Гулы - Сергей Кириенко

Улица вновь опустела. Сидящие в машине молчали. Наконец Доминик изумленно вздохнул:

— Это ведь был Кавио Гольди — комиссар из отдела убийств?

Франческо машинально кивнул.

— И с ним иностранец и девушка, о которых ты говорил? — продолжил помощник.

Франческо снова кивнул и внезапно передернул затвор, заставив его замолчать.

— Эта троица мне знакома,— прошептал он, но Доминику почудилось, что в голосе капо проскользнула угроза.

В следующий миг Франческо открыл дверь машины и поставил ногу на мостовую.

— Франческо… — начал помощник.

— Жди меня здесь! — оборвал его капо, выбираясь на тротуар.

Через секунду он осторожно прикрыл дверь машины и, оставив Доминика в недоумении, быстрым шагом двинулся к переулку, держа перед собой оружие…

Обогнув угол дома, три человека вошли в узкий проулок, перпендикулярный виа ди Сета: с правой стороны его тянулись дома, с левой — сорокаметровая изгородь, окружающая библиотеку, двинувшись по проулку, прошли вдоль домов и через короткое время оказались на середине ограды. Остановившись, Гольди дал знак девушке и демонологу замереть и осмотрелся.

Резная изгородь, огораживающая библиотеку, находилась на расстоянии восьми метров от здания. Между стеной и решеткой виднелись клумбы с цветами. Изгородь состояла из цельных пролетов: по углам здания высились резные колонны, увенчанные фигурками муз, между колоннами тянулись стальные решетки, переплетенные металлической вязью, по вершине ограды шла «морская волна». Гольди подумал, что им это на руку — перелезть через изгородь не составит труда,— и перевел взгляд на здание. Окна библиотеки были такими же, какими он их видел из депо пожарной команды — пустыми, словно глазницы покойника,— однако, кое-что с приближением к библиотеке изменилось, и касалось это его самого.

Когда они находились на противоположной стороне площади и наблюдали за» библиотекой в бинокли, он ощущал легкий «шорох», похожий на «зов», слышанный им этой ночью за окнами дома,— однако «шорох» был смутным и порой пропадал. Когда к библиотеке подъехал голубой родстер, «шорох» усилился, но потом снова ослаб, когда уехал светловолосый. Теперь же он превратился в назойливый шум, засевший в затылке, и комиссар знал, что он значит — слова Аз Гохара о людях, способных чувствовать гулов, объясняли его состояние: сегодня ночью он побывал на чимитеро Нуово в момент рождения гулов, а через пару часов после этого ощутил смутный «зов». Наверное, принадлежал он к породе людей, от природы склонных чувствовать гулов, и вот теперь эта способность у него проявилась. Однако, несмотря на то что он уже был уверен в последнем, оставалось много неясного: например, что дает ему этот дар? Может ли он по силе шума определять расстояние до гулов? Или узнавать их число?.. Пока это было неясно, но возможно, если они переживут этот час, он ответит на эти вопросы? Одно несомненно: размышлять об этом ему пока рано — для начала им нужно проникнуть в библиотеку и попытаться раздобыть рукопись.

— Синьор Белов,— проговорил комиссар, поворачиваясь к Андрею,— предлагаю следующий план: я перелезаю через ограду, вы помогаете перебраться через нее Паоле, после чего присоединяетесь к нам. После этого в том же порядке мы поднимаемся в окно и оказываемся в библиотеке. Подходит?

— Мне кажется, вы не должны идти первым, комиссар,— нахмурился демонолог.— У меня фляжка с горючей жидкостью, у вас же один автомат. Если вы заберетесь в окно и наткнетесь на гулов, вы с ними не справитесь.

— У меня есть основания думать, что этого не случится.— Заметив, что демонолог готов возразить, Гольди закончил: — Все! Делаем, как я сказал!

Сняв с плеча сумку, он шагнул к изгороди, решетка которой была густо оплетена стальными цветами и словно создана для того, чтобы по ней лазили. Поставив ногу на «стебель» в полуметре над мостовой, комиссар ухватился за вершину ограды и полез на решетку… За короткое время он поднялся наверх, перебросил ногу через «волну» и спрыгнул на землю. Приземлившись на клумбу пионов, на мгновение замер и бросил взгляд на окна библиотеки, но не заметил в них ничего подозрительного. Тогда он повернулся к ограде. По его знаку демонолог бросил рюкзак, Гольди поймал его и дал знак Паоле подниматься наверх.

Через сорок секунд Андрей приземлился на клумбу пианов, пробежал по цветам и оказался возле Гольди и Паолы. К этому времени комиссар успел вытащить из рюкзака литровую бутылку с бензином и привязать ее к ремню «скользящим» узлом. Андрей бросил взгляд на бутылку, но ничего не сказал, Гольди же выдохнул:

— Начинается самое главное. Теперь все делаем четко и по возможности тихо. Я лезу в окно — следите за мной.

Развернувшись на дорожке, идущей по периметру здания, комиссар взглянул на окно, однако прежде чем подниматься наверх, опять прислушался к телу. «Шорох» в затылке не стихал ни на миг, однако и не становился сильней. Сейчас он был примерно таким же, что и в проулке, может быть, став лишь чуть более назойливым. Похоже, гулы находятся в глубине здания, решил комиссар и бросил взгляд вверх.

Окно, о котором в пожарном депо говорила Паола, находилось в метре над его головой. Сейчас его левая створка с решеткой была приоткрыта — между ней и правой половиной окна оставалась узкая щель. По всей стене здания тянулась лепка в виде волны, поднимающейся к крыше с периодичностью в метр. Оглядев стену, комиссар поставил ногу на первый ряд лепки, подпрыгнул и ухватился за подоконник правой рукой. Левой потянул за створку. Когда она открылась, положил руку на подоконник и перенес ногу на следующую «волну».

Десять секунд спустя Гольди оказался в окне. Переборов первоначальное желание спрыгнуть на пол, развернулся на подоконнике и осторожно, одну за другой, спустил ноги вниз. Лишь ощутив под ногами поверхность, перевел дух и оглядел комнату.

Справа от него стоял стол с лакированной крышкой, напротив окна — фанерованный шкаф. Под потолком комнаты висели две лампы в пластиковых абажурах, слева виднелась двустворчатая дверь. Двинувшись от окна, комиссар пересек комнату и оказался у двери. Прислонившись ухом к замку, какое-то время слушал, надеясь разобрать звуки, производимые гулами. С момента как он спустился с окна, «шорох» в затылке слегка изменился — правда, он не мог понять каким образом,— громкость его осталась прежней, изменилась скорее тональность. Стоя у двери и пытаясь разобрать обычные звуки, комиссар одновременно старался понять, откуда идет этот «шорох», но за то время, что слушал, ничего не услышал и решил, что разбираться с «шорохом» ему пока рано. Еще пару секунд он оставался у двери, а потом вернулся к окну и, выглянув из него, кивнул Паоле.