впрочем, подушка или нож ничуть не хуже. Будь я ее матерью, давно бы оказала ребенку милосердие.

Такую Вель Джон еще не видел.

— Принцесса Ширен — единственный ребенок королевы.

— Мне жаль их обеих. Ребенок нечист.

— Если Станнис выиграет войну, Ширен станет наследницей Железного Трона.

— Тогда мне жаль ваши Семь Королевств.

— Мейстеры говорят, что серая хворь не…

— Мейстеры могут верить, во что пожелают. Спроси лесную ведьму, если хочешь узнать правду. Серая смерть засыпает, но только чтобы снова проснуться. Ребенок нечист!

— Она кажется милой девочкой. Ты не можешь знать наверняка…

— Могу. Это ты ничего не знаешь, Джон Сноу, — Вель сжала его руку. — Я хочу, чтобы Чудовища здесь не было. Его и кормилиц. Их нельзя оставлять в одной башне с мертвой девчонкой.

Джон стряхнул ее руку.

— Она не мертва.

— Мертва. Ее мать просто не видит. И ты, кажется, тоже. Однако это смерть, — она пошла от него прочь, остановилась, обернулась. — Я привела тебе Тормунда Великанью Смерть. Верни мне мое чудовище.

— Верну, если смогу.

— Верни. Ты у меня в долгу, Джон Сноу.

Джон смотрел ей вслед. Она ошибается. Она определенно ошибается. Что бы она ни говорила, у детей серая хворь не смертельна.

Призрак снова убежал. На западе садилось солнце. Чаша горячего вина с пряностями будет как раз кстати. Две чаши — совсем хорошо. Но это может подождать. Ему надо встретиться с противниками. С самыми худшими из них — собственными братьями.

Кожаный ждал его у подъемной клети. Они поднимались вместе, и чем выше, тем сильнее дул ветер. Через пятьдесят футов тяжелая клеть начала качаться при каждом порыве. Она то и дело царапалась о Стену, вызывая дождь из маленьких кристалликов льда, который падал и сверкал в лучах солнца. Они поднялись над самыми высокими башнями замка. На четырехстах футах ветер отрастил зубы и стал рвать его черный плащ, который шумно хлопал по железным прутьям. На семистах ветер пронзал Джона насквозь. Стена моя, напомнил себе Джон, пока лебедочники раскачивались в клети, по крайней мере, еще на два дня.

Джон спрыгнул на лед, поблагодарил подъемщиков и кивнул несшим стражу копейщикам. У обоих шерстяные шапки были натянуты так низко, что виднелись только глаза, но он узнал Тая по спутанной косе жирных черных волос, спускавшейся на спину, а Оуэна — по колбаске, засунутой в ножны у бедра. Он бы и так их узнал, просто по тому, как они стояли. «Хороший лорд должен знать своих людей», — когда-то давно, в Винтерфелле, сказал отец им с Роббом.