Тень Уробороса. Эпоха лицедеев - Василий Шахов

— Вы ведь — Фредерик Калиостро? — догадалась Фанни.

Мужчина застегнул плащ и, выдохнув облачко пара, отозвался:

— Да, мэм.

Ч-черт! Сам неуловимый Фред Лоутон-Калиостро! С ума сойти! А может — уже сошла, и это — лишь видение. Привидение. Тень отца Карди… О-хо-хо…

Да, теперь видно, что он гораздо старше Дика. Сколько же ему? Карди однажды говорил, вылетело из памяти… Не меньше семидесяти, по крайней мере: свекор никак не моложе тети Софи, генерала Калиостро.

Это был мужчина без возраста. Немолод, но и не стар. Ни единого намека на дряхлость. Он словно потемневшее от времени золото — сухощав, но широкоплеч, статен, энергичен. Ни единого лишнего движения, ни одной неверной черты — что в лице, что в теле. Гораздо красивее своего сына, если приглядеться и мысленно стереть следы пары десятилетий: морщинки, проседь…

Может быть, не так уж врут легенды о «Черных эльфах»? Глядя на Фредерика, Паллада была уже готова согласиться с этим.

Окутав руки элегантными черными перчатками из лайковой кожи, Калиостро-старший по обычаю прикрыл дверцу за усевшейся в автомобиль невесткой. Неважно, что все это контролируется электроникой. Этикет есть этикет.

— Англичанин! — пробормотала Фаина, пронаблюдав движение Фредерика вокруг машины и то, как он уселся в соседнее кресло. — Господин Калиостро…

— В аэропорт.

— Угу, — старый драндулет Дика сорвался с места. — Господин Калиостро, вы ко мне туда заходили? В больнице?

Он сделал знак подождать. Фанни даже и не заметила момента, когда он успел вправить линзу. Теперь Калиостро-старший полностью погрузился в виртуальный мир, отдавая какие-то быстрые распоряжения во все уголки Земли (а может, и не только Земли — подумалось Фаине, и она, впечатленная, покачала головой).

И ведь не так уж они похожи с Диком! У мужа больше неправильности в лице, волосы гораздо темнее, а Фредерик — скорее шатен. Разрез глаз, взгляд — тут уж не поспоришь — у них одинаков. При этом Дик ярче. Конечно, с его-то зеленовато-синими «зеркалами души»! У Фреда внешность незапоминающаяся, отвернешься — и не вспомнишь. Ни одной отличительной приметы. Но силища!..

Калиостро-старший умолк только через четверть часа.

— Простите, мэм. Но это по работе. В больницу я заходил отчасти к вам.

— Может быть, вы встанете на мою сторону и скажете Карди, что от моих походов к этому Ложкинсону…

— Вилкинсону, — улыбнувшись, поправил Фредерик.

— Ну да, Вилкинсону… Хотя ложь для него — дело профессии…

— А вы в точности такая, какой я вас себе представлял. Нет, Рикки я ничего говорить не буду. По той простой причине, что не увижу его. К сожалению.

— Вы не заедете к нам?

— Фаина, — он включил головизор, — я очень соскучился по Рикки. Но совершенно нет времени, и он это знает. Кстати, сейчас вы летите со мной.

— Как?! Куда?! — Паллада захлопала ресницами.

Калиостро с явным удовольствием вгляделся в лучистые глаза невестки:

— В Сан-Франциско. Нам придется поработать с вами над делом Тимерлана Соколика. Вы еще не передумали продолжать свою карьеру?

— Э-э-э… Но Дик сказал, что лишь после курса реабилитации, и…

— Да, к моему сожалению: отныне вы будете редко видеться с мужем. Поэтому обдумайте все хорошенько. Выбор за вами.

Фанни уставилась на дорогу, а Калиостро прибавил звук.

— …столкнулись вновь… На сей раз аномальное явление повлекло за собой смерть двух австралийских туристов. С репортажем из Каира — наш собственный корреспондент Айна Касавеза…

Они оба внимательно прослушали рассказ о том, что произошло вчера в горной части Египта. Репортер часто употребляла термин «магнитное поле Земли». При этом оператор часто брал в фокус распростертую над городом голографическую надпись полыхающими красными знаками: +67 °C.

— Черт возьми! — не удержалась Фанни. — В аду прохладнее! А вы что думаете на этот счет, мистер Калиостро?

— Жарковато. Но бывало и похуже. Ну так что скажете хорошего или плохого, мэм?

— Смотря что для вас хорошее или плохое, — чувствуя, что нравится свекру, в своем духе откликнулась она. — Я не передумала. Но Карди мне будет не хватать… Это честно.

— Я понимаю. Но нам с вами придется хорошо позаниматься, прежде чем вы окажетесь пригодной к этой работе.

Фанни вспомнила Джоконду и вздохнула. Такому ей не научиться до глубокой старости…

Словно прочитав ее мысли, Фредерик засмеялся:

— Да будет вам! Джоконда столь же способна, сколь и вы. Прежде я заинтересовался вами только с ее слов, теперь вижу и сам. В Управлении вам делать нечего. Использовать вас всего лишь в качестве «провокатора» спецотдела — все равно, что гонять военный крейсер на увеселительные прогулки.

— Вы несправедливо добры ко мне, — брякнула Фаина первый же псевдо-старомодный оборот, что пришел ей на ум.

— Несправедливой доброты не бывает. Бывает незаслуженная похвала и нескромная похвальба. С вами я пока объективен, причем всего лишь на уровне шапочного знакомства. Возможно (и надеюсь!), что в дальнейшем мне будет за что действительно похвалить вас.

Она слушала его суховатую речь, точные, чеканные слова которой смягчались приятным голосом, очень похожим на голос Дика. Если он действительно будет ее учить, Фанни будет самым счастливым человеком на свете. По крайней мере, такая уверенность пришла к ней по мере того, как они приближались к аэропорту Мемори. И вообще гречанке показалось, что если он сейчас пригласит ее куда угодно — да хоть в Антарктиду — она пойдет за ним, не раздумывая ни секунды.

— То есть, вы согласны… — констатировал Фредерик, следя за выражением ее лица.

— Хоть в Антарктиду или в Египет!

— Оу! Нет, в Антарктику мы не поедем. В Египет — тоже. Вспомним, пожалуй, о будущем, пора.

— А я вот прошлое люблю… вспоминать… Есть у меня такая слабость, — Фанни вышла из машины, с трудом припарковав ее на забитой стоянке. — О, боже мой! Но у меня ведь никаких вещей с собой!

— Не беда. Да, а прошлое забывать тоже не стоит. В противном случае не достичь благословенного триединства…

— «Прошлое-нынешнее-грядущее»? — улыбнулась Фанни, вспоминая лозунг на гербе столицы Содружества.

— Вроде того, — Калиостро сощурился, поглядел на часы, слегка притронулся указательным пальцем к виску и только потом, двинувшись в сторону аэровокзала, прибавил: — Но на самом деле я имел в виду другое. Впрочем, сейчас для вас это не актуально.

— А машина?

— Рикки заберет ее вечером. Не волнуйтесь. Что там вам говорит на этот счет Вилкинсон? Главная цель человеческой жизни — быть счастливым?