Проклятое наследство - Татьяна Корсакова

– Изыди, – сказала она кошмару и потянула шаль на себя.

– Желание дамы для меня закон, пусть бы даже желание это и весьма опрометчивое. Миледи, вы уверены, что не нуждаетесь в моей помощи?

– Господи милосердный… Исчезните же наконец…

Он исчез, растворился в тумане, словно его и не было. Туманов растворился в тумане – как забавно и бессмысленно звучит! Но голос его Анна еще какое-то время слышала. Его голос и голос Миши. Лучше бы ей приснился Миша.

Он не приснился, он пришел и забрал ее из кошмара.

– Аннушка, просыпайся. – На плечо легла тяжелая ладонь. – Я нашел извозчика.

Вот как хорошо все устроилось, стоило только глаза прикрыть, как Миша решил все ее проблемы. Ну, почти все, еще бы согреться…

Миша нашел извозчика. Извозчик сидел в телеге, обычной крестьянской телеге с ворохом сена на дне. На Анну он поглядывал с удивлением, словно бы не ожидал увидеть этакое чудо. Анна тоже не ожидала, что добираться до Чернокаменска придется вот так…

– Прости, но ничего более подходящего не нашлось. – Миша виновато развел руками. – Это ненадолго. Правда ведь, любезный? – обернулся он к извозчику.

Тот не отвечал довольно долго, с задумчивым видом жевал соломинку, а потом коротко кивнул. Анна вздохнула с облегчением. Если ненадолго, то она как-нибудь потерпит, к тому же и туман уже рассеивается.

Забраться в телегу без помощи Миши Анна не сумела, а забравшись, испытала острое желание с головой зарыться в сено. Вдруг да получится согреться! Пока Миша грузил их багаж, Анна пыталась обустроиться и хоть как-то примириться с действительностью. Получалось плохо. Дно телеги было твердым и неудобным, сено оказалось сырым и колким, а в довершение всех мучений зарядил дождь. Не давешний злой ливень, а нудная и безысходная морось. Ничего, Анна ведь уже решила, что все вытерпит. Тем более что и терпеть придется недолго. Извозчик ведь сказал, что Чернокаменск близко, жаль только, не уточнил, насколько близко.

Все-таки Анна оказалась слабой, потому что ждать обещанного становилось все тяжелее и тяжелее. Вместе с дождем пришел холод, и тело постепенно делалось чужим, непослушным. Объятия Миши не помогали, как не помогала и старая дерюга, которую любезно предложил ей извозчик. Но дерюга все же лучше, чем ничего. Вот бы еще ее не пытались у Анны отнять…

А кто-то пытался, пытался нагло и бесцеремонно отобрать у нее последнюю защиту.

– Миша, не надо… Холодно.

– Вынужден вас разочаровать, миледи. Это снова я. – Голос был таким же колким, как сено, и таким же холодным, как дождь. А руки, которые обхватили Анну за плечи и под коленки, оказались горячие.

Отбиваться она не стала, сил больше не оставалось, а тут какое-никакое тепло. И то, что Туманов ее куда-то несет, а Миша что-то говорит ему злым, срывающимся голосом, уже почти ничего не значит. Удержаться бы в сознании.

Удержалась, потому как смогла увидеть, что несут ее в экипаж, изрядно потрепанный, но с виду довольно крепкий. А самое главное, внутри было сухо и никакого ненавистного сена.

– Для девицы благородных кровей весите вы изрядно. – На скамью ее приткнули кое-как, но тут же укутали во что-то теплое и мягкое. – А пальто мое нищему вы зря отдали, не пришлось бы мне сейчас ради вас перетряхивать свой гардероб посреди дороги. Кстати, у вас сено в волосах.

Сено в волосах, холод в костях, пустота в голове – подумаешь…

– …Да кто вам сказал, что близко? – сейчас Туманов обращался не к Анне, а к кому-то другому. – Вот этот прохиндей сказал? Так тут вам не столица, тут расстояния совсем другие! Здесь «близко» может означать «к ночи доберемся».

Что-то забубнил извозчик, заглушая голос Миши.

– А ее, больную, зачем по такой погоде повезли? Или вам нравится полумертвых девиц в телеге катать?!

Полумертвая девица – это, по всей видимости, она и есть. Ну и пусть, лишь бы согреться.

Наверное, Анна сказала это вслух, потому что Туманов тут же заявил:

– Сейчас согреетесь, миледи. Пейте!

В руку ей сунули фляжку.

– Что здесь?

– Лимонад. Пейте же!

Лимонад оказался коньяком, но Анна почему-то совсем не удивилась. Чего еще можно ожидать от Туманова? Зато почти сразу же стало хорошо. Коньяк сначала ухнул в желудок, а потом тут же выплеснулся в сосуды и смешался с кровью, сначала согревая, а следом и убаюкивая.

Миша сел рядом, и Анна положила голову ему на плечо. Вот теперь и вовсе хорошо. Вот теперь можно и до ночи ехать… Еще бы не видеть и не слышать Туманова, но в сложившихся обстоятельствах это, наверное, непозволительная роскошь…

Дождь стих лишь на подъезде к Чернокаменску. Если бы Клим верил в приметы, то посчитал бы это добрым знаком, но в приметы он не верил, а потому лишь удовлетворенно усмехнулся, когда робкий лучик солнца коснулся бледного лба Анны Шумилиной. Всю дорогу она проспала. Климу хотелось думать, что это сон, а не беспамятство. Возня с больной барышней казалась ему занятием весьма утомительным. Да и не его это дело, а Михаила Подольского. Клим и без того уже проявил несвойственную ему филантропию. Можно сказать, дважды.

В город они въехали в обед и сразу же с головой окунулись в его по-провинциальному неспешную, размеренную жизнь. Хмурые мужики, румяные бабы, вездесущая ребятня, куры, гуси, поросята – одним словом, скука смертная. Был даже момент, когда Клим пожалел о своем решении, благо длился он недолго. Не привык он предаваться унынию, не в его это было характере. А вот Подольский к концу пути, наоборот, повеселел, взбодрился. Наверное, обрадовался, что можно наконец переложить заботы о захворавшей графине на чужие плечи. У пробегавшего мимо мальчишки Клим узнал, где тут в городе приличная гостиница. Гостиница, кстати, оказалась дыра дырой, но расстраиваться из-за этого Туманов не стал. Сказать по правде, он вообще не намерен был в ней долго оставаться. Расплатившись за номер, умывшись и переодевшись, он снова отправился в город.

После недавнего дождя припекало и парило. Клим снял пиджак, закатал рукава рубашки, прошелся по единственной главной улице Чернокаменска. Можно было нанять извозчика, но хотелось прогуляться, приглядеться и к городу, и к людям, его населяющим, подумать о том, что предстоит сделать. Вот только не думалось, хотелось действий, и немедленных, чтобы прошло наконец это выматывающее, похожее на зуд чувство неудовлетворенности, чтобы вдохнуть полной грудью без опаски задохнуться. А поступает он правильно! И множество удивительных совпадений лучшее тому подтверждение. Возможно, это и не совпадения вовсе, а судьба. Кто знает?

К Стражевому озеру от города вело несколько дорог, мальчишка-проводник выбрал самую короткую, сначала через распаханное, пахнущее влажной землей поле, потом через сосновый лес. Лес был древний, высокий, закрывал густыми лапами небо, дарил прохладу, которой после обеда явно стало недоставать. Вообще, Клим заметил, что погода на подступах к Чернокаменску изменилась, здесь было теплее, чем в Перми. Может, оттого, что в Перми они оказались ранним утром?