Закон Единорога - Владимир Свержин

– Королева, тоскуя, поддалась романтическому настроению и написала своему сердечному другу принцу Джону, который в это время пребывал в Анже-ре. Уж не знаю, сколько писем и кем, кроме меня, бьыо туда передано, а только по дороге в Анжу, когда я отвозил Джону Плантагенету записку в третий раз, на меня напали какие-то незнакомцы с лилиями на коттах, и мне едва удалось унести ноги. Нетрудно было догадаться, что королю было известно об этой переписке с самого ее начала. А вскоре по Франции пополз слушок, что, мол, королева – .ведьма и околдовала короля. Но я-то знал природу этого «колдовства»!

…А чуть позже король повелел заточить свою супругу в монастырь. То есть народу он повелел объявить, что такова была ее собственная воля. Филипп Август и папе Клименту III в Рим то же самое написал.

– Откуда тебе это-известно дружище? – спросил я этого всезнайку.

Винсент пожал плечами.

– Я же у барона де Фьербуа знаменщиком был. А значит, и собутьшьником, – Бельрун со значением поднял палец вверх. – Аздт был королевским сокольничим. Он мне много чеЕй^ассказывал. Так вот, на^ писал он в Рим, стал хлопотать о разводе… Папа Кли мент, который короля Филиппа к крестовому походу хотел привлечь, согласился, но при условии, что развод произойдет после возвращения Филиппа из Святой Земли. Ну, об участии короля в крестовом походе вам, конечно же, известно.

Я кивнул. Боевые действия, которые вел в Леванте король Франции, в лучшем случае можно было охарактеризовать как дремотные. А уж после гибели от рук ассасинов любимца Филиппа II маркиза Конрада Монферратского он и совсем велел свернуть свой лагерь и возвращаться домой.

– …Когда же его величество вернулся из Святой Земли, так и не снискав себе героических лавров, – продолжал Бельрун, – как раз и начался невообразимый скандал по поводу его развода. Оказывается, его святейшество получил письмо от бедной нашей королевы. По счастью, ей удалось передать его с верным человеком из того монастыря, в котором она томилась. В письме она отрицала свое желание принять постриг и слезно молила папу о защите. Однако к тому времени король успел подыскать ей замену – дочь ти рольского князя Агнессу.

– И что, она того стоила? – спросил я.

– Да Бог его знает, – равнодушно пожал плечами Бельрун. – Говорят, хороша… а только вряд ли она могла стоить нашей королевы. Филипп уговорил архиепископа Шартрского обвенчать его, невзира на то, что согласия на этот брак из Рима так и не посту пило…

– В опасные игры играл его величество! – хмыкнул я.

– Опасные – не то слово… Ты же слышал про интердикт?

Я слышал. Для начала, мне помнится, папа римский отлучил епископа Шартрского от сана и потребовал от короле расторжения незаконного брака и возвращения первой .супруги кодвору. Но, видать, эта Агнесса времена .зря не теряла – Филипп Август на – о/трез отказался подчиниться папской воле. Тогда заместитель Привратника грохнул тяжелой артиллерией – объявил в стране интердикт «за грехи его величества короля Франции».

– Страшное бьыо время… – Винсент зябко передернул плечами. – Бр-р-р! На Гревской площади собрался весь люд, который смог прийти. В полнейшей тишине двенадцать епископов, одетых в черное, с чадящими факелами в руках стояли по обе стороны пап ского легата, объявлявшего потрясенному народу, что за грехи короля эта земля отлучается от церкви до тех пор, пока монарх не раскается. Священникам было запрещено проводить службу, отпевать, крестить, венчать как простых людей, так и знатных… Никто не мог ни умереть, ни родиться, ни жениться, ни замолить грехи по законам Божьим… На площади поднялся страшный вой – кричали женщины, дети, взрослые мужчины плакали, не стесняясь слез.

А тут еще и император вмешался. Точнее, дядюшка его, нынешний император. Будто ждал, что все так и будет. Почитай, только папский легат в Париже объявил интердикт, а он уже заявляет, что готов поддержать оружием гнев его святейшества. Тому, понятно, это только на руку было. Иначе это оружие могло против него самого повернуться. – Бельрун печально усмехнулся. – В общем, так вот и получилось, что крепкая задница тирольской красотки стоила короне Бургундии и Невера, вошедших нынче в королевство Арелат, куда мы с вами нынче направляемся. Правда, король наш тоже без деда не, сидел. Покуда его бывший дружок Ричард Английский в императорской тюрьме от ратных дел своих отдыхал, он от здешних его владений порядочные куски отгрыз. Да только тут же и подавился. Когда какой-то смельчак Анжуйца из-под носа старого выродка стацил, гут-то настоящий цирк и начался…

История, которую рассказывал сейчас мой спутник, мне была. известна. Я лишь слегка усмехнулся, услышав лестные слова в свой адресуй, промолчав, рассеянно продолжал слущать его негромкую речь. Мы делали что-то около трех лье в час, не останавливаясь и пропуская по борту мелкие городки и замки графства Марш.

