Тень Уробороса. Эпоха лицедеев - Василий Шахов

Ее ноги и руки глубоко погружались в мокрый мох. Запах сырости и нечистот был почти невыносимым. Несколько раз Ника останавливалась и выплевывала сгусток желчи, подкатившей к горлу.

Но вот — просвет! Откуда взялись силы? Зарецкая вылетела из лаза, готовая кричать от радости. Выбралась! Смогла!

Кричать не пришлось. И радости не осталось. Единственное, что смогла сделать Ника — это жалобно застонать.

Такой же двор, такие же постройки… Будто кто-то для насмешки сделал проход в зазеркалье, и Зарецкая увидела отражение своего двора.

Склонившись над большим, похожим на ванну, сосудом, неподалеку стояла женщина. Изредка отводя локтем волосы со лба, незнакомка распрямлялась. В эти моменты ее лицо болезненно морщилось. Она подпирала руками поясницу, запрокидывала голову и чуть отклонялась назад, чтобы размять затекшую спину.

Какая-то неправильность в фигуре женщины смутила и напугала Нику. Наверное, незнакомка была тяжело больна. Видимо, эта страшная опухоль — онкологическое заболевание какого-то органа в брюшной полости. Да, да: лицо женщины только подтверждало страшную догадку Зарецкой. Отекшее, бесформенное, с черными кругами под глазами и растрескавшимися губами. Ника провела пальцами по собственным губам. Да и она, скорее всего, не лучше…

— А! Новенькая страдалица! — наконец заметив Зарецкую, скрипучим, как у старухи, голосом произнесла женщина. — Ты откуда будешь, такая страшненькая? Не с Клеомеда часом?

— С Земли… — почти беззвучно прошептала Ника сквозь выдох.

— Тебя, видать, тоже уже оприходовали… — кивнула странная прачка и с непередаваемым чувством отвращения указала на свою «опухоль».

Даже на ледяном ветру Ника облилась горячим потом. Значит, у нее теперь тоже рак?! Эти серо-лиловые твари проводят эксперименты, каким-то образом провоцируя у своих жертв рост раковых клеток (наверное, в результате облучения, когда подопытных похищают?).

— Где мы?

— На Фаусте, солнце! Эти руины — город Каворат. Его еще называют Ничья Земля… Тебе и этого не сказали? Ну не удивительно, коли в первый раз.

— В первый раз? Так это излечимо?

В ответе женщины прозвучала горькая насмешка:

— О, еще как! Как тебе смыться-то удалось? Ты уж говори чего-нибудь, пока за тобой не прискакали. Я, наверное, побольше тебя знаю. Сама помню, как в полном тумане жила… Говори, говори. Как звать тебя?

— Ника…

— Н-да… Богиня Победы… Достойная шутка наших святош…

— Значит, это священники?

— О, нет! Нас охраняют бывшие заключенные Пенитенциария. Мой говорит, что лучше бы ему там и оставаться, чем смотреть на такую распухшую уродину, как я, да еще и ответ за меня нести, случись что со мной…

— Зачем они это делают? У них здесь болеют онкологией?

— Какой онкологией, детка? Ты о чем вообще? — женщина проследила за взглядом Ники, какое-то мгновение замешкалась и расхохоталась от догадки: — Ника! Да ты совсем девственная душа, солнце! Ты хоть книжки старые читала когда-нибудь? А естествознание в школе проходила? Ну так и быть, тетя Марсия тебя просветит…

Ноги Зарецкой снова подогнулись. Не может быть! А репроблокада? Это ведь… А ОПКР?! Как к такому преступлению отнесется Организация по контролю рождаемости? Ника вспомнила те полубредовые «гинекологические» осмотры. Так вот чем это было!

— Да, милая! Вначале у похищенных они снимают блокаду. А потом в нужный период — раз-два и готово!

— Как «раз-два»?.. Зачем им это нужно?!

— Ты не перебивай, времени у нас не адова вечность! Лучше уж знать, чем не знать. Это по мне так. Видишь ли, в чем дело. Здешние ребята — монахи — они только парни. И рождаются, как им положено, в инкубаторах. Да только вот аннигиляционного гена у них нет: не предусмотрено разработчиками, видишь ли. Монахи и высунуться с Фауста не могут, сидят тут, тупые, как пробки. Ну это их дело, как свою молодежь воспитывать. А вот есть и такие, кто с внешним миром сношения имеет — высшие иерархи. Магистры и прочая дрянь. Есть опасность, что они попадут под наблюдение, и тайна Фауста станет известна всему Содружеству: у фаустян нет аннигиляционного гена. Пока еще Фауст суверенен, и нынешние правители ведут мягкую политику в отношении него. А вот прознай они про ген… В общем — эскадра на орбите и… Ладно, черт с ней, с политикой.

— И у магистров ген есть?

— Умница! Тех, кого изначально планировали в иерархи, «делались» по другой схеме: их ученые добывали наследственный материал нормальных людей, да и дело с концом. Но тут к власти пришел фанатик — не фанатик… судить не берусь. Он считает, будто рожденный с геном, да еще и из «пробирки» — биоробот, «синтетика», а не человек. В общем, в его понимании у нас с тобой души нет. Только и всего.

— Тогда зачем мы им?

— Выносить будущего иерарха. С «душой». Они тут в нее шибко верят! Мы с тобой, Ника — ходячие инкубаторы. И таких в Каворате — сотни.

— Ты… вы давно здесь? — Ника не знала, как обращаться к Марсии, ведь определить ее возраст было невозможно.

— Шестой год. Это, — она указала на свой ужасный отвисший живот, — уже третий на моем счету.

— А что потом?

— Родишь, выкормишь — и поминай, как его звали. Так что лучше никак и не называй. И старайся не привязаться, а то, знаешь, когда шевелиться там начнет, прорезается такая слабость… Мы всё ж животные, хоть и думаем, что думаем…

— И вы это терпите?

В отекших глазах Марсии блеснули огоньки юмора:

— А у тебя есть предложения?

Ника опустила руки, а потом и вовсе уселась на землю. В ней находится что-то, оно вытягивает все соки, оно заставляет страдать! Это… ужасно, противоестественно! Такого не должно быть с человеком!

— А вы знаете, чье… оно?

— Да откуда же? Это и в былые времена, — тетка подмигнула, — не все наверняка знали, а ты хочешь, чтоб так!

Еще хуже! Существо, насильно помещенное в Нику, — абсолютно неизвестного происхождения.

— Я не хочу! — заплакала Зарецкая. — Я убью себя!

— Не получится. Тот хрен, что околачивается возле тебя, на то и приставлен, чтобы ты с собой чего не учудила. Так что плюнь.

— Но это не жизнь!

— Но и сдохнуть тебе не дадут. Ого! Шум поднялся! Сейчас набегут.

Действительно вдалеке послышались голоса, топот, грохот раздвигаемых шиферин. Нике было все равно.

— Если у них здесь только мужчины, а рождается девочка, то что?.. — пробормотала она, уже скорее лишь бы что-то спросить, нежели из интереса.

— Не рождается. В инкубаторах не рождается, ну и тут предусмотрено. По крайней мере, ни мне, ни расстриге такого слышать не приходилось…