Солнце в зените - Жюльет Даймоук

а сказанное сквозь зубы: 'Слива в сахаре, чтобы меня обмануть' - и вовсе осталось без внимания. Джордж увидел себя сброшенным со всяческих счетов, едва выносимым при общении зятем, пусть и женатом на старшей дочери. Он основательно перебрал с вином, вернувшись в собственные покои, злорадно избил заспанного пажа и затем устроился писать послание старшему брату.

Елизавета опять носила дитя, и Эдвард сопроводил ее в крепость Тауэра. 'Тут ты будешь в безопасности', - заверил король. 'Здесь довольно орудий и боеприпасов, дабы позаботиться об этом, любимая. Я не могу позволить оставить нашего малыша под угрозой. Если Господь нам улыбнется, после трех дочек появится и сын, и кем тогда окажется граф Уорвик, чтобы одержать над нами верх?'

Елизавета прямо восседала в кресле. Предложенное место нравилось ей меньше всего из королевских резиденций. 'Что внушает мне наибольшее отвращение, так это соседство с Генри', - уточнила она, - 'запертым в одной из местных башен'.

'Зато он в самом надежном из мест, что я мог для него отыскать. Не давай подобным мелочам расстраивать тебя, милая. Ты его даже не увидишь. И находясь тут, Генри не сумеет принести никакого вреда'.

'Никакого вреда? Не будь его в Тауэре, не возникло бы и мятежа в его пользу. Как могут люди думать о нем, как о монархе, более достойном, чем ты, совершенно выше моего понимания'.

Когда Эдвард ответил, в его голосе еле слышно звучали нотки нетерпения. 'Проблема не только во взаимоотношениях между мной и им, но еще и в противостоянии Йорков и Ланкастеров, и мой кузен Уорвик сегодня гораздо опаснее для меня, чем несчастный Генри. Ричард Невилл не в силах вынести, что я положил его на лопатки, и, если Генри умрет, Уорвик посадит на мой трон этого мальчишку, которого называют принцем Уэльским. Или же моего придурковатого братца'.

'Ты уверен, что Уорвик может нагрянуть?'

'Разумеется. Теперь, когда он объединился с анжуйской волчицей, Уорвик обязательно нагрянет, предатель проклятый. Восстание в Йоркшире лишь начало событий, как случалось и прежде'.

'Неужели Перси его не подавит? Разве ты не забрал у Монтегю графство Нортумберленд, просто так отдав земли Перси?'

'Забрал', - согласился Эдвард, но на душе у него скребли кошки. Север страны ревел из-за восстановления юного Перси в титулах его отца. Королю представлялось, что наилучшим решением будет купить преданность молодого человека, но неопытный и, по-видимому, чрезвычайно осторожный юноша прислал письмо, где говорилось, что он не настолько силен, дабы уладить вопрос с мятежниками. Эдвард едва ли мог вообразить, чтобы дед Перси, властный Горячая Шпора, совершил когда-либо подобное признание. Да и от Монтегю не поступало ни слова, заставляя монарха встревожиться до степени личного отбытия на север.

Однако он вдохновенно заявил: 'Учитывая наличие у нас кораблей и блокаду Бургундией морского Рукава, Уорвик найдет возможность высадки довольно нелегкой, а если рискнет осуществить ее в Йоркшире, мы уже будем его там ждать'.

'Матерь Божья', - проронила Елизавета. 'Почему это должно было случиться теперь, когда я беременна?'

'Знаю', - Эдвард подошел к жене и положил ладонь на выпуклость под платьем ее живота. 'Может статься, в противовес событиям, мы окажемся вознаграждены сыном. Ты только молись, чтобы я оставался дома, и чтобы наши враги были разбиты еще до того, как тебе последует отправляться на ложе родов'.

Хамфри уезжал вместе с королем, и они с Бесс снова были вынуждены друг с другом проститься. Дети находились в Эшвелторпе, и муж просил молодую женщину сразу, как Елизавета благополучно разрешится от бремени, вернуться к ним. Слегка улыбаясь, чтобы скрыть свою тревогу, он произнес: 'Если дела у нас пойдут не слишком хорошо, я бы все равно хотел видеть тебя лишь там'.

'Ох!' Бесс сжала руки. 'Я бы нигде не мечтала оказаться, кроме как в Эшвелторпе, но как оставить Ее Величество?'

'У нее есть и другие фрейлины. Но делай, как считаешь нужным, сердце мое. Я тебе доверяю. И нам обоим не остается ничего, как доверять Его Величеству'.

Хамфри выехал, оставив Бесс, как он чувствовал, по крайней мере пребывающей в безопасности внутри крепких стен Тауэра. Небольшая, но решительно настроенная армия уже добралась до городка под названием Рипон, когда ее нагнали поистине потрясающие известия. Вместо высадки на побережье Йоркшира, как и предполагалось, Уорвик сошел на землю в Девоншире, конкретно в порту Дартмута. 'С вашим братом, сир', - добавил посланец, - 'а еще с графами Оксфордом и Пембруком'.

'Боже Правый!' Эдвард стиснул ладони. 'Эти беспорядки на севере словно специально выманили меня из Лондона и оторвали от моей королевы! Писца! Немедленно пишите: Маркизу Монтегю в Понтефракт...Прошу тебя прибыть со всей находящейся в твоем распоряжении силой. Я же поспешу в Донкастер, где мы и сольем наши армии воедино. Ну как, записано? Побыстрее, приятель! Сейчас давай, я подпишу это'. Эдвард нацарапал свое имя и запечатал воск перстнем на пальце, через несколько минут после чего очередной гонец шумно выехал в ночь.

Эдвард сел ужинать с лордом Гастингсом, Энтони, Хамфри и еще несколькими джентльменами. Его более склонная к жизнерадостности природа гнала прочь потрясение, вызванное новостями. 'Милорд Уорвик решил, что загнал нас в угол', - воодушевляюще объявил король, - 'но это не соответствует действительности. Мы тоже можем пойти на Лондон и при первых же лучах солнца. Не смотрите столь озабоченно, друзья мои. Если Ричард Невилл грезит о гонке, он ее добьется. К тому же у нас в запасе войско, гораздо масштабнее, чем Уорвик надеется'.

На рассвете Хамфри выехал позади монаршего стяга и, пользуясь молчаливостью скачки, слишком рьяным темпом, чтобы много говорить, углубился в размышления о королеве и о Бесс, оставшихся в Тауэре, о старом Генри, повторяющим по четкам молитвы. Он также думал об Уорвике, равно молниеносно движущемся с запада вместе с королевой Маргарет, по всей видимости, не сильно от него отстающей.

В Донкастере они остановились на ночлег, и Хамфри, как джентльмен при покоях Эдварда, взял тюфяк и устроился у ног короля. Ночь оказалась холодной, комната целиком продувалась сквозняками, невзирая на разведенный в очаге огонь. Хамфри и Эдвард выпили вдвоем по бокалу вина и едва успели отойти ко сну, как дверь распахнулась,