– …Они быстро тогда договорились. Новый император сделал Арелат ленным владением Ричарда, и попал наш Филипп, словно мышь в котел. Куда ни кинься – везде Львиное Сердце. Тут нашему королю не до женских прелестей стало. Того и гляди, короны ли шишься. Пошел он на попятный. Агнессу обратно в Тироль отослал, а она, к слову сказать, как раз на сносях была. Так и умерла, бедняжка, не разрешившись от бремени. – Винсент вздохнул. Какой ни была несчастная дочь тирольского князя, она ничем не заслу жила такой судьбы. Ее любовь к своему мужу и рыцарю была возвышенна и чиста. Судя по тому, как сражался за свое право быть любимым король Франции, он тоже был счастлив со своей незаконной супругой. Но… Всемогущее «Но». Законы политического пасьянса не берут в расчет чувства королей и дам.

– …Филипп смирился. Он вернулся в лоно церкви, прося отпущения грехов, как смиренный грешник, возвратил из монастыря ко двору нашу добрую королеву… Да видать, не отпустил ей Господь женского счастья. Меньше двух лет прожила она после этого с его величеством. И вот – вдова! – он укоризненно покачал головой, словно осуждая небеса за такую злую шутку.

Я абсолютно не был уверен, что жизнь с Филиппом Августом являлась для королевы Элеоноры семейным счастьем, но мне было искренне жаль всех участников этой печальной истории. Однако мысль о том, что все это слишком похоже на рыцарский роман, чтобы быть правдой, не давала мне покоя. То есть политические расклады этого «шансон де жест»1 мне были как раз понятны .. Более того, я почти не сомневался в том, что несчастная Агнесса Тирольская появилась при Дворе французского короля с ведома и по прямому указанию Лейтонбурга. Но что во всем этом деле не давало мне покоя, так это злосчастная переписка королевы с Джоном Плантагенетом. Понятное дело, стены монастыря не способствовали оживленному сообщению юной шампанской красавицы и английского принца, , но зато я вполне мог представить, как в этом заточении романтичная королева могла создать в своем воображении величественный идеал любви из предмета своих детских грез. Стало быть, сейчас она любит короля Джона больше, чем прежде, и все ее надежны на то самое «женское счастье», которого она была лишена десять лет, заключены именно в нем – в короле Англии. А значит, должна существовать тайная связь… Веселенький раскладец!

Получалось так, что вся эта любовно-политическая интрига, плетущаяся вокруг французского трона, вплотную касалась и меня.

«Новые совпадения! А чему удивляться?» – подумал я, неожиданно остро чувствуя, как колотится в такт езде перстень Мерлина, спрятанный в кожаной ладанке у меня на груди.

«Если очередной разменной фигурой в этой хитроумной игре сильных мира сего предстоит стать королеве Джейн, то маленькому принцу Эдуарду, первому наследнику английского престола из рода Камдилов, угрожает более чем реальная опасность», – внутренне похолодев, осознал я. Мне очень захотелось немедля раздвоиться и мчаться одновременно в двух противоположных направлениях – в Англию и в Арелат. Или же иметь возможность возникать то тут, то там безо всякого предупреждения, подобно старине Мерлину.

Да уж, задачка… Нужно было срочно что-то предпринимать, вот только кто бы мне сказал, что. Информации, что называется, «никакой и того меньше». Хотя… Некий банк данных у меня имелся, и, по моим расчетам, он, как и я, направлялся сейчас в Клермон. Я активизировал мыслесвязь.

– Капитан вызывает Виконта! – передал я. В ту же секунду я увидел широкое лезвие меча, летящего мне прямо в голову. Резко развернувшись и пропуская клинок мимо себя, я едва не сбил плечом Бельруна, в поэтической задумчивости правившего нашей повозкой.

– Эй! Осторожнее! – изумленно закричал он – Ты чего?

– Овод… – попробовал оправдаться я, – укусил… Винсент смерил меня недоверчивым взглядом, но воздержался от комментариев. Я уже успел сообразить, что Виконт, видимо, увлеченный фехтовальными упражнениями, включил картинку, забыв врубить звук. Между тем клинок Кристиана плашмя опустился на плечо противника около основания шеи, демонстрируя финальный удар, и мой бывший стажер соизволил уделить мне чуточку своего внимания.